— Что вы хотели? — не стал больше выслушивать их выпады человечности.
— Я хотел сообщить, что мы с графом Динуо решили установить монумент на месте сгоревшего приюта, — загордившись, высказал мне идею мужчина.
— Похвально, — успокаивая внутреннюю боль, кивнул — Хотите закрасить дыру, которую сами же сделали, я так понимаю? — жёстко посмотрел на него.
— Не понимаю вас, — насторожился граф.
Я забарабанил по столу пальцами:
— Ну, может, вам не понравилась моя политика, и вы решили сначала сделать всё, как я попросил, а потом беспощадно сжечь, в отместку, — мой холодный тон разливался по комнате, даже мне самому становилось, как–то не по себе.
— Ваше величество, я бы никогда, нет, — замотал головой граф, расширив глаза.
— Вы все никогда, нет, — отвернулся и уставился в стену — Граф, вы говорили мне о новом проекте, помощь малоимущим вроде, — услышав тихое «угу» я продолжил — Так вот, если я узнаю, что погиб хоть один малоимущий человек, хоть по какой–то причине, мне придётся принимать очень жестокие меры, — в довесок к концу фразы я строго посмотрел в глаза Солонье, тот кивнул — Можете быть свободны, — махнул ему на выход.
С ним собирался пойти Динуо, но его я остановил и, когда его коллега вышел, заговорил с ним:
— Граф, к вам у меня претензий нет, но могу я вас попросить? — дал себе слабину грустно взглянул на мужчину — Можете выделить деньги на нормальные похороны лавочнику, он прожил долгую жизнь, думаю он заслужил это, — слегка улыбнулся.
— Выполню, ваше величество, — почесав подбородок, ответил граф.
— И да, монумент хорошая идея, рад, что вам начали приходить такие умные мысли в голову, — грубо взмахнул, чтобы тот шёл вслед за Солонье, и отвернулся.
Через час по моему требованию в кабинет пришёл «двенадцатое кресло» — граф Свонс. Род деятельности сего высокого аристократа заключался в том, чтобы раскрывать убийства и тому подобное — некое подобие местного министерства внутренних дел. Только посмотрев до этого отчёт о его работе, понял, что ни хрена он не следопыт — за год ни одного раскрытого дела. Это как так? Я бы конечно, поверил, что в королевстве всё так хорошо, если бы не знал, что тут всё так хреново.
Мужик на вид был неприятный, конечно внешность судить — себя не уважать, но, мне кажется, его комплекция полностью согласовалась с его характером. Толстый, с мелкими бегающими глазами, приплюснутым носом. Он вошёл весь красный, протёр платком вспотевший лоб и провёл тканью по щекам и шее, а в конце ещё и приставил к носу, принюхиваясь. Меня это даже скривило немного, может нарцисс какой? Нравится собственный запах. Господи, что за цирк в этом совете? А мне из скотов делать людей. Вначале две змеи, теперь свинья, весёлая ферма, блин.
Не спрашивая моего разрешения, он с глубоким выдохом уселся в кресло. Мне на секунду показалось, что пуговицы на его камзоле не выдержат и вылетят пулей мне прямо в лоб, но обошлось. Видимо, он специально выбрал крепкий материал, чтобы выдерживал такие нагрузки.
— Я вроде бы не позволял вам сесть, граф, — строго проговорил я.
— Простите, ваше величество, — даже не подумал встать Свонс — Я просто устал, сегодня тяжёлый день, — засыпал меня оправданиями граф.
— Я вам не позволял сесть, граф, — повторил уже более грубо.
Мужчина встал, помогая себе руками, при этом громко цыкнув.
Ишь какой, ещё и цыкает тут.
— Граф, что за непослушание, что за ёрничество? Мне это совсем не нравится, — прищурил один глаз и искоса посмотрел на мужчину.
— Просто я сильно устал, — не скрывая явного негодования по этому поводу, выпалил толстяк.
Наводит на мысли, что граф Динуо и Солонье не сильно распространялись о деталях наших бесед, в плане того, что я хоть и сама доброта, но презрения к себе не потерплю.
А тем более сейчас, когда внутри пустота, закрывающая последние остатки сомнений в правильности действий.
— И от чего же вы устали, граф? От безделья? — вопрошающе посмотрел на него и забарабанил пальцем по столу, ожидая ответ.
