— Какой второй новый клерк? — спросил он.
— Что? Ах да, Софи. Милая девушка, она вам понравится. Вот тут шкаф для щеток, мы в нем храним все подшивки "Файнэншнл тайме". Там же блокнот, в котором распишитесь, если вам понадобится какую-то взять.
Это ему напомнило: он, честное слово, собирался на какой-нибудь стадии кого-нибудь спросить, а чем, собственно, занимается "Дж. В. Уэлс и К°", но пока случай все никак не представлялся. Он подумал, не задать ли этот вопрос Кристине, но решил, что лучше не надо.
— Ну вот, мы и пришли, — внезапно объявила Кристина, прерывая подробное описание системы нумерации архивных папок. — Ваш новый дом вдали от дома.
Толкнув дверь, она ворвалась внутрь. Пол же застыл на пороге и стоял совершенно неподвижно, словно стиральная машина, которой отрубили ток.
Причиной такой бурной реакции была не сама комната: обычное почти квадратное помещение, ограниченное четырьмя выкрашенными белой эмульсионной краской стенами, довольно пыльным натяжным потолком и покрытым очень старым ковролином полом, в середине стоял деревянный стол, рядом два простых стула, у стены — обшарпанный зеленый архивный шкаф. Огорошило его как раз то, что было на одном из стульев.
— Это Софи, — продолжала Кристина, по всей видимости, не заметив, что Пол изображает соляной столп на пороге. — Ей удалось попасть сюда вовремя, — добавила она. – Вы оба подождите пока здесь, через пару минут кто-нибудь придет и скажет, что вам делать. В первую среду каждого месяца у нас учебная пожарная тревога, на двери будет объявление, куда в таком случае идти.
Полу удалось вовремя убраться с ее дороги, когда она вылетела из комнаты. Дверная ручка ударила ему по пояснице, но он это едва заметил.
— Вы, — проговорила худая девушка. "Скажи же что-нибудь", — велел себе Пол.
— Да, — ответил он.
"Есть два выхода из положения, — решил Пол. — Я могу и дальше стоять тут, как стартрековский Энт в криогене, или я могу сесть". Он остался на месте.
— Вы все еще в пальто, — сказала худая девушка.
— Правда? Ах да.
Он стащил с себя пальто, которое вдруг почему-то превратилось в сложную конструкцию. Одна пуговица оторвалась, упала, отскочила от носка его ботинка и закатилась под стол. Уронив пальто на пол, он нагнулся и попытался повесить на спинку стула. Пальто соскользнуло. Пол оставил его лежать.
— Значит, вы получили место? — спросил он.
— Да.
— И я тоже. — "Ладно, — пообещал он самому себе. — Сейчас я заткнусь".
Повисло долгое хрупкое молчание. У Пола начала затекать левая нога. Он задался было вопросом, а что в самом деле ему мешает (за исключением иголочных и булавочных уколов, конечно) выйти из здания и никогда больше не заходить в этот район Лондона. Да, конечно, он подписал контракт, но станут ли они трудиться, подавая на него в суд? Скорее всего нет.
— Вы виделись с мистером Тэннером? — спросил он. "Да, знаю, — сказал он самому себе. — Я обещал. Но еще десять минут этого жуткого молчания, и мозги у меня закипят и выльются через уши".
Худышка кивнула:
— Ужасный человек.
— Он вам не сказал, чем они, собственно, тут занимаются? На сей раз она покачала головой:
— Вы его спросили?
— Нет.
— А следовало бы.
— Полагаю, рано или поздно мы это узнаем. Она нахмурилась:
— Надеюсь, что нет. Иначе мы будем выглядеть очень глупо.
Иголки и булавки перекинулись на правую ногу. Для равновесия он оперся рукой о стол и попытался не шевелиться.
Она сидела, чуть подавшись вперед на стуле, сложив на коленях крошечные ручки. Чем-то она напомнила Полу картину, которую он однажды видел: там был изображен человек, двадцать лет проведший в американской камере смертников. Где-то в отдалении звонил телефон. Все звонил и звонил, но никто не брал трубку.
— Большое у них тут помещение, — сказал Пол.
— Хм.
— Тот поляк обещал прислать мне карту. Очень на это надеюсь. Я вконец заблудился, только пытаясь найти кабинет Тэннера.
Девушка поглядела на него с умеренным презрением:
— Вот как?
— Но, с другой стороны, — продолжал он, — я всегда плохо ориентировался в пространстве. Мама говорит, я мог бы заблудиться в коробке из-под обуви.
— Правда?
Ноги резко закололо, он поморщился.
— А у вас, — спросил он, — есть братья и сестры?
— Да.
Прошло приблизительно тысячу лет. Потом она нахмурилась и сказала:
— Почему бы вам не сесть, а не стоять как соляной столп?
— Я... — "Нет, — подумал он, — даже не пытайся объяснить, просто опусти на стул пятую точку".
Он сел, слабо охнув, когда задел левой ногой за ножку стула, и огляделся в поисках окна, куда можно было бы уставиться, однако такового не обнаружилось.
