– Но ведь нянюшка Ягг тоже курит трубку, а пьет вообще что попало, – заметила Маграт.
– Да, но это потому, что она просто мерзкая старая грымза. И кто сказал, что я ей доверяю? – не оборачиваясь, ответила матушка.
Нянюшка Ягг вытащила изо рта трубку.
– Это верно, – дружелюбно подтвердила она. – Если не поддерживать образ, ты – никто.
Матушка наконец оторвалась от замка.
– Ничего не выходит, – призналась она. – Из октирона сделан. Никакие заклятия не действуют.
– Вообще глупо сажать нас под замок, – отозвалась нянюшка. – Лично я бы сразу нас убила.
– Это потому, что по сути ты добрая, – пояснила Маграт. – Добрые ничего плохого не делают и творят справедливость. А злые всегда в чем-нибудь да виноваты, поэтому-то они и изобрели милосердие.
– Ерунда это все. Знаю я, почему она так поступила, – мрачно промолвила матушка. – Таким образом она дает нам время осознать, что мы проиграли.
– Но ведь она сама сказала, что в конце концов мы убежим, – удивилась Маграт. – Не понимаю. Неужели она не знает, что добро в результате все равно побеждает?
– Это только в сказках, – фыркнула матушка, внимательно разглядывая дверные петли. – А она считает, что сказки ее слушаются. Вертит ими как вздумается. И считает, что это она добрая.
– Кстати, – сказала Маграт, – лично я тоже терпеть не могу болот. Если бы не эта лягушка и все прочее, я бы, наверное, даже могла понять Лили…
– Тогда ты самая настоящая крестная дура! – рявкнула матушка, продолжая ковыряться в замке. – Нельзя ходить и строить людям лучший мир. Только сами люди могут построить себе лучший мир. Иначе получается клетка. Кроме того, нельзя строить лучший мир, отрубая головы и выдавая порядочных девушек замуж за лягушек.
– А как же прогресс… – начала было Маграт.
– Не смей мне ничего говорить о прогрессе. Суть прогресса в том, что плохое случается быстрее, вот и все. Ни у кого нет другой булавки? Эта не годится.
Нянюшка, которая, прямо как Грибо, обладала способностью где угодно устраиваться как у себя дома, удобно разместилась в углу камеры.
– Я однажды слышала историю, – сказала она, – про одного парня, которого посадили в тюрьму на много-много лет, и от другого заключенного, невероятно умного, он за это время узнал целую прорву насчет вселенной и разного такого прочего. А потом он сбежал и всем отомстил.
– Слушай, Гита Ягг, а ты сама-то что такого невероятно умного знаешь насчет вселенной? – поинтересовалась матушка.
– Отстань, – дружелюбно откликнулась нянюшка.
– Ну, тогда нам лучше бежать прямо сейчас.
Нянюшка вытащила из шляпы кусочек картона, там же отыскала огрызок карандаша, полизала кончик и ненадолго задумалась. А потом принялась писать:
«Дарагой Джейсон унд аллес (как гаворят у нас в заграницах),
Вот такие дила палучаюцца твая старая Мама снова атбываит Срок в тюрьме, я вить старая каторжница так ты пришли мне пирожка с пузырьком чирнил внутри это я шучу. Эта План тюрьмы. Я ставлю Хгде мы сидим там Внутри. Маграт выступала в шикарном плати и вела сибя как истеная Куртезанка. А еще Эсме вот-вот взбилиницца патамушта ни можит атпирет замок но я думаю все палучицца патамушта дабро в канце всигда пабиждает а эта и есть МЫ. Все случилась патамушта адна дивчонка никак хочит выхадит за Принца каторый на самам дели Лигушка и трудна ее за эта венить. Каму захочицца рибенка с такими Храмыми Сомами каторый станит жить в балоти и визде прыгать, вет на ниво может ктонибуть наступить…»
От дела ее оторвал звук мандолины, на которой кто-то весьма искусно наигрывал прямо за стеной, после чего негромкий, но крайне решительный голос запел:
– …Si consuenti d'amoure, venire dimo tondreturo-o-o-o-…
– Как голодает моя любовь по столовой твоего изнурения, – тут же перевела нянюшка Ягг, не поднимая головы.
– …Delia della t'ozentro, audri t'dren vontarie-e-e-e-e-e…
– Магазин, магазин, у меня есть лепешка, небо розовеет, – продолжала переводить нянюшка.
Матушка и Маграт переглянулись.
– …Guaranto del tari, bella pore di larientos…
– Возрадуйся, свечник, у тебя такой большой, огромный…
– Ни единому слову не верю, – перебила матушка. – Ты все выдумываешь.
– Дословный перевод, – возразила нянюшка. – Сама ж знаешь, заграничный я знаю как родной.
– Госпожа Ягг, это ты? Ты ли это, любовь моя?
