Первая стрела прилетела. Сама выпала, даже напрягаться не пришлось. А от второй стрелы увернулся, экий я ловкий! Вот три крестоносца удирают во все лопатки, притом это не простолюдины и даже не монахи, но пешие кнехты. Хорошая цель, годная. Пиздец вам, изменники!
Кажется, последние слова Робин прокричал вслух, и зря он это сделал. Потому что кнехты остановились, укрылись щитами, обнажили щиты и приготовились продать свои жизни задорого. Но это у них вряд ли получится.
Высокий прыжок, поджать ноги, и похуй, что вражеский меч срубил голову. Хотя нет, не похуй, голова кружится — это, оказывается, не всегда иносказательное выражение. Ан нет, похуй, ноги сами справились, без участия головы, два когтя, две смертельные раны. Теперь эти мудаки пытаются изрубить тело в труху, но хер у них чего получится. Если бы можно было сознательно превращать тело в кучу летающих херовин… Ух ты, а ведь можно! Заебись, пиздец вам, слуги Бенедикта, всех поубиваю, один на один с вражьим оборотнем останусь!
Со стороны это было страшно. Пернатый дракон носился по полю, как муха по сараю, и очертя голову бросался то на одних воинов, то на других. Некоторые погибали мгновенно, другие какое-то время отбивались, наносили дракону жуткие раны, побеждали его, но побежденный дракон всякий раз восстанавливался подобно мифическому фениксу и снова бросался в бой. И никто не мог дракону противостоять, кроме, возможно, святого Михаила, но дракон его к себе не подпускал, пользуясь превосходством в маневренности.
И спрыгнул святой Михаил с коня, и обернулся огромным псом, и стал бегать быстрее, но все равно не мог изловить дракона. И по-прежнему носился дракон по полю, и убивал крестоносцев, которые к этому времени побросали кресты, и разбегались, кто куда, подобно зайцам или косулям, и не было им спасения. И вопили рыцари и кнехты с замковой стены торжествующе, и смеялись, и улюлюкали, и торжествовал дракон вместе с ними. И бегал за ним большой лохматый пес, и был этот пес жалок и беспомощен.
И прятался в овражке под деревом отец Бенедикт, и сжимал в руках чудотворный посох, и наводил набалдашник на дракона, но нажать спусковую кнопку не осмеливался, ибо быстр был дракон и ловок, и сомневался Бенедикт, что сумеет поразить его с первого выстрела. И еще сильнее сомневался он, что успеет сделает второй выстрел, если промахнется в первый раз. Потому и лежал он, спрятавшись, и праздновал труса.
Сэр Реджи Хеллкэт стоял на стене, опирался на зубец и смотрел вниз, как один оборотень гоняет другого, а этот другой истребляет врагов, и душа сэра Хеллкэта была пуста. Потому что он совершенно не понимал, что станет происходить, когда битва оборотней так или иначе закончится, и победитель войдет в замок. Тут появлялось много вариантов: победит пес или победит дракон или никто не победит, в замок войдет один оборотень или оба, окажется дракон Мелвином Локлиром или совсем другим рыцарем или вообще хер знает кем… И не знал барон Хеллкэт, какой вариант хорош, а какой плох, и о каком исходе молить господа, ибо мерещилось барону, что все плохо и беспомощен он и нелеп, и знал он, что такое бывает в бою и проходит, но легче от этого знания не становилось.
И рыдала на сундуке в переделанной конюшне леди Изабелла, и чувства ее удивительно походили на чувства Реджи Хеллкэта: та же самая беспросветная беспомощность, нечего делать, кроме как молить господа, но о чем конкретно его молить — хер знает, и Белла молилась так: «Господи, сделай мне хорошо», и ничего более разумного ей в голову не приходило. Впрочем, Реджи Хеллкэту не пришло в голову даже это, потому что за годы военной службы отвык он перекладывать ответственность на кого бы то ни было, пусть даже на самого бога.
И прятался на опушке леса юный коммунар Саша Зуйков, также известный как Припадочный Эрик. И голова его была перетянута обручем, и смотрела из этого обруча через пинхол-объектив видеокамера, и писала на нанокарточку видеозапись боя. И тащился Саша Зуйков сам от себя, и мечтал о том, как вернется в родной интернат, и как восхитятся его приятели его подвигами на планете РГ-11, и Галя Цзюн наконец-то ему даст. И лежала левая рука Саши на кнопке экстренного вызова спасателей, и не задумывался незамутненный коммунар, как именно эта кнопка вызовет спасателей, если вокруг планеты РГ-11 нет ни одного человеческого спутника. Саша не привык думать о том, как устроены вещи, он считал, что все просто — нажал кнопку, получил результат, и зашибись. Вот если, не дай бог (не забыть потом отвыкнуть от паразитических мемов), появится реальная угроза жизни или здоровью, тогда он сразу нажмет кнопку, и все станет зашибись.