— Почему же, ваше величество, я весь в работе, — мужик оглянулся себе за спину, туда, где находилась центральная дверь в кабинет. Сбежать хочет или что?
Его ответ меня даже насмешил, я кинул ему под ноги бумаги, с которыми до этого ознакомился:
— Убийства, ограбления, издевательства, мошенничество, поджоги! — резко выкрикивал я.. — Где хоть один посаженный в тюрьму? — широко раскрыл глаза и развёл руками.
Мужчина с кряхтением наклонился и прочитал пару бумаг:
— Ой! — аж, икнул он — Так это же простолюдины, какой от них толк? — засмеялся граф.
И тут я не выдержал, и всю ярость, накопленную за последние дни, спустил на толстяка:
— Да пошёл ты, простолюдины говоришь! — стукнул по измученному столу — А я кто? Я же простолюдин! От меня тоже нет толку? — я сцепил зубы, граф молчал, трясся — Отвечай! Есть от меня толк? — снова ударил кулаком по столу.
Он сначала отрицательно замотал головой, а после утвердительно, а потом, и вовсе завертел ей во все стороны. Смотреть немного страшно, кабы инсульт какой не схватил:
— Нет, то есть да! Ваше величество, вы самый лучший из всех королей, вы…
— Прекрати! Не надо мне заученных фраз! — опять ударил по столу кулаком, пальцы предательски заныли. Великий Каон, надеюсь после моей смерти, сей атрибут интерьера увековечат за все его страдания.
— Что вы от меня хотите? — заныл граф, непонимающе разводя руками.
Блин, ребёнок что ли?
— Значит смотри, — я громко вздохнул — От дела с убийством лавочника и поджога приюта прямо зависит твоё существование. Чем больше деталей дела, тем меньше деталей твоей казни. Казнят виновного, не казнят тебя. Улавливаешь логику?
— Да, мой господин, — усердно закивал Свонс.
— Собирай людей, мы прямо сейчас едем в лавку, посмотрим на то, как работают твои люди. Полчаса у тебя, — ему, также махнул рукой, и тот пулей вылетел из кабинета.
А мне нравится, один взмах руки и человека нет, притом может работать во всех смыслах этого слова.
Опять я остался в кабинете один, взял найденную в лавке книгу и открыл первую страницу. «Моему надеюсь уже другу…» Как же приятно было с ним общаться, а теперь только воспоминания. А возможно ли было поступить по–другому? Ведь знал же, что этот мир так зол, так неприятен, так лицемерен, я же мог просто отгородиться от всех. Давать только распоряжения, остаться один, никого не привязывать к себе и не привязываться ни к кому. Может, и вправду Лёху отослать к родителям, может, там лучше, распустить личную охрану, с которой успел сдружиться. Керин… Зачем я её сюда притащил? Даже тот город мне кричал «Нет! Тебе никогда не будет покоя!» А я опять по–юношески это игнорировал. Это всё моя ноша, только моя.
Войдя в лавку, уловил стойкий металлический запах, он кружил в воздухе, заполняя пространство и напрягая рецепторы окружающих. Естественно, тела уже не было, но большое кровавое пятно, посреди лавки, явно свидетельствовало о недавнем происшествии.
Граф привёл с собой троих человек, они явно были не готовы к такому внезапному выезду, потому что собраны кое–как. Привыкли к безделью. Они все пристально смотрели на меня.
— Что? — удивлённо обвёл их взглядом — Работайте!
И они сразу зашевелились. Как же я мог забыть, что в этом чудаковатом королевстве пока не отдашь приказ, никто ничего не сделает.
Пока команда шуршала, я приблизился к графу, которому явно не нравилось здесь находится:
— Свонс, а вот, если бы с твоей семьёй что–то подобное случилось? Ты бы также не хотел этим заниматься? — граф не повернулся и ничего не ответил, но думаю фразой он проникся. Если хоть толика смысла протолкнётся через его кожу, то уже будет хорошо.
Дактилоскопии в этом мире, естественно, не существовало, но творились более интересные вещи. Пока парочка шерудила по полкам и смежным комнатам один «спецагент» встал в неестественную позу и начал водить руками по воздуху. Продолжалось сие действо несколько минут, мне в какой–то момент показалось, что он просто издевается и развлекается, но мужчина, одетый в длинную рясу повернулся к нам с выпученными глазами и констатировал:
