У Никанора дела не ладились. Первых четверых, он отправил в люк, без особых проблем. А вот пятый попался настырный. Коротышка в баскетбольных трусах, упирался и никак не хотел залезать в люк. Он сильно кашлял, разбрызгивая капельки сажи, и пыхтел. Домовой хотел уже применить против упрямца свой коронный прием, как его остановило эхо.
— Оставь гнома в покое. — Крикнуло оно. — Лучше давай пивка попьем.
Никанор присмотрелся к сопротивляющемуся негру. Чем-то он напоминал Диогена, но весьма отдаленно. Домовой смачно плюнул в ладонь и размазал сажу на лице коротышки.
— Диоген! Друг! — Заорал радостно Никанор, и врезал гнома по спине, отчего у того изо рта, вылетел целый сгусток сажи. — А я думал, что ты в ущелье дрыхнешь.
— С вами продрыхнешь. — Проворчал Диоген. — Еле выбежали из вашей дымовой завесы.
— А я чего? Я ничего. — Растерялся домовой. — Это Горыныч предложил газы применить.
— Хорошо, что не применили. — Похвалил Брыня, отряхиваясь. — А то бы глаза поразъедало бы.
— Ну, как дела? — Подошел Горыныч. — Я всех перетаскал.
— У нас тоже чисто. — Ответил Сидор. — Можно заваливать.
— А может, я им люки сломаю. — Предложил Семен. — Даю гарантию, что они тогда вообще не вылезут.
— Не пойдет. — Отрезал Брыня. — Просто засыплем камнями. Сами они не вылезут, но зато их смогут освободить.
— Мое дело предложить. — Пожал плечами Семен.
— Горыныч! — Позвал витязь. — Ты засыпаешь тот люк, а я этот.
Он повернулся и пошел к ущелью. Сзади захлопали крылья — дракон полетел выполнять задание.
Пока все чистились и смачивали засохшие гортани, Брыня прикатил из ущелья камень, за которым они совещались, и водрузил его на люк бункера. Пока он это делал, Горыныч закидал валунами свой люк. Валуны, конечно, были на много меньше, чем камень витязя, но они давили своим количеством. Если посмотреть со стороны, то сразу можно было догадаться, что кто-то что-то спрятал под валунами. Так что Твердолобый, долго искать входы в подземный бункер не будет.
— Так. — Брыня выпил бутылку пива и поставил ее на свой камень. — Половину долины прошли. Осталось еще половину пройти и гору перерыть. Надо бы успеть до вечера.
— Да. — Согласилось эхо. — А то придется ночевать на голодный желудок.
— Ну, что ж! — Витязь хлопнул ладонями и потер их. — Пошли смотреть обезьян.
Все заулыбались, только эхо нервно хихикнуло. Брыня пошел первым, остальные двинулись за ним через интервал. Даже Горыныч не проявлял никакого рвения.
Друзья остановились не далеко от обезьян и уставились на них, как на гаражные ворота. Обезьяны, подняв над головами огромные дубины, тоже выжидали, застыв на границе, отмеченной белым щебнем.
— А я их знаю. — Вдруг обрадовался Диоген.
— Странные друзья у вашего гнома. — Шепнуло эхо Никанору.
— Они мне не друзья. — Диоген услышал шепот. — Я их видел по телевизору. Про них передача была интересная. Это снежные люди. Их зовут «Йети».
Все, включая эхо, заинтересованно посмотрели на Гнома. Тот молча разглядывал обезьян.
— Ну? — Не выдержало эхо. — Кто, эти?
— В каком смысле? — Не понял Диоген.
— Как их зовут?
— Может свистом? — После недолгого раздумья, предположил гном. — А может они, как наш таракан Гришка, сами приходят.
Он снова замолчал, уставившись на обезьян. Эхо отозвало Никанора в сторонку, чтобы гном не мог его услышать, и предложило:
— Вы мне своего гнома в аренду не сдадите? — Шепнуло оно.
— Зачем? — Удивился Никанор.
— А что, гном прикольный. — Пояснило эхо. — Я его туристам буду показывать. Только арендую вместе с трусами. — Предупредило оно.
— Неа. — Никанор посмотрел на Диогена. — Нам прикольные гномы самим нужны.
— Жаль. — Вздохнуло эхо. — Я бы его за твердую валюту показывал.
— А какая, сейчас, твердая валюта? — Поинтересовался Никанор.
— Какая и всегда была. — Удивилось эхо, такому незнанию азов Российской экономики. — Спирт и сало!
— Вспомнил! — Диоген повернулся к друзьям. — Их бесполезно звать. Они всегда убегают. Как человека увидят, так сразу сматываются. Очень редкий вид обезьян. Даже в красную книгу занести не могут.
— Значит это не эти, а те. — Резюмировал Брыня.
— Голова! — Похвалила Брыню правая голова Горыныча.