Ведьмы дружно подняли головы и посмотрели на забранное решеткой окно. В камеру заглядывало крохотное личико.
– Казанунда?
– Я, госпожа Ягг.
– Любовь моя! – пробурчала матушка.
– Как же ты добрался до окна? – не обращая на нее внимания, спросила нянюшка.
– Я всегда знаю, где раздобыть лестницу, госпожа Ягг.
– Но знаешь ли ты, где раздобыть ключ?
– Ключ тут не поможет. У вашей двери дежурит слишком много стражников, госпожа Ягг. Слишком много – даже для такого прославленного фехтовальщика, как я. Ее ледство отдала строжайшие приказы. Запрещается не только слушать вас, но даже смотреть на вас.
– А как тебя-то занесло в дворцовые стражники?
– Солдат удачи хватается за ту работу, что подворачивается под руку, госпожа Ягг, – честно ответил Казанунда.
– Но ведь все остальные стражники шести футов росту, а ты… ну, слегка пониже.
– Я соврал насчет своего роста, госпожа Ягг. Я же самый знаменитый в мире враль.
– Правда?
– Нет.
– А как насчет того, что ты самый знаменитый в мире любовник?
Некоторое время за окном молчали.
– Ну, может, я и на втором месте, – откликнулся наконец Казанунда. – Но я стараюсь.
– Господин Казанунда, ты не мог бы сходить и поискать нам напильник или что-нибудь вроде? – попросила Маграт.
– Посмотрю, что можно сделать, госпожа.
Лицо исчезло.
– Может, попросить кого-нибудь навестить нас, а потом переодеться в его одежду и сбежать? – предложила нянюшка Ягг.
– Ну вот, теперь еще и палец булавкой уколола, – пробормотала матушка Ветровоск.
– Или Маграт могла бы попробовать соблазнить одного из стражников… – продолжала нянюшка.
– А почему бы тебе самой это не попробовать? – зло огрызнулась Маграт.
– Ладно. Идет.
– Слушайте, вы там, а ну заткнитесь обе, – рявкнула матушка. – Я тут пытаюсь придумать…
За окном снова послышался какой-то звук.
На сей раз к ним наведался Легба.
Сквозь прутья решетки черный петух мельком заглянул в камеру, после чего немедленно улетел.
– У меня от него прям мурашки по коже, – призналась нянюшка. – Не могу на него смотреть, сразу думаю о луковой подливке и картофельном пюре.
Ее морщинистое лицо сморщилось еще больше.
– Грибо! – возопила она. – На кого мы тебя оставили?!
– Ой. Да он же всего-навсего кот, – отмахнулась матушка Ветровоск. – Кот и сам о себе может позаботиться.
– Да, только ведь он еще совсем маленький, пушистый… – начала было нянюшка, но тут кто-то принялся разбирать стену.
Вскоре в стене образовалась небольшая дыра. Чья-то серая рука вытащила очередной камень. Ведьмы почувствовали сильный запах тины.
Камень крошился под сильными пальцами.
– Эй, вы там? – позвал звучный голос.
– Да, господин Суббота, – откликнулась нянюшка. – Как все-таки жестоко устроен этот мир, мы – здесь, ты – там…
Суббота что-то буркнул и исчез.
Тут из-за двери камеры донеслась какая-то возня, и кто-то зазвенел ключами.
– Нечего нам здесь рассиживаться, – решила матушка. – Пошли.
Ведьмы, помогая друг дружке, пролезли в дыру.
Снаружи в небольшом дворике они увидели Субботу, торопливо направляющегося туда, где все еще продолжался бал.
А следом за Субботой тянулось нечто, весьма напоминающее хвост какой-нибудь кометы.
– Что это?
– Дело рук госпожи Гоголь, – мрачно ответствовала матушка Ветровоск.
За Субботой по воздуху струился поток сгущающейся темноты, медленно, но верно распространяясь по территории дворца. На первый взгляд могло показаться, будто во тьме роятся какие-то тени, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что это вовсе не тени, а лишь намек на тени. В круговерти на мгновение блеснули чьи-то глаза. Слышались стрекот цикад и жужжание москитов, доносился запах мха и вонь болотной тины.
– Болото, – сказала Маграт.
– Это лишь идея болота, – поправила ее матушка. – Это то, из чего рождается болото.
– Батюшки светы, – поежилась нянюшка, а потом пожала плечами. – Что ж, Элла сбежала, да и мы тоже сбегаем, значит, наступила та часть сказки, где все мы сбегаем? Ну так что, мы бежим или нет?
Они продолжали стоять.
– Народ здесь, конечно, не очень… – спустя некоторое время промолвила Маграт. – Но аллигаторов он не заслужил.
– Эй! Ведьмы, а ну стойте! – послышался чей-то голос за их спинами.
Из дыры выглядывало с полдюжины стражников.
– Тут определенно становится жарковато, – сказала нянюшка, выдергивая из шляпы еще одну булавку.
