— Отлично, — порадовался старик, — Значит, свадьбы не будет? Или ты передумал? — лукаво прищурился он, глядя на сына.
От разговоров про свадьбу у Милы внутри всё похолодело, казалось, что она даже не дышала, пока не услышала ответ:
— Я не передумал, отец. Никогда его дочь не войдёт хозяйкой в наш дом.
Мила облегчённо выдохнула, но тут же одёрнула себя: «А какое моё дело? Он мне никто. А мои чувства — это только мои проблемы».
— Дарина, устроим сегодня праздничный ужин? В честь моего полного выздоровления, — предложил Ботко.
— Отличная идея, — обрадовалась девушка, — Я сбегаю на базар?
— Хорошо, возьми с собой брата в помощь, — предложил отец.
— Зачем? — удивилась Дарина, — Я сама справлюсь…
— Возьми, — с нажимом повторил старик.
— Ну, хорошо, — растерялась девушка, — Идём? — повернулась она к брату.
— Я хотел поговорить с тобой, чтобы нам никто не мешал, — произнёс Ботко, когда за его детьми закрылась дверь.
«Так вот почему он так настойчиво предлагал Добрыню в помощь», — догадалась Мила.
— Я очень благодарен тебе, за то, что ты осталась и излечила меня, — начал он, — Подожди, я договорю, — поднял руку, увидев, что Мила хочет что-то сказать, — За эти дни ты стала для нас родной. Подружилась с моей дочерью, сын старается всегда быть рядом. Я знаю, что должен быть способ вернуть тебе твой облик, мы можем попытаться вместе. Вечером прибудет столичный лекарь, я поговорю с ним. Позволь тебе помочь? — он с такой теплотой смотрел на Милу, что у неё невольно из глаз потекли слёзы: так на неё смотрел только отец, но его давно уже нет… — Ну что ты, милая, — старик смахнул слезу, погладил по голове, — Тише. Тише. Не плачь.
— Спасибо. Но я не могу больше оставаться, это слишком опасно. Теперь, когда я больше не нужна вам… — Мила хотела продолжить, но старик её перебил.
— Ты нам нужна, нужна мне, Дарине. Но больше всех ты нужна моему сыну.
— Зачем? — удивилась Мила, — Разве он болен?
— В какой-то степени да, — покачал головой мужчина, — Разве ты сама не видишь?
Мила лихорадочно перебирала в памяти последние дни, но никак не могла понять, о чём он говорит. Старик лишь загадочно улыбался, глядя на неё.
— Скажи, — вдруг посерьёзнел он, — Добрыня, он… нравится тебе?
Оперение Милы вспыхнуло, выдавая её волнение. Будь она сейчас девушкой, то покраснела бы до кончиков волос.
— Так заметно? — забеспокоилась Жар-птица, — Глупо сейчас отпираться, да?
Старик довольно улыбнулся своим мыслям. Ещё несколько дней назад он заметил, что между этими двумя что-то происходит. Видел, с какой нежностью смотрит на Милу сын, как каждую минутку старается проводить рядом. А Жар-птица с таким трепетом говорит о Добрыне, когда утром остаётся с Ботко после лечения, что он начал присматриваться к ним. И вот сегодня решил поговорить. За разговором быстро пролетело время, Мила не заметила, как начало темнеть. Уже давно вернулась Дарина с базара и принялась за готовку. Добрыня, проводив сестру домой, ушел на встречу с лекарем в кузницу.
— Эх, жаль я не могу тебе помочь, — расстраивалась птица, — У меня вот, — она подняла крылья над головой.
— Глупенькая, ты нам так помогла! — воскликнула Дарина, — А с ужином я справлюсь.
Девушка ловко нарезала овощи, чистила рыбу, помешивала что-то ароматное в чугунке на печке. Было так уютно, по-домашнему тепло и душевно. Мила давно не ощущала себя так хорошо. В своей огромной квартире там, в своём мире, несмотря на дорогой ремонт и стильную мебель, было пусто и холодно. А сейчас, когда муж ушёл, она останется совсем одна. «А может, остаться?» — неожиданно подумалось ей. Словно подслушав её мысли, Дарина вдруг развернулась к Жар-птице и, глядя в глаза, произнесла:
— Оставайся у нас? — видя, что Мила колеблется, продолжила, — Куда ты пойдешь? За тебя объявлена награда, рано или поздно кто-то заметит тебя.
— Я не могу прятаться всю жизнь, — покачала Мила головой, — И в клетку я тоже не вернусь.
— Тогда что ты будешь делать?
— Завтра твой брат отнесёт меня рано утром в лес, где мы обычно гуляли, и я вернусь в домик Яги, там остались мои подруги. Они с ума сходят от волнения за меня.
— А потом?
— А потом мы обязательно найдем способ стать собой и вернуться, — вздохнула Мила.
— Но… Но ведь ты можешь не возвращаться? Остаться с нами? Я же вижу, что ты этого хочешь сама. Или тебя кто-то ждёт дома?
— Нет, никто меня не ждёт. Мама умерла давно, когда я была ещё маленькая. Отца тоже уже нет.
— Прости, — Дарина легко тронула птицу за крыло, — Я не хотела…
— Ничего, всё нормально. А муж… — сникла Мила.
— Муж? — удивилась Дарина, — Я как-то даже не подумала, что ты замужем.
— Уже, наверное, нет. Он ушёл.
— Ну и дурак. А, впрочем, вон у нас сколько холостых в деревне, выберем тебе мужа достойного, — загорелась подруга.
«Подруга?» — поразилась Мила. Да, пожалуй, что так. Очень по сердцу ей была сестра Добрыни. Между тем та перебирала вслух потенциальных женихов.
— Вот Пересвет, чем не жених? Дом большой, руки золотые, да и сам хорош. Ну или Святогор, тоже достойный. Ты не смотри, что он с виду не такой красавец, но такой умный, такой добрый, — порозовела Дарина, перебирая его достоинства.
— Так он тебе самой нравится, — ахнула Мила.
— Неважно, — отмахнулась девушка, — Мне для счастья подруги ничего не жалко. Лишь бы ты осталась.
— Пересвет половину девок в селе перепортил, — и подружки вздрогнули от голоса Добрыни.
Увлекшись беседой, они не заметили, как он вошёл и, стоя в дверях, успел услышать последние фразы их разговора.
— А Святогора твоего кроме книжек не интересует ничего, — усмехнулся брат.
— И вовсе он не мой, — вспыхнула Дарина, — И вообще, подслушивать нехорошо.
Добрыня пересёк кухню и остановился у печки. Достал из кармана листок, смял его и бросил в огонь.
— Что это? — проследила за его действиями сестра, — То, о чём я думаю? — она имела в виду долговую расписку.
Брат кивнул, и девушка с визгом бросилась к нему в объятия.
— Мы свободны! — кричала она, смеясь.
Мужчина приподнял и закружил её:
— Теперь да, у нас всё получилось.
— Хотела бы я посмотреть на лицо Марьяны в этот момент, — улыбалась сестра Добрыне, — Она уже всему селу растрепала, что осенью свадьба. Ой, что теперь будееттт… — мечтательно протянула Дарина, — Засмеют.
— Не злорадствуй, — осадил её Добрыня, — Я тоже не питаю к ней нежных чувств, но и зла не желаю.
— Конечно, конечно, — вывернулась из крепкого кольца рук девушка, — У меня всё готово, позовёшь отца? — Добрыня вышел, а Дарина наклонилась к Миле и жарко зашептала ей на ухо:
— Вот, кстати, про женихов, брат мой чем не жених? — заметив, как вспыхнуло оперение, она продолжила, — Между прочим, самый лучший! И Святогора делить не придётся, — рассмеялась она.
Мила наблюдала, как ловко подруга расставляет тарелки, приборы, стаканы на столе. Как появляются аппетитные блюда: запечённая рыба в сметане, свежие овощи, румяный хлеб, чугунок с картошкой в мундире, солёные грибы… «И когда только успела?» — недоумевала Жар-птица.
— А к чаю пирог с лесными ягодами, — глядя на щедро уставленный стол, сказала девушка, — Отец его очень любит. Ну, вроде всё, да где же они там, остынет же. Добрыня! — прокричала она, — Ну скоро уже?!
Словно ожидая, когда их позовут, в дверях показались отец с сыном. Добрыня успел переодеться и теперь предстал в белой рубахе, и широких черных штанах, заправленных в сапоги. Мила залюбовалась, и получила едва ощутимый тычок от Дарины:
— К жениху присматриваешься? — тихо шепнула на ухо.
Жар-птица поспешно отвернулась и сделала вид, что рассматривает угощение.
— Ох, Дарина, расстаралась на славу! Ну порадовала старика! — Ботко сел за стол и отломил кусок хлеба, — Славная хозяюшка у нас!
Слова отца были ей приятны, но от такой похвалы она немного смутилась и потупилась. За ужином Добрыня рассказал, как прошла встреча с лекарем. Тот остался очень доволен и не поскупился на награду, обещал на днях ещё прислать рисунок для нового заказа. Староста, скрипя зубами, принял уплату долга, вернул расписку, которую по возвращении кузнец тут же сжёг. Гордей долго не хотел отпускать и всё уговаривал, сулил хорошее приданое, расписывал перспективы, но Добрыня был непреклонен. При их беседе Марьяна не присутствовала, но он был уверен, что девушка подслушивает из соседней комнаты. Когда за ним закрылась дверь, то он услышал звуки бьющейся посуды и крики. Марьяна явно была в бешенстве, что свадьба не состоится.