— Почему, "те"? — Не понял Диоген.
— "Эти" убегают, а «те» прибегают. — Объяснил витязь.
— А-а-а. — Дошло до гнома. — Ну, надо же, а так похожи!
Обезьяны, поддавшись эмоции Диогена, посмотрели друг на друга. Не найдя ничего общего друг с другом, они оскалились и еще крепче сжали дубинки в своих лапищах.
Брыня внимательно изучал повадки привидений. Он шагнул влево — одна обезьяна тоже шагнула. Он сделал шаг вправо — и обезьяна сделала шаг.
— Все ясно. — Подытожил витязь свои наблюдения. — Если вы останетесь здесь, а я пойду туда, — он показал рукой влево, — то одна обезьяна пойдет за мной.
— Голова! — Восхитился Горыныч.
— Таким образом, — продолжал рассуждать Брыня, — я смогу перебить их по одному.
Эхо саркастически хмыкнуло.
— Ну! — Решился Брыня. — Я пошел.
— Может на посошок? — Предложило эхо.
— Нет. — Отрезал витязь. — Дело серьезное и требует трезвости.
Он пошел влево. Одна обезьяна, не опуская дубину, двинулась параллельным курсом. Остальные остались на месте, наблюдая за Брыниными друзьями.
Отойдя на приличное расстояние от основной группы, витязь неожиданно прыгнул за черту к обезьяне. Та нанесла удар дубиной мгновенно, словно ожидала, что-то подобное, от противника. Витязь пригнулся и ударил со всей силы в корпус обезьяны. Кулак прошел сквозь тело, не встретив никакого сопротивления. Брыня пролетел по инерции несколько шагов и грохнулся на землю. Он быстро вскочил, но тут же снова упал, сбитый с ног, сразу тремя ударами по спине. Чтобы его не размазали о землю, пришлось перекатиться в бок. Витязь так и сделал. Перекатившись подальше в сторону, он вскочил и отпрыгнул на свободное место. Рядом с головой просвистела дубина. Он отклонился и заметил еще одну, летящую в лоб. Увернуться, витязь не успевал, пришлось бить по ней кулаком. От удара дубина разлетелась на щепки. Обезьяна, оставшаяся без оружия, побежала к какой-то странной установке, находящейся в центре половины долины. От этой же установки, к Брыне, неспеша шли несколько новых обезьян. Витязь огляделся. Его друзья ввязались в драку.
Горыныч стоял в полный рост, прижимая лапами к земле две дубины. Обезьяны, которым принадлежали эти дубины, тщетно пытались вырвать их испод лап. Около десятка других привидений, дубасили дракона со всех сторон. Он мужественно терпел побои, отбивая дубинки хвостом. Его головы, сверху, поливали огнем, на все триста шестьдесят градусов. На правой голове заплывал один глаз.
Диоген, получивший дубиной в лоб, вылетел за белую черту и распластался на земле. По всему было видно, что ему нехорошо. Он лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и не шевелился.
Боян играл плясовую на дудочке. Обезьяны, обладавшие хорошим музыкальным слухом, лихо приплясывали в сторонке от музыканта, размахивая дубинами. От Горыныча отбежала одна особь, напрочь лишенная слуха, и закончила концерт на печальной ноте. Боян, с торчащей во рту дудкой, приземлился рядом с Диогеном.
Иван стоял, с тоской озираясь по сторонам. Окружившие его обезьяны, безуспешно били его дубинами, рыча от усталости и бессилия. Иван сам готов был заплакать оттого, что не способен был нанести врагу какой-либо урон, и таким образом помочь своим друзьям. Единственное, что его успокаивало, так это то, что он оттянул на себя хотя бы часть вражеских сил.
Семен, под прикрытием своих братьев, Никанора и Сидора, хотел пробраться к установке, плодящей обезьян, и сломать ее. Сначала у них это неплохо получалось, но чем ближе они продвигались к установке, тем больше обезьян вставало у них на пути. Незаметно, первоначальная идея, превратилась в игру в гольф. Где игроками были обезьяны с дубинками, а братья исполняли роль мячей. Они с грустными лицами катились к белой черте, цепляясь за шероховатость поверхности долины.
Брыню взяла спортивная злость. Он ворвался в самую гущу обезьян, и стал крушить их дубинки налево и направо, покрывая землю опилками. Обезьяны, лишенные оружия, уступали место своим вооруженным собратьям. Казалось, что битва затянется, как матч Карпова с Каспаровым, но витязь, несмотря на кураж, стал уставать. Он чаще стал пропускать удары, пот застилал глаза, ноги потеряли резвость. Он стал понемногу отступать. Обезьяны усилили натиск. И вот настал тот момент, когда Брыня пропустил удар в лоб, и вылетел за границу действия психотропной установки.
Последним, поле боя, покинул Иван. Он не получил ни одной царапины, а его соперники, были вымотаны до невозможности.