— Вам не сказали, почему вы получили это место? — внезапно спросила худая девушка.
— Нет, — ответил Пол. — А вам?
— Нет.
— Если помните, я был стопроцентно уверен, что его получит Щенок, — сказал он.
— Кто?
— В приемной был один тип, очень похожий на щенка.
— Разве?
"Пожалуйста, — подумал он, — ну, пожалуйста, придите кто-нибудь с какой-нибудь работой и спасите меня! Кажется, я уже больше не вынесу... "
— Извините, — сказала худая девушка.
— Простите?
— Извините, — повторила она, пристально глядя на свои обкусанные ногти. — Боюсь, я не слишком приятный человек.
Ну что на это ответить? К чести Пола, он не стал даже пытаться. "К черту, — сказал он самому себе. — Я не хуже любого другого умею затыкаться. Вот увидишь. Посмотрим, кто окаменеет первым. А кроме того, — утешил он самого себя, — за каждую секунду, какую я тут провожу, мне платят. Во все прочие разы, когда я сидел в каменном молчании с девушками, я делал это бесплатно, в свое свободное время. Так что — уже прогресс, правда?"
(А ирония судьбы в том, что это почти тот самый сценарий, о котором он так часто мечтал: он находит работу и оказывается в одной комнате с девушкой. Веселой милой девушкой, довольно симпатичной, но, упаси Господи, не красавицей, ведь если красавица, у нее уже был бы друг, а какой тогда толк? Если бы каких-то две недели назад мудрая цыганка, посмотрев в хрустальный шар, сказала, что видит, как он сидит в одном кабинете с девушкой, работать с которой ему предстоит неопределенно долго, он завопил бы от радости. Но это потому, что две недели назад самым трудным на свете было придумать, как оказаться в такой ситуации, ведь девушки никогда не бывают одни: они или с подругами, или с какими-нибудь парнями, и, следовательно, так же далеки, как Плеяды или Пояс Ориона. "Только дайте мне шанс, — умолял он небеса, — дайте мне побыть с какой-нибудь девушкой пять минут наедине, и я не промахнусь. Я ведь немногого прошу. Но мне следовало бы заранее знать, — сказал он самому себе, — это как с этой кошмарной работой". Самое худшее наказание — получить желаемое.)
Он поднял взгляд. Худышка смотрела на него искоса, и к ужасу своему Пол понял, что она каким-то образом знает, что у него на уме. "Нечестно! — возопил про себя он, а потом постарался побыстрее прогнать эту мысль, лишь бы девушка ненароком ее не увидела. — "Все равно это не имеет значения", — солгал он самому себе.
Наконец небеса смилостивились, дверь открылась, и вошла маленькая, похожая на мышку женщина в больших очках. В руках у нее была гора зеленых папок.
— Здравствуйте, меня зовут Джулия. — Это ее как будто совсем не радовало. — Я секретарь мистера Уэлса.
Пол подумал, что ему следует встать, но только сказал:
— Здравствуйте.
Худышка не шелохнулась.
— У меня для вас работа, — продолжала Джулия, сваливая папки на стол между ними. — Просмотрите бумаги и рассортируйте их в хронологическом порядке. Спешки особой нет, — печально добавила она, — поэтому не торопитесь, а если что-нибудь не поймете, приходите ко мне.
Она удалилась, не дав Полу шанса хоть что-нибудь сказать, впрочем, и сказать-то ему было нечего. Он поглядел через стол на худую девушку: та уже делила папки на две стопки.
В папках оказались толстые кипы распечатанных на принтере таблиц: нагромождение колонок цифр с проставленной в верхнем правом углу датой. Нужно ли говорить, что все бумаги лежали вразнобой. Перелистнув содержимое первой папки, Пол попытался понять, а что, собственно, содержится в таблицах, спрашивая себя, как лучше всего взяться за работу. Подняв взгляд, он увидел, что худая девушка уже разложила свою кучу на пять или шесть аккуратных стопок и разбрасывает таблицы из лежащей у нее на коленях груды, точно карты сдает.
— Это просто, — сказала она, не поднимая глаз. — Каждая стопка — месяц. Как только рассортируешь на месяцы, останется только разобрать по дням. Потом можно будет сложить все и убрать в папки.
"Ух ты, — подумал Пол. — Да, и впрямь неплохая идея".
— Спасибо, — сказал он вслух. — Я сейчас попробую по-вашему.
— Делайте как хотите, — отозвалась она.
По сравнению с сидением в молчании это было уже кое-что. И все равно Пола бесило, что он никак не может сообразить, что в таблицах. Это могли быть табели или счета, данные спектрографического анализа образцов минералов, накладные или показания радиотелескопа, Индекс Розничных Цен или сложнейшая система букмекерских квитанций, или же это было совершенно бессмысленное, искусственное надуманное задание, проверка на интеллект, призванная оценить умение считать и сноровистость. Нет, разумеется, ему наплевать, но почему-то все равно не давало покоя. Что бы это ни было, спертый запах сигарного дыма позволял предположить, что на какой-то стадии таблицы прошли через руки мистера Тэннера, но это тоже ни о чем не говорило.
