Пока Сеня вытаскивал из закромов закуски, а Ваня Жомов аккуратно транспортировал их на стол, стоически удерживаясь от того, чтобы не отпить пару глотков из оставленной без присмотра бутылки, Андрюша сбегал в ближайший магазин за водкой, сигаретами, хлебом и парой банок настоящей, не соевой тушенки. С сомнением посмотрев на меня, Рабинович всё же пришел к выводу, что я награду не меньше его заслужил и – где это видано! – вывалил мне в миску целую банку упомянутой выше тушенки.
От такой невиданной щедрости даже лизнуть хозяина в его еврейский нос захотелось, но я вовремя вспомнил, что, во-первых, уже давно вышел из возраста, в котором псам дозволяются такие щенячьи нежности, а во-вторых, не далее как вчера я эту тушенку действительно заработал. Поэтому лишь вильнул для приличия хвостом, выражая свою благодарность, и сунул нос в пластиковую миску, заполненную любимым лакомством.
Наконец-то приготовления к началу праздника были закончены – только не говорите мне, что пить водку с утра дурная привычка. Поработаете в милиции, сами перестанете понимать, когда утро на дворе, а когда вечер, лишь бы минута свободная выпала. Трое доблестных милиционеров уселись-таки за стол. После поздравлений с вполне заслуженной наградой – на мою долю тоже пару ласковых слов перепало – выпили по первой, и Ваня было собрался рассказать о том, каких приколов он вчера на площади насмотрелся, но не тут-то было. Попова, безмерно вдохновленного тем, что довелось подержать в руках предметы огромной исторической ценности, отвлечь от рассказов о майя было не так-то просто.
– Вот, посмотрите сюда, – вопил он, протягивая Жомову с Сеней какую-то фотографию. – Представьте, этой нефритовой фигурке кецаля просто цены нет. Подобных ей во всем мире раз-два и обчелся…
– Что-то не похоже это на еврея. Скорее ворона какая-то общипанная, – задумчиво вертя в руках фотографию, пробормотал Жомов. – Или я ее вверх ногами смотрю?
– А при чем тут еврей? – почти в один голос изумились Сеня с Поповым. Редкое единодушие, стоит заметить!
– Как при чем? А разве Кецаль не еврейская фамилия? – искренне удивился Ваня. – Я помню, у нас в классе один парень с похожей фамилией учился. Или он молдаванин был?..
– Якут! – подсказал Жомову мой хозяин.
– А ты откуда знаешь? – совсем оторопел омоновец, но тут, наконец, сообразил, что над ним просто издеваются.
– Что-то я не пойму, вам поприкалываться, что ли, захотелось? – обиженно поинтересовался он. – Поп, а в едовище получить не желаешь? Разве трудно объяснить, что на этой фотографии изображено?
– Кецаль – это такая птица из мифологии майя, ацтеков и тольтеков, – начал было объяснять Попов, но Ваня не дал ему договорить.
– Так бы сразу и сказал! А то я думаю, откуда у индейцев евреи могли быть? – рассудительно предположил он. – Хотя, Сеня, от вашего брата всего ожидать можно, – мой хозяин, хлопнув себя по лбу, застонал, но Жомов внимания на это не обратил. – Слушай, Поп, а на хрена тебе этот кецаль? – Не зная, что ответить на этот вопрос, Андрюша просто открыл рот, да и остался так сидеть. А вот мой Сеня просто зашелся в истеричном хохоте, едва не подавившись куском тушенки. Жомов бросился ему на помощь и, хлопая по спине, как это у него обычно получается, едва не сломал Рабиновичу хребет. Хозяин мой кашлять и смеяться мгновенно перестал, и неизвестно, не кончилось ли бы спасение поперхнувшегося отправлением его в реанимацию, если бы я вовремя не оттянул от Сени Жомова, схватив зубами за штанину. Пока Ваня от меня отбивался, интересуясь, не очумел ли я, Рабинович смог окончательно прийти в себя и спросил Жомова:
– Вань, скажи честно, часто у тебя после ночного дежурства клинические обострения острой умственной недостаточности бывают?
– То есть ты всегда дебил или только когда не выспишься? – перевел Сенину фразу Попов и тут же получил по загривку. – Ты чего, Жом, офонарел? Сеня на тебя наезжает, а тумаки, как обычно, мне достаются?!
Я отчетливо видел, как Ваня, скрипя шестеренками, пытается решить, дать ли еще раз Попову по загривку или попробовать придумать какой-нибудь достойный ответ. Еще неизвестно, до чего бы додумался наш бравый омоновец, но в этот момент произошло событие из ряда вон выходящее. Точнее, некогда бывшее для нас обычным, но за истечением срока давности немного позабытое. В общем… Да что я тут говорю!
ХЛО-ОП!!!
