— Офигеть. Не, ну точно зоопарк.
— Почему? Импортные фенечки — это же круто.
Мимо пробежала маленькая блестящая фигурка. В буквальном смысле блестящая: дитё было одето в костюм из мелких кристалликов, одна лишь мохнатая мордочка торчала наружу.
— А это кто? Местный инфант?
— Или инфанта.
Печку снова открыли. Мелкие сошки из администрации ринулись за своей долей. На сей раз протокола не наблюдалось. Чиновники спешили урвать свой кусочек пирога, то есть мяса, пока первые лица государства не успели догрызть предыдущую порцию.
Запах из микроволновки, почти не заметный гостям, возбудил народонаселение. Оное забеспокоилось, коллективно потянуло ноздрями… Господин президент жестом фокусника извлек откуда-то из собственной шерсти дистанционный пульт управления. Экран визора засветился.
— Футбол, — торжественно изрек глава государства.
Толпа заинтересованно подалась к визору, мудро установленному весьма далеко от кормушки. Возле экрана случился локальный конфликт: задние попытались отпихнуть передних, чтобы не мешали смотреть. Проблема разрешилась естественным порядком: кто посильнее — заняли лучшие места, кто остался не у дел — отправились в бельэтаж. На ближайшие деревья, то есть.
Сергей прищурился:
— Не вижу отсюда. Кто играет-то? Неужели наши с бобрами?
— Не. Наши с нашими.
— А бобрам нах?
— А им не пох?
— Дурдом, ей-богу.
— Да ладно тебе. Сам-то давно футболом интересоваться начал?
— С детства. Еще до всяких политтехнологий.
— Правда? Так ты, оказывается, до всемирного потопа родился?..
Опять открылась дверца микроволновки. В отсутствие избирателей банкет протекал куда естественнее. Кто-то из приближенных потянул было лапу первым. Рык, прозвучавший из уст президента, лингвоблок оставил без комментариев.
На этот раз гостям ничего не предложили. Хорошенького понемножку. Гости и не настаивали, прямо скажем. Они уже ничего не хотели. Они уже удовлетворили собственное любопытство, замерзли, как бобики, и искали повод откланяться.
Передача закончилась минут через пятнадцать — визор задубел и отказался транслировать продолжение записи. Народ, возбужденный увиденным зрелищем, снова потянулся к столу. Революционные страсти накалялись… Но тут один из министров закашлялся, забился в судорогах.
— Грипп, — сообщил господин президент, швыряя в толпу сверток. Население разодрало сверток и начало цеплять на физиономии марлевые повязки.
Меж тем стало ясно целевое назначение сиротливо стоящего на улице обогревателя: его схватили двое чиновников рангом пониже, подключили к энергоблоку, принялись отогревать визор.
— Педофилия, — объявил вождь, указывая перстом на оживший экран.
Избиратели опять подались занимать места согласно отвоеванным привилегиям…
— С-следующими б-будут нанотехнологии. Лерка, п-пошли домой, — простучал зубами Сергей.
— Ч-что, ностальгия? — отозвался напарник.
— Там х-хотя бы об-богреватели работают п-по назначению.
Смыться по-английски не успели. Господин политический лидер насытился, осоловел и отвалился от трапезы. Ткнул обглоданной костью в сторону пришлых:
— С кем честь?
Сергей кашлянул.
— Тьфу ты… Кем п-представиться-то?
— П-президентом не стоит.
— П-почему?
— Академия н-наваляет з-за такие приколы.
— Ага… т-тогда и министром нельзя.
— У т-тебя в роду к-князей не было?
— Кажется, н-не было.
— Н-ни одного?..
Сергей собрался с духом и громко сказал:
— Мы в-возглавляем гильдию с-строителей.
— А к в-вам — п-по обмену опытом, — так же громко добавил напарник.
После этих слов местный синклит как-то резко пришел в движение, утратил остатки торжественности, и, вроде, забеспокоился. Господин президент обернулся к гостям:
— Удивление. Совещаться.
Совещание было глубоким и вдумчивым. Переводить коллективную тарабарщину лингвоблок, к сожалению, отказался, зашелся помехами, но накал страстей не оставлял сомнений: решается важнейшая государственная задача.
— Ч-чего удивительного в с-строителях? — недоуменно пробормотал Сергей.
— Удивительно, ч-что мы со своим п-плебейским рылом…
— …п-примазались к с-сливкам общества, ага.
— М-может, дернем отсюда, п-пока не поздно?
