Он с силой пихнул оторопевшую Машу. Не ожидавшая такого обращения, девушка сделала шаг назад и, споткнувшись о скамеечку для ног, упала в кресло.
Похоже, Властитель добивался именно этого, потому что тут же оказался сверху Маши в том же кресле.
— Вот ты и попалась, кошечка! — выдохнул он победно. — Покорись же мне, о моя дикарка!
«Как бы не так!» — пронеслось в голове у Маши.
Она дернулась, сталкивая Властителя в сторону (кресло было достаточно велико для таких маневров), вывернулась и отскочила к кровати. Властителя ничто не брало, он явно решил, что игра продолжается.
— О, ты хочешь возлечь со мной на ложе любви! — восторженно провыл он и ударил себя в грудь волосатым кулачком. — Так не превращай же его в поле брани, о моя непокорная дикарка!
— Я вам покажу ложе любви! — вспылила Маша, схватила первое, что попалось под руку, а это, к сожалению, оказался всего лишь пуфик, и запустила во Властителя. Конечно, никакого вреда ему это не нанесло.
— Какая же ты… дикая… гордая! — глазки Властителя разгорелись, он облизнулся и шагнул к ней. — Покажи же мне! Покажи мне всё, моя тигрица!
— И поле брани тоже покажу! — на этот раз Маша швырнула в него канделябром и почти попала. К сожалению, Властитель успел увернуться, а на лице его появилось выражение детской обиды.
— Так мы не договаривались, — сказал он огорченно. — А ну, иди сюда!..
— Не пойду! — нахмурилась Маша. Подумала, вспомнила, как ругали кухарки в Перепутинске чужих возчиков-безобразников и решила, что пара эпитетов вполне подойдет Властителю.
— Вот, это другое дело! — обрадовался тот и коварно бросился вперед.
Для своей комплекции Властитель оказался более чем прыток, во всяком случае, ему удалось сцапать Машу за подобие юбки. По счастью, скользкая материя выскользнула из его пухлых пальчиков, и парочка снова оказалась лицом к лицу, только теперь уж наоборот: Маша спиной к окну, Властитель у кровати.
— Иди же сюда… — воззвал изнемогающий от страсти (это было вполне заметно) Властитель. Маша не знала, плакать ей или смеяться. — Я увлеку тебя в пучину наслаждения и научу такому, чего ты даже представить не могла!..
— Не надо, мне и так достаточно, — ответила Маша, а мужчина снова кинулся к ней с победным воплем. Видно, игры порядком его раззадорили. На сей раз ей достаточно было отступить в сторону, чтобы Властитель пролетел мимо и едва не врезался в стену.
А вот потом пришлось пожалеть, что в комнате так мало метательных предметов: Маша кинула в извращенца вторым канделябром, не попала, угодила в зеркало, то загудело, но выдержало, а вот свечи погасли, и комната погрузилась во мрак.
— Мне по нраву такие игры! — прокричал откуда-то из темноты Властитель, и тут же цепко схватил Машу сзади за юбку.
Несмотря на толщину, сил ему было не занимать, он ухитрился повалить девушку на пол и уселся сверху. Правда, ее еще предстояло перевернуть, хотя… Видимо, Властитель пришел к такому же выводу, потому что хихикнул, задрал Маше юбку и пошлепал по ягодицам.
Первым порывом Маши было закричать и начать брыкаться, — так ее еще не оскорбляли! — но она сумела сдержаться и по чуть-чуть, волоча на себе Властителя, стала продвигаться вперед по ковру. Хорошо еще, бронебюст не цеплялся за ворс, а передняя часть юбки задралась до груди и обеспечивала скольжение… Маша помнила, что лежит там, впереди, успела увидеть до того, как потухла последняя свеча!
И вот, последний рывок — пальцы ее сомкнулись на ножке скамеечки для ног! Извернувшись, она с силой опустила ее на голову растерявшегося Властителя. Тот охнул и плюхнулся на пол.
Маша действовала совершенно машинально, не слишком задумываясь, что делает.
«Нужно найти ключ», — пришла мысль.
Морщась от отвращения, Маша нашла ключ от двери за набедренной повязкой Властителя. Она ничуть не сожалела о том, что ушибла Властителя. Все они, аристократы, совершенные негодяи, прав был Вождь!
Девушка пока вблизи видела только двух дворян — Веся и этого самопровозглашенного Ронана-дикаря, и впечатления у нее остались самые неприятные. Правда, не могла она не отметить, от Веся бы она так легко не отделалась: вспомнить только, как он ей руки выкручивал! Взял бы вот так, свернул в бараний рог, и неважно, что она выше и тяжелее…
Впрочем, думать об этом было некогда — нужно бежать, пока есть возможность.
