Ну, что нам оставалось делать? Нехотя исполнив приказ и кое-как успокоив воинственно фыркающих драконозавров, мы пошли за магом.
— Ладно, сейчас вы немного сильнее! — только и буркнула девушка, на что колдун весело, и в то же время — мягко рассмеялся:
— Дорогая, не стоит строить несбыточных иллюзий — я всегда буду немного сильнее. Работа у меня такая…
Итак, мы молча шли за Сударем по внутренним коридорам, а на небольшом расстоянии сзади шагал отряд темных воинов с мечами наизготовку — то ли почетный эскорт, то ли стража, не разберешь. По прошествии получаса мы уткнулись в тупик, но и я, и Глори уже понимали, что к чему. Поэтому, когда маг дотронулся до стены своим перстнем, и часть ее плавно отошла в сторону, неожиданностью для нас это не стало. Воины и драконозавры (чьих протестов, естественно, никто не слушал) остались снаружи, а мы втроем прошли в эту своеобразную дверь, так же мягко закрывшуюся за нашими спинами. Любопытства ради я обернулся и попытался обнаружить хотя бы ее контуры. Естественно, безрезультатно. Не заметив, что думаю вслух, я пробормотал под нос:
— Смотри-ка, совсем как монолит…
Да, слыхал я, что магов очень сильно развит слух, но чтоб настолько… Одним словом, находящийся от меня в добрых десяти шагах Сударь, даже не оборачиваясь, равнодушно пояснил:
— А это и есть монолит…
Комната, в которой мы очутились, была обставлена весьма просто, но со вкусом. Как было видно, Френгис и его секретарь любят чистоту, порядок и аккуратность. К своему несказанному удивлению я почувствовал, что с самых первых минут нашего с Сударем «знакомства» испытываю к магу определенную симпатию. И это притом, что мы были пленниками и в любой момент могли сделать бренному миру «ручкой», переселившись на постоянное местожительство… не будем уточнять, куда именно — мне и здесь пока совсем неплохо!
— Неудобно вас об этом просить, но во избежание недоразумений оставьте, пожалуйста, ваше оружие здесь, — привлек наше внимание хозяин, кивнув на подставку из красного дерева. На ней уже покоились несколько великолепных клинков, а так же арбалет и кинжал Бона. Мы выполнили просьбу (можно подумать, у нас был выбор!), а потом Глори спросила, присовокупив к вопросу свою самую приветливую улыбку:
— Все это замечательно, но нам хотелось бы знать…
— Не нужно, дорогая, вопрос прямо-таки написан на вашем милом личике.
Что я вижу, маленькая принцесса покраснела!
— Ваши товарищи в данный момент живы-здоровы и находятся в соседней комнате, без сомнения, с самого начала жадно прислушиваясь к нашему разговору. Кстати, я собираюсь отправить вас туда же, по крайней мере до тех пор, пока мы не решим ваше ближайшее будущее.
— И еще один вопрос, если позволите, — вмешался в разговор я и, после утвердительного кивка закончил, — что будет с нашими драконозаврами?
— Мой друг, Хозяина не зря называют Лесничим; вашим животным, конечно, не причинят никакого вреда. Между нами, бессловесные твари зачастую куда лучше и, если хотите, человечнее нас с вами, как бы глупо это ни звучало… А что до драконозавров, то их поместят в специально предназначенное для этого помещение и я лично прослежу, чтобы у них было все необходимое.
— Только придется нам самим их туда вести — Изверг и Лака не дадутся в руки никому, кроме своих хозяев, — вежливо предупредила Глорианна, но маг лишь усмехнулся:
— И вашего покорнейшего слуги.
Поманив нас пальцем, он вновь «открыл стену»; мы с Глори честно выдержали укоризненные взгляды наших любимцев, прямо намекавших, что из этого странного места, лично им осточертевшего до кончика хвоста, давно пора сваливать, и извинились перед ними. Сударь, тем временем, подошел к Извергу и бесстрашно протянул открытую ладонь прямо к его морде. Я представил себе, как мой приятель сейчас цапнет его за пальцы и еле сдержал предостерегающий крик. С другой стороны, этот зазнайка уж слишком много о себе возомнил, и урок ему не повредит. Оставалось лишь уповать на быстроту его реакции, а в противном случае надеяться, что Изверг оставит хотя бы часть пальцев в более-менее приличном виде.
Однако драконозавр лишь поджал хвост и слегка попятился, встретившись взглядом с немигающими глазами мага. А тот сфокусировал зрачки на своей ладони, и через секунду на ней оказалась краюха хлеба, густо намазанная медом. Драконозавры, будет вам известно, большие сластены. Внимательно обнюхав подношение и, видимо убедившись в его реальности, Изверг осторожно взял хлеб и вмиг сожрал его. Выразительный взгляд моего приятеля намекал, что совсем неплохо было бы повторить и желательно в количестве… ладно, точную цифру приводить не буду, вы все равно не поверите.