— Ну…б-бегаем-то мы б-быстрее… — Сергей покосился на гуманоидный череп, — …наверно.
— В-все-таки жалко, ч-что ты не князь…
Пока ребята нервничали из-за своего низкого статуса, совещание закончилось. Аборигены резко замолчали, встали и выстроились в цепочку. Господин президент изрек:
— Политические соображения.
— Ох, м-мать…
— Идти, — вождь указал направление:
— Там.
Высший эшелон окружил гостей. Межрасовый и разностатусный конгломерат прошествовал по центральной улице куда-то на выселки. Ох, не к добру это… Одно хорошо: на ходу теплее.
По пути Сергей оглянулся. Воспользовавшись отлучкой власть предержащих, народонаселение азартно предалось грабежу.
Остановились возле лесной проплешины. Господин президент скомандовал:
— Строить. Здесь.
Ребята переглянулись.
— Назвался груздем…
— Политика, однако.
— А если откажемся?
— Пустят на закусь.
— Дурдом…
Огляделись. Стройматериала вокруг до черта.
— А — чем?
— Доставай игрушку.
— Дрова пилить?!
— Иначе — межрасовый конфликт.
Сергей со вздохом вытащил из кармана резак.
— Ладно… хоть погреться.
Ребята засучили рукава. В образном смысле, разумеется. В буквальном здесь даже перчатки не снимешь.
— Музыкальную визитку будет негде оставить, — пожаловался Сергей. — Системный блок не предусмотрен.
— Кто о чем, — фыркнул напарник. — Призрак оперы, блин.
…Пока эти двое в рамках культурного обмена и политических соображений возводят бобровое жилище, я вам скажу удивительной глубины мысль: кроме языковых барьеров существуют еще и понятийные. Допустим, кто-то не владеет трансгалактом — это полбеды: программы для лингвоблоков существуют практически любые, вплоть до ацтекской и шумерской.
Но если этот кто-то — идиот…
Снаружи свежеиспеченная хижина выглядела очень даже неплохо. Выше и нарядней остальных строений поселка. Внутри, естественно, ничего не делали. Хрен его знает, как здесь должен выглядеть интерьер. Может, нужен евроремонт и переборки из мореного дуба. Знать бы хоть, для кого эти апартаменты… А без нутрянки примут, не?
Приняли. Совсем как у нас в старину в конце квартала (на государственной застройке, разумеется).
Все время работы политическая верхушка внимательно наблюдала за действиями гостей, выстроившись неподалеку и тихонько обмениваясь мнениями за порогом слышимости переводчика. Глава правительства держал в лапах что-то отдаленно напоминающее плетеную корзину. Кивнул:
— Удовлетворительно.
Запустил руку в корзину, вытащил сверкающий кристалл, протянул труженикам:
— Удача.
— Блин, — удивился Сергей. — Я думал — угощение отрабатываем.
— Символический заработок, — хмыкнул Валера. — Всего один камешек и тот мелкий.
— Мы же не знаем здешних расценок. Ну… — Сергей нашел политически грамотную фразу:
— Спасибо за доверие! Нам пора.
— …отсюда, к чертовой матери, — аполитично пробормотал напарник, и «туристы» решительно направились к выходу из поселка.
Сзади почему-то опять началось беспокойство. Наконец, лингвоблок прочихался и рявкнул:
— Стоять. Остаться. Здесь остаться.
— Не понял?
— Понравилось. Хотят, чтобы мы остались у них.
— Негров нашли.
— Нужно идти. До свидания, — громко сообщил Сергей.
— Остаться здесь. Стоять, — повторил вождь.
— Мы быстро. За бригадой слетаем — и назад, — Сергей повысил голос до предела:
— Я говорю: соберем людей и вернемся!
Ребята прибавили шаг. Господин президент и его министры семенили следом. Поспевать за долговязыми гостями у них получалось с трудом. Тем более, приходилось тащить с собой лингвоблок, который регулярно выплевывал:
— Здесь. Остаться. Политика. Стоять.
— Что-то уже задолбала здешняя политика.
— Пробежимся…
Бежать в меховой одежде было тяжеловато. Морозный воздух обжигал легкие. Но все рано или поздно кончается. Когда впереди показались верхушки академических корпусов, Сергей оглянулся:
— Оторвались, что ли?
— Они за нами в город не попрутся?
— Звездец, если так.
— Карен предупреждал.
— Карену — ни слова.
Маэстро нашелся в академическом дворе. То ли стучал зубами, то ли лязгал ими.
— Где… вы были? Мы же… договаривались: встречаемся через… два часа.
