До конца идут лишь поэты и влюбленные женщины. У них нет выбора.
Это произошло с банальной неожиданностью, которую можно принять за предопределенность. Он был маленького роста, сутулый, одетый в дорогой, но какой-то опереточно белый костюм, его лицо неординарное, все в каких-то ускользающих, бликующих выражениях, нос слегка кривоват и, по странной ассоциации, насмешлив, но не это, совсем не это поразило Ирочку Васину. Ее поразил взгляд, глубинный, смотрящий сквозь нее, и смесь безумия и высшей мудрости. Если бы Ирочка верила в существование Сатаны, то этого относительно молодого человека она бы сделала символом веры. Женщины, особенно красивые, а еще больше красивые девственницы, мечтают об объятиях мужчины с сатанинскими предпосылками. Чистота чувства и порядочность божественного этих женщин не вдохновляет.
Он подошел к ней в ресторане с букетом цветов и, не обращая внимания на Аскольда Иванова и других бизнесменов, сидящих за столом, преподнес его Ирочке. Цветы, экая важность, хотя и приятно. Но такие цветы, голубые тюльпаны и черные розы, заставляют вздрагивать. Ирочка вздрогнула и напряглась. Аскольд и его самоуверенные друзья тоже притихли, даже слегка опешили. Маленький человек со странным бликующим лицом и жутковатым взглядом, в смешном костюме, с чудесным и страшноватым букетом цветов, был столь отстранен от каких-либо высказываний в свою сторону, что их и не последовало.
— Глассик! — представился он и усмехнулся, и в этой усмешке мелькнула гримаса ужаснувшейся судьбы. Так показалось, хотя ни словами, ни мыслью она не смогла бы этого объяснить Ирочке Васиной. Она хотела назвать свое имя, но он уже уходил, и вся его уходящая бликующая фигура уже забыла ее, а она, об этом ей сказало ее встрепенувшееся тело, уже желала его…
— Кто это такой? Напоминает Люцифера с гомосексуальными наклонностями, — спросил у Ирочки пришедший в себя Карандусик.
— Я не знаю, — задумчиво ответила Ирочка и непроизвольно добавила: — Честное слово.
Ресторан «Лимпопо» был излюбленным местом для отдыхающих в Сочи представителей шоу-бизнеса, банкиров, шулеров и политических деятелей, состоящих заместителями у лидеров второго эшелона власти. Живой, колоритный, дорогой и с легким налетом порочной гнильцы, что придавало ему неповторимое обаяние респектабельного вертепа. На эстраде, выполненной в форме площадки с антуражем предполагаемого кораллового острова, сладкоголосо выступал талантливый певец не до конца понятного пола.
— Вот так в жизни всегда, — усмехнулся Аскольд Иванов. — Напрягаешься, идешь к какой-то цели, созидаешь, зарабатываешь деньги, пытаешься овладеть понравившимися тебе женщинами, а приходит какой-нибудь эксцентрик с мордой серийного убийцы, и ты понимаешь, что есть люди, которым на все это начхать.
Аскольд наклонился и что-то шепнул сидящему рядом с ним начальнику службы безопасности банка. Тот понятливо кивнул и, встав из-за стола, направился к выходу.
— Я бы ему тоже морду набил, — догадливо произнес Карандусик.
— Бросьте выдумывать глупости, Сергей Иванович. — Аскольд с видимым интересом уставился на эстраду, где пара профессиональных танцоров из московского театра «Варьете без границ» великолепно танцевала танго.
Сочи — лукавый город с армяно-греческим лицом на фоне русской самобытности. Я медленно шел по улице и улыбался своим мыслям. Мой путь от отеля «Рэдиссон-Лазурная» к гостинице «Жемчужина» и ресторану «Лимпопо» напоминал путь изнывающего от скуки бездельника. Но на самом деле — я самый высокооплачиваемый и самый надежный телохранитель в России. Вот и ресторан «Лимпопо». Где-то здесь рядом, недалеко от гостиницы, в доме номер восемь живет эта бабушка, «хитрый одуванчик». Жуть до чего смешная. Алексей Васильевич быстро ее разгадал. Доктор селекционных и сельскохозяйственных наук («Ах, голубые тюльпаны вперемежку с черными розами!» — впечатляюще, конечно, как и всякая ложь с научным обоснованием). Покрасила цветы, как куриные яйца на Пасху, и ни в одном глазу, морда диссертационная. Алексей Васильевич ничего, лишь усмехнулся и попер с этим букетом на рандеву в «Лимпопо». Я все видел, я обязан все видеть. Ну и рожица была у этой пластмассовой штучки околоподиумного мировоззрения, и цветы ей как нельзя к лицу, крашеные. Алексей Васильевич спокоен и благодушен, он своего добился, закодировал дитя цветами. Он говорит, что девственницы с генотипом проститутки вырабатывают фермент, необходимый для создания психобиологического препарата. У Алексея Васильевича фантазия — как у таганрогского таксиста, попавшего в ночную аварию в собственном гараже при включенной сигнализации. О! Это что такое?! Ну да, конечно, этот богатый парень решил, что вот так, на почве уязвленного самолюбия, можно избить выдающегося ученого-генетика, который находится под защитой УЖАСа. Он — этот богатый банковский парень — дурак. А его пес — ишь ты, как сосредоточенно готовится выполнить приказ шефа, — уже покойник. Я не выдерживаю и смеюсь…
Начальник службы безопасности банка, телохранитель и друг детства Аскольда Иванова Сергей Васильев был рад. Желание шефа совпало с его желанием. Этот клоун в белом костюме, напоминающий карточного каталу, которые слетаются в Сочи со всех краев страны, вызывал в нем раздражение и конкретную тягу к мордобою. «Накажу его как Сидорову козу», — простодушно подумал Сергей и поспешил к выходу. Несмотря на самоуверенность мыслей, свойственную людям, имеющим спецподготовку десантных войск офицерского уровня и чемпионский титул по таэквондо, Сергея кое-что насторожило. Это «кое-что» имело расплывчатые черты человека, смотрящего в зал ресторана через стекло двери, ведущей на территорию администратора. Это «кое-что» проскользнуло в движениях и лице опереточного шулера.