Как ни странно, Саша был прав. Официально вокруг РГ-11 спутников не было, но реально они были, и на одном из них нес вахту агент комкона по имени Мбопа Райли. Он наблюдал битву оборотней через восемьдесят с чем-то камер, одна из которых размещалась на лбу Саши Зуйкова. Нет, Саша не знал, что сигнал его камеры идет на спутник, Мбопа тихо хакнул ее еще в прошлом месяце, а сообщать владельцу счел излишним. В самом деле, зачем расстраивать мальчика?
Саша был уверен, что воспитатели не смогли проследить маршрут его побега (иначе непонятно, почему его не вернули обратно в интернат). Если бы Саша знал, как много беглецов из интернатов погибают в первые недели после побега, он ни за что не поверил бы этим цифрам. Но гуманизм гуманизмом, а естественный отбор никто не отменял, а перенаселение Земли — тем более. С тех пор, как мировая ассамблея запретила аборты без медицинских показаний, партия голубых (не путать с партией радуги) провела невероятно успешную кампанию против добровольной стерилизации, а главный санитарный врач Земли упорно запрещает все проекты звездолета для массовой эмиграции, короче говоря, цивилизованных возможностей регулирования мирового населения нынче стало совсем мало. Грязную работу, как обычно, свалили на комкон, засекретили и забыли. И всем все равно, потому что почти никто ничего не знает, а те, кто знают, никому не расскажут. И никто не скажет, что ему похуй, потому что так говорить некультурно и недостойно воспитанного коммунара.
Так думал Мбопа Райли, глядя на смертельный бой глазами ничего не подозревающего Саши Зуйкова. Мбопа никак не мог решить, повезло Саше, что он попал на РГ-11 в такой интересный момент, или нет. С одной стороны, он стал звездой мирового информатория и теперь Мбопа обязан его спасти в случае чего, потому что такие известные люди не могут кануть в безвестность, а с другой стороны, что теперь станет с его психикой… Впрочем, это был его сознательный выбор.
Информационная система, за которой приглядывал Мбопа, собирала информацию с восьмидесяти с чем-то видеокамер и передавала через ортогональную нуль-транспортировку во всемирный информаторий, физически находящийся в параллельной вселенной. Пять миллионов коммунаров смотрели прямую трансляцию в онлайне, еще шестьдесят миллионов подписались на ежечасные сводки. На серверах Лас-Вегаса принимали ставки: на общий результат боя, на выживание Бенедикта, Саши Зуйкова, Роберта, на победу атеизма на РГ-11 и на многое другое. Всего более десяти тысяч тотализаторов общей суммой более пятидесяти триллионов долларов. Деньги в коммунистическом мире — величина символическая, но, тем не менее, масштаб впечатляет.
Сэр Роберт Локлир тем временем валялся на полу в позе эмбриона, его с разных ракурсов снимали три камеры, но он об этом не знал. Тем более он не знал, что ставки на его выживание падают с каждой минутой, и что сейчас его шансы пережить полночь оцениваются как один к двадцати пяти. Сам он даже не пытался оценить свои шансы, ему было похуй. Это у коммунаров мозги с детства привычны к нервным перегрузкам, мозг Роберта развивался в доиндустриальном обществе и сегодня он пошел вразнос. В старых земных языках были особые слова для таких случаев, «кручина», например, или «тоска», но коммунары таких слов уже не знали.
А дракон все убивал и убивал несчастных олухов, сдуру прозвавших себя крестоносцами, и конца-края убийству не было видно. Отец Бенедикт, похоже, избежал худшего, затаился под кустом, пока Робин дракон мимо, и сейчас глядел ему в тощий зад сквозь прицел скорчера. Будь Бенедикт коммунаром-межпланетником, он бы уже давно выстрелил, совсем ведь простой выстрел, даже целиться не надо, но Бенедикт пользоваться скорчером почти не умел, и потому не выстрелил. И, наверное, уже не выстрелит, потому что чем дальше удаляется чудовищный дракон, тем ценнее представляется собственная жизнь и тем страшнее ее потерять из-за неудачного выстрела. И Саша Зуйков тоже избежал опасности, и благодаря этому исчез мизерный шанс, что коммунистическая цивилизация в лице товарища Мбопы явит свое присутствие в варварской стране и наведет хотя бы временный порядок. Как это чаще всего бывает, коммунистическая цивилизация предпочла пустить процесс на самотек. В конце концов, хватит уже ученым-историкам защищать диссертации на компьютерных симуляциях. Натурный эксперимент ничто не заменит.
