– К кому он едет?
Брейкман рассеянно полировал заплатку на левом локте. В вечернем небе собирались тучи, и океан становился все синее.
– Если влажность сегодня еще увеличится, у меня вскочит еще один чирей. Что мне нравилось в компьютерной мультипликации, так это возможность бóльшую часть времени работать в помещении.
– Вам следовало бы перейти в Надзор и Проверку. – В левой руке Симза имелся небольшой проектор, встроенный в большой палец. – Как насчет этого джентльмена?
Большой палец зажужжал, и на одном из висевших рядом с ними экранов размером с поднос появилось изображение.
– Что это? – спросил Брейкман. На экране порхали птички.
– Потерпите, всего лишь небольшие установочные кадры. Есть. Вот он.
С экрана им ухмылялся Терранова.
– Он голый?
– Плавает. Вот, видите, камера немного поднялась. Один из наших роботов свисал с мачты прогулочной лодки, соседней с той, на которой гостил Терранова.
– Выключи свой палец, – произнес агент БРМ. – Я знаю, как выглядит этот жиголо. Нет, даже если мы убьем его, Питер Торрес все равно останется и будет вынюхивать. И останется источник информации.
– Тогда ответ очевиден. – Симз показал Брейкману на экране кого-то другого. – Убрать источник информации.
– На самом деле на мой взгляд, большой разницы нет. – Брейкман отвернулся от экрана. – Надеюсь, этих собак там не будет.
– Это не сторожевые собаки. Они чисто декоративные, – объяснил Симз. – Их дюжина, окрашенных в основные цвета виллы.
– Ненавижу убивать собак, – сказал Брейкман. – Особенно теперь, когда в свободное время работаю над идеей для компьютерного мультипликационного шоу с собаками. Я подумываю назвать его «Пес Зубец». Про собаку-робота.
– Интересная идея. Хотя я не уверен, что понял название.
– «Пес Зубец», – повторил Брейкман. – Возможно это слишком эксцентрично. Ладно, я поеду в Сектор Европы и позабочусь об источнике информации. Спасибо за информацию.
Хрупкий Симз с улыбкой нажал на одну из кнопок, установленных в верхней части его правой руки.
– Сперва взгляните на это.
Из пола, сделанного имитацией под дубовый, поднялось широкое полотно в рост человека – экран для просмотра видеоматериала. Появились кинокадры в натуральную величину.
– Что это? – спросил агент Брейкман.
– Мы полагаем, что это снято всего в двух милях от главного лагеря партизан в лесах Мадеры.
Брейкман подошел к широкому экрану, который находился примерно в десяти футах от него.
– Вообще-то сейчас меня вовсе не интересуют партизаны. – Он ткнул пальцем в изображение сосны. – Ты имеешь в виду, что Тио Мазда, может быть, находится в двух милях от этого места?
– Один из наших полевых агентов сумел передать нам по телексу эти кадры, прежде чем его подорвали. Там очень трудно использовать роботизированное оборудование. Нашего человека чуть не взорвали, прежде чем он снял нечто интересное.
– Тебе не стоит больше беспокоиться о Тио Мазда, – вдруг сказал агент Брейкман.
– Это почему?
– Вашим людям следует почаще вытирать пыль с оборудования. – Он потер большим пальцем другой, которым дотронулся до изображения. – Я могу сказать тебе сейчас только одно, старший наблюдатель Симз: мы разработали способ внедрить агента в лагерь Тио Мазда, где бы он ни находился.
– Убийцу?
– Я надеюсь, что этому агенту представится возможность убить Тио Мазда.
– Каким образом кто-то из БРМ смог подобраться так близко?
– Мы делаем ставку на его тщеславие. – Агент Брейкман вытер кончик своего пыльного пальца о штаны под коленом. – Ладно, мне пора в отдел Материально-технического обеспечения. Разработаю детали этого дельца в Секторе Европы. До свидания. – Он отошел от сотрудника Надзора и Проверки и направился к спуску в псевдодубовом полу. Медленно опускаясь вниз, в мягко освещенную шахту, он решил, что лучше бы придумать механической собаки новое имя.
По посадочной площадке из искусственного мрамора бегала кругами большая лимонно-желтая гончая, лая вверх, на них.
Торрес, управлявший авиакрейсером, снижался над черной ночной водой, окружающей поместье, описывая круги над небольшой выходящей на океан посадочной площадкой и наблюдая за большой собакой, танцующей и подвывающей внизу.
– Бросим ей кость? – спросил он.
– Это Хуанито, – сказал красивый круглолицый Терранова. – Насколько я помню, он – на низкокальциевой диете. Когда-то я частенько навещал Нэнси и запомнил наизусть всю дюжину диет. У нее было двенадцать собак, и каждая – на особой диете. Разнообразие – душа удовольствия. Правильно?
