Чародей решил, что будет намного счастливее, если сожмется в комок и останется лежать неподвижно.
Он бы так и сделал, но кто-то решительно схватил его за плечи и немилосердно затряс.
— Отвали или я превращу тебя в дикобраза, — промямлил Клути.
— А вы правда можете? Как же это великолепно! Клути пришлось открыть глаза, чтобы посмотреть, какой лунатик хочет провести остаток дней в виде подушечки для иголок.
— Вулфрит?
— Я не знаю, как вам удалось научиться контролировать заклинание, изменяющее формы, — продолжал Вулфрит. — Но это здорово! Подождите, вы еще увидите, чему я научился! Там и библиотека, и ниша, и горгорианка, и... — Раздирающий уши рев обрушил несколько черепиц с соседней крыши. — ..Впрочем, все это подождет, — закончил Вулфрит. — Извините, я должен помочь Арбол. — И исчез прежде, чем Клути успел встать на ноги.
— Неблагодарный щенок! — крикнул чародей вслед своему ученику, размахивая утерянным башмаком принцессы.
— Все они таковы, — произнес мягкий усталый голос. — Дети! Пока они маленькие, они наступают вам на ноги, а когда вырастают, прямо на сердце. А потом они еще раздеваются на людях.
Клути обернулся и оказался лицом к лицу с королевой.
— Я узнал вас! — воскликнул чародей. — Вы дочка старого Фумитория. На вчерашнем судилище вы были единственной, кто пытался втолковать этим варварам разумные доводы.
Артемизия улыбнулась чародею своей самой обворожительной улыбкой.
— Естественно. Всякий, в ком сохранилась хоть крупица разума, видел, что вы невиновны. — Ее улыбка слегка увяла. — К сожалению, это не относится к горгорианцам. Мне так приятно, что вы совершили героический побег. Впрочем, я и не ожидала ничего иного от столь могущественного чародея. Кстати, вы прекрасно выглядите.
Клути достаточно пожил во дворце в добрые старые догоргорианские времена, чтобы догадаться — Артемизии от него что-то нужно. Других поводов перепахивать прошлогодний снег он не видит. Н-да, любая конюшня без разговоров наняла бы королеву для объездки и укрощения молодняка.
Однако Артемизия была женщиной с прекрасной фигурой, а если мужчина провел свои лучшие годы в горной пещере, то это еще не значит, что он закаменел.
— Вы очень добры, ваше величество, — сказал чародей. — Я не забуду то, что вы пытались сделать для меня.
— Счастлива слышать это, — ответила королева, бросая через плечо нервный взгляд. — В таком случае не окажете ли вы мне маленькую услугу?
Клути низко поклонился (галантный жест, который позволил ему медленно и подробно осмотреть Артемизию от шеи до колен).
— Все что угодно, ваше величество. Чего желаете? Толпа шарахнулась, когда огромный язык пламени взметнулся к небу. Женщины завизжали, а мужчины заорали. Потом, наоборот, завизжали мужчины, а заорали женщины. Королева побледнела и схватила Клути за руку.
— Мне удалось сбежать от моего сопровождающего, когда Арбол срезала юбку, — объяснила она. — Балмак раскрыл рот, и мне удалось ускользнуть. Сейчас, когда мы разговариваем, это горгорианское животное ломится сквозь толпу и разыскивает меня. А я не могу стоять сложа руки, когда мой ребенок подвергается опасности в неприличном виде. Я должна идти к ней! Я должна что-нибудь надеть на нее! Я заклинаю вас, используйте ваши силы, чтобы провести меня через толпу. Клути не колебался ни секунды.
— Прошу вас, ваше величество, — объявил он и врезался в людское месиво, увлекая за собой Артемизию.
Продвигаться было исключительно трудно, но ни королева, ни чародей сдаваться не собирались. Большинство женщин отодвигалось, когда их толкали. С мужчинами все обстояло иначе. Вначале Артемизия кричала им:
— Дорогу вашей королеве! А если это не срабатывало, Клути тихонько постукивал их по плечу и шептал:
— Привет, я чародей, превративший вашего принца в принцессу. Вы не хотите остаток жизни пропеть сопрано?
Это действовало безотказно, и вскоре взмыленная парочка оказалась на открытом месте, откуда прекрасно просматривалось поле битвы.
Сражение выдыхалось. Даже в обрезанной юбке Арбол начала уставать. Когда Бернис хотела увернуться от меча, она просто отпрыгивала в сторону, и принцессе приходилось бежать изо всех сил, чтобы быстро достичь противника. Иногда Бернис позволяла Арбол добежать до зоны действия меча, а иногда, выплевывая пламя, заставляла девушку отступать. В целом сражение шло по схеме: бег, удар, отскок, бег, пламя, отбег, набег, удар и так далее. Вся эта беготня очень изматывала, не говоря уже о том, что Арбол размахивала тяжелым мечом.