И после этого звука в комнате возник не кто иной, как наш давний знакомец – эльф Лориэль. Для тех, кто начитался Толкина и насмотрелся по «видаку» «Властелинов Колец», сразу скажу, что далеко не все эльфы рослые красавцы, под стать Леголасу и прочим его сородичам из этой бессмертной трилогии. Мы эльфов самого разного калибра в свое время видели, и тот, про которого я только что упомянул, относился к толкиновским эльфам точно так же, как сувенирная модель автомобиля к оригиналу в пропорции 1:48. И этот маленький наглец сейчас висел прямо над центром стола, бешено размахивая своими чешуйчатыми крылышками, видимо, отобранными у какой-нибудь стрекозы.
– Хлеб-соль, люди добрые, – проговорил Лориэль, шокировав нас этими словами еще больше, чем своим появлением. Впрочем, эльф тут же положение исправил: – Чего уставились, козлы, мать вашу? Думаете, я сам вас жутко рад видеть? Или мне неприятностей с вами всегда мало было? Опять водку жрете? Вот, мать вашу, работнички! Скажите, менты в вашей вселенной чем-нибудь кроме распития спиртных напитков занимаются?
– Ага. Занимаются. Они еще эльфов бьют, – обрадовал Лориэля Жомов и попытался на деле доказать правоту своих слов, ловя эльфа огромной пятерней.
Естественно, ничего из этого не вышло. Омоновец хоть и был необычайно быстр для своей комплекции, но по скорости реакции маленькому эльфу явно уступал. Промахнувшись, Ваня грохнулся грудью прямо на стол, сметая с него всё. В том числе и бутылки.
Попов, увидев такое безобразие, взревел от досады и запустил вилкой с тушенкой в главного виновника этого погрома. Не в Жомова, конечно же, а в Лориэля. Ну а поскольку особой меткостью он никогда не отличался, то промазал. Зато точно попал в Сенину парадную фуражку, спокойно стоявшую до сего момента на буфете.
Сеня страшно обиделся на друга за порчу казенного имущества и хотел было влепить ему в лоб за такое свинство, но в дело вмешался я. Осознав, что пора это безобразие прекращать, я истошно заорал благим матом. Мой лай действие свое возымел, и все трое друзей мгновенно остановились, выискивая глазами эльфа. А тот преспокойно сидел на люстре.
– Ну что, может быть, теперь-то вы спросите, с чем я к вам пожаловал? – ехидно поинтересовался эльф, и моим ментам пришлось согласиться с разумностью этого вопроса.
Сбылась мечта идиотки
Анна Каренина (последняя мысль)
– Ну и что же тебе от нас надо? – поинтересовался Рабинович, глядя прямо на Лориэля и замечая краем глаза, как Андрюша начинает наводить порядок на столе.
Закуски почти не пострадали, за исключением тети-Сониных огурцов, рассыпавшихся с тарелки по всей комнате, а вот половина бутылки водки была безвозвратно утеряна. Если, конечно, никто не собирался слизывать ее с пола. А судя по глазам Жомова, он и не на такое сейчас был способен. Ваня вообще не любил, когда кто-нибудь посягает на его собственность, а уж когда дело доходило до алкогольных напитков, коим он уже присмотрел место в своем ненасытном желудке, тут омоновец и вовсе зверел. И уж самым легким выходом из данной ситуации для нашкодившего эльфа было бы лопнуть самостоятельно, не дожидаясь, пока Жомов до него доберется. Тем более что и люстра в противном случае могла пострадать, чего Рабинович допускать не собирался.
– Так я тебя еще раз спрашиваю, что тебе от нас нужно? – поторопил он эльфа, явно не спешившего удовлетворять любопытство друзей и наслаждавшегося устроенным в комнате погромом. – Только не говори, что опять мир спасать придется.
– Ой, тоже мне, спасатели! Вы вон и собственную выпивку спасти не в состоянии, не говоря уже о целом мире, – скривился эльф, но, услышав рык Жомова, решил, что с шутками пора заканчивать. – Ладно, ладно, молчу. Я здесь по поручению Оберона.
– Мы уже поняли, что ты не по своей инициативе проведать нас прилетел, – отрезал Рабинович. – Говори, что этому старому маразматику от нас опять нужно?
– Тс-с-с! Ты потише. Такими словами не бросайся, – явно испугался Лориэль. – Оберон везде имеет свои уши…
– Нам-то что с этого? – встрял в разговор Попов. – Плевать мы на твоего Оберона хотели. Он только и может что языком трепать, – а это Андрюша явно намекнул эльфу на так и не осуществленную экскурсию в мир-аквариум.
– Нельзя так о своем начальнике говорить, – назидательно осадил его эльф.
– Это какой он нам начальник? – в свою очередь возмутился Жомов.
– Ну, пока, конечно, никакой, но может им стать, – Лориэль изобразил на лице бледное подобие улыбки, скорее похожее на оскал бешеного кота. – Если вы его предложение примете.
