— А я что, не сопротивлялся, что ли? — Брыня почесал за ухом, но так ничего и не вспомнил.
— А ты в ляпок был. — Хохотнула левая голова. — А князь не возражал. Ты же по всей Руси носился в поисках драконов. Двух Пегасов, подаренных князю британцами, зашиб по ошибке. Он рад был отдохнуть от твоего служебного рвения.
— Короче говоря, — продолжила центральная голова, — увезли тебя за Великую Китайскую Стену. Ну, ты там и разошелся! Они же ушастые и одноголовые. Всех до единого извел. Даже любимых императорских дракончиков, зашиб до кучи. Император рассвирепел, как шаолиньский монах. Вызвал к себе главу клана "Белый лотос" и заказал тебя.
— Не помню, хоть убей. — Брыня ожесточенно чесал за ушами.
— Еще бы! — Хмыкнула правая голова. — Ты же с Конфуцием квасил. А он был доволен! Его ученики слабаки в этом деле. А что ты хочешь от чистокровных китайцев?
— А Конфуций не китаец? — Удивился Брыня.
— Официально он китаец, но… — левая голова приникла к левому уху витязя, а правая голова к правому уху и обе зашептали.
Что там Горыныч порассказал про Конфуция, не ведомо, но ржали, витязь с драконом так, что короеды и белки, успевшие залезть на ели, попадали снова на землю.
— Ничего не помню! — Хохотал Брыня.
— А оно тебе надо? — Ржали три головы.
Глядя на них, стали посмеиваться и друзья. Сначала нехотя, как бы принудительно. Затем все громче и заливистей. И скоро хохотали только они, а витязь с драконом, хмуро пялились на них, чувствуя, что что-то прозевали.
— Ну, и чем закончилось? — Спросил Диоген, когда отсмеялся и вытер слезы.
Головы посмотрели друг другу в глаза, а потом окружили, со всех сторон Диогена.
— Ты это сейчас о чем, гном? — Спросили они одновременно и с подозрением.
Диоген как-то сразу растерялся. Трудно отвечать, сразу троим. На помощь ему пришел Никанор.
— Ну, император Поднебесной, заказал Брыню "Белому лотосу". — Напомнил он Горынычу.
— А! — Горыныч вспомнил. — Ну, да! Глава клана вызвал Добрыню на поединок. А ты, — он обратился к витязю, — как раз в шахматы с Конфуцием играл. Ты вызов принял, стукнул сопернику в лоб кулаком и, вы оба, засмеялись. Глава клана ушел. Ты поиграл немного в шахматы с Конфуцием, обложил его короля матом, взял контрибуцию в виде воза рисовой водки, и укатил на Русь, разрушив по дороге часть Великой Китайской стены.
— На фига? — Удивился Брыня.
— В дверь не вписался. — Объяснила центральная голова. — Да не бери ты в голову. Что она тебе, эта стена, родная что ли? Кстати, тебе за это, потом, Чингисхан благодарен был.
— А глава клана с Брыней подружился, что ли? — Спросил Диоген.
— Вряд ли. — Засомневался Горыныч. — Если бы подружился, то они бы встречались. А они друг о друге даже не помнили. Этот глава "Белого лотоса", года полтора еще пожил.
— А потом? — Поинтересовался Никанор.
— Так ведь его императорская стража придушила. — Горыныч пожал плечами. — Он же все полтора года хохотал. Спать всем мешал. Император приказал навести порядок.
— Ничего не помню. — Огорчился Брыня.
— Это, Добрынюшка, все от рисовой бормотухи. — Вздохнула левая голова. — Был я у них, в Поднебесной. Пригласили по обмену опытом. Приехал, а они как заорут: "Мутант трехголовый!" Ох уж эти китайцы! Ну, я же, не Карл Линней, чтобы им все объяснять. Я им по простецки, своими словами, мол, вы, узкоглазые, ничего не понимаете. У меня преимуществ, больше чем у вас. Во-первых, в любой момент могу сообразить на троих, а им надо компанию искать. Во-вторых, в любой момент могу собрать консилиум, а им, на это, время нужно. В третьих, я не чувствую себя одиноким, даже когда от меня все отвернулись. Опять же, питаться могу в три горла. А они знай, орут: "Мутант трехголовый!" Плюнул я, Добрынюшка, всего один раз. Представляешь?
— И три села, как корова языком слизнула. — Продолжила центральная голова. — Выгорели дочиста. Вот где они мое преимущество увидели. Ну да я не об этом. Я про рис говорил. Пока я у них гостил, то понял одну вещь, что нам полезней греча, чем рис. От гречишного меда, медовуха получается как нектар божественный. А гречневая каша выводит из организма все токсины и тяжелые металлы. А от их рисовой бормотухи память отшибает напрочь, а от каши только запор.
— Каждый народ, свою кашу заваривает. — Внесла свою лепту в разговор, правая голова. — В Азии едят рис. В Евразии едят гречу с пшеном. На западе едят бобы и фасоль.