— Потерпи, дружок! Скоро будет много вкусной еды, — ласково обнадежил драконозавра Сударь и потрепал его по шее так естественно, что я разинул рот от удивления. До сего дня подобное сходило с рук только двум людям, не считая меня: Глорианне и моей матушке. Кстати, именно последней мой приятель обязан своим именем. Как сейчас вижу: сначала раздается крик: «У-у, изверг!», а потом из-за угла вылетает жутко счастливый черный драконозаврик, по самые уши измазанный мукой, а за ним, потрясая скалкой, матушка. И самое главное — оба испытывают от этой беготни совершенное удовольствие…
Пока я предавался ностальгии, Сударь успел аналогичным образом заручиться расположением Лаки, взял обоих драконозавров под уздцы и вежливо пояснил:
— Если вы не против, я сам отведу этих милых созданий, а то ваши друзья, должно быть, уже умирают от волнения и любопытства.
В словах его не было ни тени издевки, да и вообще, они звучали не как приказ, а как вежливая просьба, исполненная чистого гостеприимства. Хотя, если подумать, так оно и было, но все же Глори не сдержалась и съязвила напоследок:
— Благодарю вас, сударь!
В ответ маг вежливо наклонил голову, но мне показалось, что он едва сдерживает улыбку.
Мы снова вернулись в «приемную», как окрестила ее девушка, и толкнули указанную нам дверь. Она легко распахнулась, но как только мы переступили порог, захлопнулась, и открыть ее вновь не было никакой возможности, как я ни пытался.
— Бесполезнее сапог для безногого, — встретил мои потуги подошедший Бон. — Мы с этой распроклятой дверью часа три бились, а получили только пару сломанных ногтей.
— Моих, между прочим! — сварливо добавил Римбольд и кивнул нам: — Рад видеть вас целыми и невредимыми. Ума не приложу только, как вас-то угораздило попасться в лапы к Френгису? Нам это простительно, ибо этот малолетний негодник, — презрительный кивок в сторону Бона, — совершенно запудрил мне мозги своей болтовней. Какой осторожности можно ждать от путников, если единственные уши на двоих заняты не по делу?
— А вот этого не надо! — обиженно запротестовал парень. — Во-первых, кое-кто сам способен переговорить сороку, а во-вторых, он явно переоценивает свои уши. За годы шастанья по всяким паршивым дырам в них скопилось столько мусора, что он даже не слышит, как сам же чихает!
Бон сделал особый упор на пункте втором, поскольку прекрасно знал, что гномий слух превосходит людской. Тем более что Римбольд неустанно напоминал нам об этом при малейшем удобном случае.
— Невоспитанный тупой грубиян!
— Самовлюбленный старый маразматик!
— Оба хороши! — прервала перебранку Глорианна. — Может мне кто-нибудь нормально объяснить, что с вами произошло?
— А что тут объяснять? Мы ехали, совершенно потеряв вас из вида, но были твердо уверены, что вы где-то сзади, — раздраженно начал Римбольд. — Я, как уже говорил, совершенно отвлекся на ту чепуху, которую нес этот самый наглый из человеческих отпрысков…
Гном мотнул бородой в сторону Бона, который со зловещим видом начал закатывать рукав, стараясь делать это как можно медленнее и впечатлительнее.
— И в то время, как он глупо бичевал воздух… и это… запудривал мне мозги… ой, спасите! Убивают! — внезапно истошно завопил Римбольд и, как всегда в подобных ситуациях, юркнул за мою спину. Дело в том, что Бон уже закатал второй рукав и бочком подбирался к хулителю. Судя по выражению его лица, единственное, что в данный момент занимало оскорбленного, это с какой стороны лучше двинуть гному в зубы.
— Сейчас я с корнем вырву твою паршивую бороденку, старый брехун! — прошипел парень, поигрывая пальцами. — А потом запихну в твою лживую глотку так далеко, насколько руки хватит!
— Уберите от меня этого ненормального! — вновь взвизгнул Римбольд и, подбежав к двери, замолотил в нее кулаками. Под угрозой потери своего самого драгоценного украшения гном напрочь забыл о том, что она не открывается.
Но шутки шутками, а меня ссоры в такое время и в таком месте всегда бесили. Конечно, сам факт сидения в плену под замком достаточно неприятен и непроизвольно подталкивает к тому, чтобы выместить на ком-нибудь свою досаду, но не настолько же!