— Прекратите это! — закричала королева в ужасе, дубася кулачками в спину Клути. — Немедленно превратите дракона во что-нибудь безвредное!
Клути попытался, но заклинание не сработало. Проверка показывала, что однажды превращенные существа в прежнюю форму не восстанавливаются. Чародею оставалось только всем сердцем скорбеть вместе с несчастной королевой-матерью.
— Я сожалею, — сказал он тихо. — Но у меня ничего не получается.
Арбол отпрыгнула к столбу, к которому совсем недавно была прикована, и собрала все силы для последней схватки. Подбадривающие крики Напарников звенели у нее в ушах. Она слышала, как Пентстемон вопит, что пусть принц будет девчонкой, какая разница!
Но еще кто-то выкрикнул:
— Леди точно маленькая храбрая сварливая баба! Арбол пообещала себе, что, если выиграет эту битву, отловит говорившего и прикончит.
К сожалению, шансов на победу у нее оставалось мало. Дракон отступал не от страха, а для поддержания спортивного духа состязаний. Это дало принцессе возможность восстановить дыхание. Пот заливал ей глаза и мешал смотреть, когда она решила в последний раз оглядеть площадь. Там был дурной герой, который пытался придушить чудовище. Сейчас он протискивался через толпу с воплями:
— Не пораньте ее! Не пораньте ее!
Арбол не знала, кого он имеет в виду: ее или дракона.
Там был и Вулфрит, который своим колдовством разомкнул оковы. Арбол удивилась, откуда он знает все эти трюки и есть ли у него еще какие-нибудь в запасе. Она надеялась, что, если и есть, он не будет испробовать их на драконе, ведь этот бой — дело чести. Но судя по серьезности и мрачности лица Вулфрита, она могла ни о чем не беспокоиться. Оставалось только выжить.
Смешно: лицо Вулфрита было ужасно похоже на лицо безоружного героя. Кроме того, лицо Вулфи было ужасно похоже на ее собственное. «Позже, — сказала себе Арбол, вытирая пот. — Об этом я побеспокоюсь позже».
Правда, если это позже состоится. Арбол надеялась, что состоится. У нее накопилось очень много вопросов, которые она хотела бы задать разным людям, начиная с собственной матери.
Кстати говоря, вон стоит Артемизия рядом с чародеем, которого обвинили в Незаконном Превращении Принца. Арбол знала, что это глупости: она всегда имела такие формы, по крайней мере с тех пор, как стала замечать подобные различия. Теперь она понимала, что эти формы и означают «женщина». Чего она не понимала, так это почему мама ничего не объяснила ей до сих пор.
Итак, она была девчонкой. Она по-прежнему могла разнести в пух и прах любого Напарника в схватке, она по-прежнему могла переплюнуть, перепить и перематерить большинство горгорианцев. Она
даже понимала, как утвердить свое мнение на консультативных совещаниях (для этого было достаточно отрубать головы, пока оставшиеся не присоединятся к твоей точке зрения). Единственным недостатком в жизни девчонкой оставалось то, что всегда найдется какой-нибудь идиот, который обзовет тебя маленькой сварливой бабой.
Арбол попыталась поднять свой меч и вдруг обнаружила, какой он тяжелый. Собственные мускулы казались ей ленточками. Дракон наблюдал за принцессой, теряя терпение. Видимо, тварь слишком долго ждала и решила атаковать независимо от того, готова соперница или нет. Арбол оперлась спиной о столб и приготовилась к смерти.
Холодная улыбка тронула безгубый рот Бернис. Она даже не заметила, что от толпы отделились пять человек и начали настойчиво пробираться к принцессе. Она не заметила длинной и странной тени, упавшей на площадь.
— Кушать подано, — сказал дракон и сделал глубокий вдох, чтобы выпустить мощную струю пламени (никто никогда не обсуждал это с Бернис, но она чувствовала, что предпочитает мясо хорошо прожаренным).
— Ошибаешься, — произнес голос, резкий и бессердечный, как ее собственный. Тяжелая лапа упала на плечо бывшей овцы (или его эквивалент: немного выше места, где начинаются крылья). Бернис вывернула шею и увидела такую же зеленую и чешуистую морду, как ее собственная.
Очнувшись после минутной растерянности, она вызывающе прошипела:
— Это почему же?
— Потому что таковы правила, — ответил второй дракон и, наклонив голову, стал что-то шептать ей на ухо.
По толпе прошла беспокойная рябь.
— Это как же понимать? — осведомился кто-то нетерпеливо. — Значит, нам нужно отыскивать еще одну королевскую девственницу?