Хорошо бы раздобыть нормальную одежду, но это можно попробовать сделать по дороге. Вдруг какая кладовая попадется или гардеробная…
Маша торопливо отперла дверь и распахнула ее, торопясь выбраться наружу.
Конечно, никакой стражи рядом не было, да и не нужна она, если вдуматься. Ведь в этой комнате селили любовниц Властителя, которые добровольно соглашались делить с ним постель и играть в странные игры. Скорее всего, их и не закрывали на ключ, зачем им бежать? Да и в отношении Маши — просто как непонятной девицы, — посчитали достаточной мерой предосторожности просто запертую дверь. В конце концов, что может сделать обычная девка?
Маша осторожно вышла в коридор, и на этом ее удача закончилась — под дверью поджидала Бесса.
— Дура-девка! — укоризненно покачала головой ключница, сразу поняв, что произошло.
Она казалась настолько искренне расстроенной непокорностью Маши, что той на мгновение даже стало совестно.
Но потом девушка вспомнила, что ей следовало делать, чтоб не огорчать ключницу, и стыд мигом исчез.
— Пожалуйста, отпустите меня! — взмолилась она, впрочем, без особой надежды.
— Нет уж, — покачала головой та, — За тебя деньги плачены, так что теперь ты принадлежишь господину.
Что же делать?! Взгляд Маши метнулся к пустому коридору за спиной Бессы.
«Общевисты не сдаются!» — решила она и бросилась на ключницу.
Это была ее последняя связная мысль…
Маша пришла в себя, с трудом осознавая, что она лежит на чем-то мягком.
Она распахнула глаза, но перед ними все плыло, будто в тумане.
— Очнулась, — услышала девушка голос управляющего.
— А ну-ка, — произнесла над нею Бесса. — Встань!
Маша совсем не собиралась повиноваться, но тело будто само поднялось. Девушка невольно испугалась — что это еще такое?!
— Теперь быстро поправь одежду и иди извиняйся перед господином, — велела ключница. — Твое счастье, ничего ты ему не сделала, так, обеспамятел на минутку. Простит. Еще, глядишь, понравится ему! Давай, иди живо!
— Н-не пойду! — говорить было страшно трудно, будто язык стал чужим, а зубы не желали разжиматься. Но Маша произнесла первые слова, дальше пошло легче: — Я общевистка! И не буду со всяким там… в дикарей играть! Это противно моему человеческому достоинству!
— А говорили, хватит, хватит! — проворочала Бесса в адрес управляющего. — Жадность вас погубит!
— Да тут зелья на лошадь хватило бы! — нахмурился тот. — Откуда ж я знал, что она так сильна?
— Воля в ней крепкая, — хмыкнула ключница. — Ну да ничего! Давай еще!
— А платить кто будет?! — вякнул было управляющий, но та перебила:
— Хозяйская игрушка, он и заплатит! Держите-ка ее!
Маша дернулась было, понимая, что от зелья, чем бы оно ни было, ничего хорошего ждать не приходится, но на нее разом навалились ключица и две служанки, не давая даже шевельнуться.
— Давайте, лейте! — скомандовала Бесса.
Тут Маше зажали нос, и ей невольно пришлось открыть рот. В горло сразу полилось что-то горькое. Девушка дернулась, но попытки вырваться были тщетны.
Пришлось глотать горькую гадость.
— Вот и умничка, — удовлетворенно сказала Бесса.
«Встать!» — велела себе Маша, но сил не было совершенно.
Наверное, это были последствия того удара по голове, которым ее наградила ключница в коридоре, после которого Маша уже ничего не помнила. Видимо, после она теряла сознание. Надо собраться с духом и бороться!
— Знахарь говорил, она будет смирной, как овечка, — как сквозь вату услышала Маша голос ключницы. — Ничего, что добавить пришлось, уж больно крепкая попалась девка. Думаю, к обеду подействует, Уж очень сильно противится, — в голосе Бессы звучало сожаление. Как будто ключница в самом деле сокрушалась о судьбе глупой пленницы.
Послышались шаги, потом хлопнула дверь, и щелкнул замок.
Пленница была снова заперта и совершенно беспомощна. Не говоря уж о зелье!
Обессиленная Маша почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы…
Хорошо смазанная телега катилась по дороге почти бесшумно. Крупная гнедая кобыла уверенно рысила вперед — возница почти не трогал вожжи, но лошадь прекрасно усвоила, что сбавлять ход не стоит, живо влетит.
Весьямиэль предавался раздумьям. Он предпочел бы делать это не на тряской телеге под палящим солнцем, а хотя бы на тенистой поляне, но выбирать не приходилось.