Торрес отстучал на приборной доске крейсера приказ на посадку. Корабль с переходящим в фальцет гулом начал снижаться в прозрачном вечернем воздухе.
Другая собака, бирюзово-голубая, прыгнула на Терранову, когда он вышел из авиакрейсера.
– Полегче, Пепито, – сказал жиголо. – Этот ест маисовую кашу. Трудно заставить эту собаку сидеть спокойно и выпрашивать еду. – Он стоял на мраморной площадке, хмурясь и поглаживая костяшками пальцев усы.
Голубая собака подскочила к Торресу, тявкнула на него и начала жевать его запястье.
– Кажется, этот пес придерживается торресовской диеты.
По-прежнему хмурясь, Терранова пробормотал:
– Они чем-то взбудоражены.
Посадочную площадку окружали настоящие папоротники и кусты винограда; мраморная лестница вела от нее к десяти акрам травянистой лужайки перед виллой Нэнси Веспа. Справа из-за кустов, оплетенных лозой с красными цветами, донеслось:
– Ох.
Торрес высвободил запястье из пасти лазурного Пепито и, двинувшись на звук, потянулся к кобуре под левым плечом.
С моря дул легкий ветерок, колеблющий листья и лепестки цветов. Среди темных зарослей лежал белый лебедь, перепончатые лапы болтались в воздухе.
– Ох, – снова произнес лебедь, и из отверстия у него под грудью вывалились крошечные зубчики и завитки тонкой проволоки.
Терранова на мгновение задержался позади Торреса, потом взбежал по лестнице.
– Нэнси, – позвал он. За ним прыжками двигались собаки.
Торрес, вытащив бластер, последовал за ним.
Наверху в просторном патио, примыкавшем справа к одной из башен виллы, андроид-дворецкий делал коктейли из мартини. Он уже приготовил их свыше двух сотен и расставил на переносной стойке, на столах и стульях в патио и по всей длине мраморной ограды. Он истощил запас маслин и крошечных луковиц и теперь добавлял маленькие белые пуговицы от своего костюма дворецкого. С левой стороны на его голове была вмятина, и по одной щеке и далее в виде галстука стекала смазка цвета морской волны.
– Кок, – произнес он, заметив взбежавших по лестнице Терранову и Торреса. – Кок… час коктейля почти закончился, джент… джент… джентльмены.
Здесь же были еще четыре гончие – алая, изумрудно-зеленая, рыжевато-коричневая и белесая. Они сидели скорбным полукругом и лаяли.
– О, боже, – сказал Терранова.
На круглых плитках патио, неестественно вывернув руки и ноги, навзничь распростерлась женщина лет тридцати. В нее дважды стреляли из небольшого бластера, и на ее лимонно-желтой тунике для коктейлей спереди виднелись два выжженных отверстия.
Торрес отогнал печальный эскорт собак, опустился перед ней на колени.
– Это Нэнси Веспа?
– Да. – Полное лицо Террановы побледнело.
– Мертва часа два или больше.
На шее мертвой женщины выделялась полоса, не залитая кровью. Возле головы Нэнси на плитке лежал один рубин.
– Взяли ее ожерелье. Воры?
– Попытка создать видимость ограбления, – сказал Торрес.
Терранова отвел взгляд от тела.
– У нее была дюжина механических слуг, Пит, а то и больше. Я не вижу вокруг никого из них. Кроме этого малого с коктейлями.
– Какой модели были слуги? Какого класса? – Торрес поднялся и отошел от мертвой женщины. Четыре разноцветные собаки медленно придвинулись поближе к телу.
– Правильно, – вспомнил Терранова. – Большинство – андроиды низкого уровня, управляемые с центрального компьютера. Кроме этого дворецкого и Алекса.
– Кто такой Алекс? – Торрес шел через двор к дворецкому, по-прежнему занятому приготовлением напитков.
– Шеф-повар Нэнси, – ответил Терранова. – Очень дорогой шеф-повар. Она телепортировала его из Земной системы, из местечка Париж, давно, когда еще была замужем за полковником Веспа.
– Может быть, в этом замешан ее муж?
– Полковник? – Терранова разгладил усы. – Подозреваю, что он все еще любит ее. Так или иначе, он уже не член правящей хунты. Его вынудили уехать куда-то в изгнание. Несомненно, у хунты могли найтись веские причины заставить ее замолчать.
– Не рассказывал ли ты о ней кому-нибудь, кроме меня и Битти Данлина?
Терранова покачал головой, оглядываясь на распростертое тело.
– Нет, никому.
Дворецкий использовал все свои пуговицы и теперь добавлял в напитки гальку с декоративного бордюра.