— Видите того клоуна карликовых пропорций, что по лестнице спускается? — указал Сергей Васильев на Глассика.
— Видим.
— На улице его остановите и слегка подрифтуете. Вас трое, И вы большие, а он один и маленький.
Ребята направились к широкой лестнице парадного входа, которая с голливудской пышностью стекала к непрекращающемуся шуму очарованного югом моря.
Сергей Васильев проводил взглядом «шулера» и ребят. Неожиданно его взгляд наткнулся на человека, стоящего у подножия лестницы, в нем он инстинктивно признал профессионала и те же черты лица, что насторожили его еще там, в зале, за стеклом двери, ведущей на территорию администрации ресторана.
— Стой! — крикнул Сергей своим подчиненным и взмахом руки вернул их обратно. — Все отменяется, идите на место.
Уже уходя, Сергей остановился и оглянулся через плечо. На лестнице стоял «шулер» и так же — через плечо — смотрел в сторону Сергея Васильева. «Чертовщина какая-то», — подумал Сергей и быстрым шагом вошел в ресторан.
— Это какой-то крупняк, поверь мне, Аскольд, его нельзя трогать.
— Да?… — удивился Аскольд и, помрачнев лицом, жестко произнес: — Я тоже крупняк, и меня тоже нельзя трогать.
Как бы то ни было, а оскорбленное самолюбие сродни оборванному проводу высоковольтной линии, оно опасно для жизни. Самолюбие Аскольда Иванова было оскорблено до самых высших пределов. И дело даже не в том, что некто, с идиотскими замашками неангажированного клоуна, загипнотизировал его до явного испуга, а в том, что все видели, как его женщине за его столом, не обращая на него внимания, пренебрежительно вручили букет цветов и при нем не проявили к его женщине элементарной вежливости. Но даже не это задело самолюбие Аскольда Иванова, а то, что его лучший друг и подчиненный не выполнил его просьбы по той причине, что посчитал хама, оскорбившего его, носителем права на такое оскорбление. Аскольд уже отдал приказ об увольнении Сергея Васильева и о назначении на должность начальника СБ банка другого, пока еще неизвестного, человека.
Как работодатель и как человек, имеющий на это право, Аскольд Иванов, увольняя Сергея Васильева, был прав, но как стратег проигрывал. Обладание безукоризненной овчаркой никак не компенсирует отсутствие умного и достаточно прозорливого друга.
Аскольда Иванова можно понять, ему было обидно, но председателя правления Азово-Черноморского банка, Аскольда Борисовича Иванова, понять было трудно. Ни хрена себе шишка государственной значимости, да кто он такой! Конечно, кто он такой, знали многие. Знали устроители конкурса «Мисс курорта Сочи», еще бы не знать, кто платит деньги. Знали деловые партнеры, но на то они и деловые партнеры. Знал главный администратор гостиницы «Даго», как не знать человека, который платит за номер семьсот пятьдесят гринов в сутки. С Аскольдом Ивановым был в хороших отношениях и Саркис Вазгенович Ольгерт, детально-спекулятивный мафиози южного розлива по кличке Резаный, но он был в хороших отношениях со всеми до определенного момента и на соответствующем уровне. Заместитель главы администрации города Сочи полковник Краснокутский, одновременно начальник УВД города, здоровался с Аскольдом за руку. Знали его и москвичи, более того, они специально прибыли в Сочи для встречи с ним, и это хорошо, это правильно, Аскольд отмывал их деньги от противозаконной грязи законными методами провинциальной непосредственности. На этих можно было рассчитывать, но не дальше границ взаимовыгоды. Аскольда Иванова знали художники, скульпторы, поэты, интеллектуальная элита, эстрадные звезды, но эти ребята знают всех, кто платит им деньги. И что? Это же Сочи в хорошее для делового отдыха время. Здесь все как в Москве осенью, зимой и весной. Здесь в любое время подойдет кто-то в белом и кривоногий, плюнет в лицо и свалит, то бишь уйдет, а ты, весь оплеванный, останешься. Короче, Аскольд Иванов слишком уж возвысил возможности своего самолюбия, но после невыполнения его просьбы Сергеем Васильевым он просто-напросто закусил удила.