— Вот почему они так часто поднимают много шума из ничего. — Осенило Диогена.
— Да. — Согласился Горыныч. — Вонючий народ. Да хрен с ней, с Европой. Вас-то, каким ветром в наши пенаты занесло?
— У нас тут дело одно имеется. — Сразу посерьезнел Брыня.
— А моя помощь не нужна? — Предложил Горыныч.
Друзья переглянулись. Брыня оглядел их по очереди. Пришлось все брать на себя. Он присел на землю, поджав под себя ноги, и всех последовать его примеру.
— Дело у нас серьезное и опасное. — Начал Брыня. — Я тебе сейчас все расскажу, а ты уж сам решай, будешь нам помогать или нет. Не могу я своих друзей под монастырь подводить.
— А я не могу стоять, сложа крылья, когда мои друзья лезут в чужой монастырь. — Гневно возразил Горыныч. — Ты меня за жабу, что ли, держишь? Или я тебе уже не друг?
— Ты, Горыныч, погоди. — Успокоил его витязь. — Мы же не отказываемся от твоей помощи. Если хочешь помочь, так мы только за. Просто я подумал, что жизнь у тебя, вроде бы налажена. Отдельная пещера со всеми удо…
— Да пропади она пропадом, эта пещера. — Рявкнул, с тоской в голосе, Горыныч. — Темнотища, как у дяди Тома. Сырость с плесенью, как на советской овощной базе. Ни пауков, ни мух, даже задрипанного эхо нет. Да еще эти козлы в долине. Вылетишь пожрать, а они тут как тут, из винторезов палить. Хорошо, что у меня чешуя на зависть танковой броне. А глаза-то не казенные! А я не летучая мышь, чтобы на звук ориентироваться.
— Постой. — Остановил его красноречие Брыня. — Так ты что, дружище, хреново живешь?
— Хуже, Добрынюшка, хуже. — Всхлипнули все три головы. — Будь другом, возьми меня к себе. Я тебе огород сторожить буду. Ты на мне воду будешь возить. Я для тебя…
— Стоп! — Прервал Брыня. — С удовольствием возьму. Только не сторожем и не водовозом, а другом. Избы у нас в Фофанке есть. Так что жильем ты будешь обеспечен. Ты лучше расскажи поподробнее про козлов из долины.
— А что козлы? — Высморкавшись, ответил Горыныч. — Козлы, они и в Африке козлы.
— Ты про винторезы говорил.
— Винторезы, автоматы, пулеметы, гранаты. — Горыныч немного подумал. — У них оружия больше, чем во всей Российской Армии. Торчат они в долине. Долина аномальная. Про эту долину нехорошие слухи ходили. Когда ты нас разогнал, мы сюда и спрятались. Думали, что будем здесь в безопасности до скончания своих дней. Ошиблись, хоть и самые умные на земле.
— И на старуху бывает проруха. — Хмыкнул Добрыня.
— Это так. — Согласился Горыныч. — Жили мы тихо. Старались не высовываться. Со временем люди стали думать, что мы выдумка, сказки. Потом революция. Ну, знаешь. Сам, небось, с ней столкнулся. Появились люди, которые ни в Бога, ни в черта не верили. У большевиков был такой полковник, по фамилии Бокий. Лагерями заведовал. Было у него необычное хобби. Любил все таинственное. И человек у него один был. Своего рода спец агент. Таинственное разыскивал. Блюмкин. Слышал о таком?
— Приезжал такой в Фофанку. — Вспомнил Добрыня. — Всю саблю о ворота затупил.
— Значит слышал. — Кивнул Горыныч всеми тремя головами. — Вот и к нам приехал. И теперь я один остался. А долина эта в ведение ГПУ.
— ГПУ уже нет. — Заметил Добрыня.
— Это так. — Согласился Горыныч. — Ты же тоже, вроде как бы и не Добрыня. А что изменилось? Название. А я тебе скажу так, Добрынюшка. ГПУ, это самое правильное название этой организации. А другие аббревиатуры, только снижают страх перед этой организацией, но не их деяния. Понимаешь, друг мой, политических организаций много. К примеру, Дума. Она думает, извини за каламбур, что делает политику в стране. Правительство думает, что они делают политику. Президент не думает, а знает, что делает политику в стране. Есть мелочь, про которую можно упомянуть, но только вкратце. Скажем так: криминал, губернаторы, армия, милиция, мэры, налоговики. Думаю, что достаточно. Те, кто митингует, даже недостойны внимания. И вот тут-то самое интересное и просматривается. Скажем так: дельфин тоже думает, что управляет дрессировщиком. Он когда захочет, тогда и тыкает носом в кнопку, а дрессировщик, хочет или не хочет, а рыбку дать обязан. И никто из них не помнит о госбанке. Заруби он финансирование, и разбегутся все в разные стороны. Дельфины в море, дрессировщики на биржу труда. И это при условии, что госбанк, самоуправством не занимается.
— Погоди, погоди! — Прервал его Добрыня. — Я не понял. Президент, дельфин или дрессировщик?
