Ваны усилили сопротивление. Продвижение асов замедлилось, но тут страшный голос раздался снова, осыпав воинов отменной бранью, и молодые хирдманы, опасаясь гнева Торкланда более, чем вражеских мечей, вновь двинулись вперед.
Тем временем ваны насели на Трахдера, и юноша уже получил несколько ран. Куржора спасала только близость товарищей, так как враги не могли повернуться спиной к рвущимся вперед асам и всерьез заняться одиноким воином на телеге. Торкланду тоже доставалось, но в своем новом теле викинг совсем не чувствовал боли, хотя мечи противника и оставляли выбоины на его золотом торсе.
Больше всего на свете викинг жаждал окунуться в суматоху этого бешеного боя. Олаф мучился, страдал, он, как никогда, ощутил тяжесть неволи. Руки великого воина рвались к мечу, но желтый металл оставался мертвым.
С высоты своей позиции викинг видел, как из леса выходят все новые и новые полчища ванов. Как опытный полководец, Торкланд понимал, что в сложившейся ситуации лучше отступать, нежели рваться вперед, врагов перебьешь не меньше, зато своих сбережешь. Но было необходимо, чтобы его хирдманы добрались до повозки, на которой он стоял, и оттащили ее в тыл. Олаф догадывался, что для мечей ванов он сейчас неуязвим, однако он очень не хотел предстать в таком виде пред коварной Хейд.
- Ну что заснули, индюки недорезанные! Вперед, я сказал вам! Вы что, не можете справиться с этой дохлятиной? Тогда скажите мне, на что вы вообще способны?! -надрывался ярл, подбадривая своих хирдманов.
Асы в очередной раз усилили натиск и наконец поравнялись с повозкой. Строй разомкнулся, чьи-то умелые руки схватили чудом оставшуюся в живых лошадь под уздцы и повели в стан асов.
Ваны, видя, что враги уходят у них из-под носа, неистово забарабанили клинками по щитам асов. Но дело было сделано. Строй сомкнул свои ряды, лишь только телега скрылась за могучими плечами воинов Ас гарда.
- Медленно, по полшага отступай! - проорал с повозки Олаф.
Стоящие ближе всего хирдманы уже поняли, откуда раздается голос ярла, но задавать вопросы было некогда. Ваны, увидев, что враг отступает, с остервенением бросились штурмовать стену щитов, выстроенную хирдманами. И многие тут же умерли на острие мечей асов. Молодые воины Торкланда действовали безупречно.
Олаф был горд за своих питомцев. Но излишнее тщеславие пока не затмило его рассудка. Положение было тяжелое, почти безвыходное. К ванам подходили все новые и новые отряды, казалось, им не будет конца, рано или поздно его асы должны были устать, и тогда ряды их начнут редеть, и это будет преддверием конца.
Хирдманы уже отступили довольно далеко. Лес, из которого вышла армия ванов, отсюда выглядел изумрудной полоской. Дальше отходить было нельзя. Болото, прикрывающее правый фланг сварги, заканчивалось. Слева было попроще там бился Тор со своими ветеранами.
Олаф помрачнел, силы воинов были на пределе, а оттягиваться дальше было подобно самоубийству. Таким маневром Торкланд мог запустить в тыл себе и Тору вражеские отряды.
Тут викинг заметил, что ваны ослабили натиск. Над полем битвы раздался едва различимый, однако знакомый шум. Олаф прислушался, ожидая любого подвоха. Но на этот раз впросак попали именно ваны.
Еще миг, и ярл в надвигающемся шуме различил цокот тысяч копыт. Враги стали спешно отступать.
- Вперед, лентяи! - тут же среагировал Олаф на изменение ситуации.- Бросай строй и бей их в спины! Но не увлекайтесь, волчата!
Молодые асы, казалось, всю жизнь ждали этой команды. Они с величайшим рвением разомкнули ряды и бросились на улепетывающего противника. Ванов на открытом пространстве скопилось слишком много. Возникла толкучка, и началась паника. Многие обезумевшие от страха ваны побросали оружие и бросились бежать, расталкивая руками своих товарищей. Асы с удовольствием погружали мечи в подставленные под удар спины, от души наслаждаясь моментом триумфа. А слева уже показалась кавалерия Асгарда, сметающая все на своем пути.
Возглавляя смертоносную кавалькаду, на своем бессменном коне Гринфиле красовался Один, старший сын Бора. Конная атака асов была воистину ужасным и величественным зрелищем. Жеребцы Асгарда были свирепы и кровожадны. Они с наслаждением топтали и грызли врагов. Зачастую некоторым всадникам не удавалось прикончить ни одного вана, так усердствовали их лошадки.
Олаф сорвал глотку, пытаясь остановить своих раззадорившихся хирдманов. Но в конце концов ему это удалось, и воины вернулись назад, с завистью наблюдая, как их соплеменники втаптывают в землю отряды ванов.
Наконец кавалерия, пройдя через все поле и упершись в болота, развернулась и отступила за спину хирду Торкланда. Группа всадников отделилась от остальных и направилась в сторону Олафова отряда. Возглавлял кавалькаду сам Один.
Всадники въехали в центр расположения хирда и спешились. Окровавленный, но довольный Трахдер первым оказался возле гостей.
- Приветствую тебя, славный Один,- проговорил Куржор.
- И я рад видеть тебя, Трахдер, невредимым,- ответил гость.-А где твой командир, что-то я не вижу старину Олафа?
Куржор слегка смутился, не зная, что ответить. Юноша подыскивал слова, чтобы объяснить всю сложность ситуации, в которой очутился его ярл.
- Эй, Один, я тут,- раздался голос откуда-то сверху. Ас поднял взгляд, пытаясь увидеть говорившего, но никого похожего на Торкланда не увидел.
- Да вот он я! Протри глаза, я теперь сделан из чистого золота!
Один впервые удостоил вниманием изваяние, стоявшее на повозке прямо перед ним, и остолбенел. Всем в Асгарде было известно, что Олаф учит свою молодежь не только искусству войны, но и прививает им страсть к военной добыче, без чего, как он говорит, не может существовать ни один уважающий себя викинг. Поэтому Один сперва принял эту скульптуру за трофей, захваченный хирдманами Торкланда у ванов. Однако поразительное сходство золотого изваяния с грозным Торкландом было неоспоримо.
- Олаф, кто это тебя так? - вырвалось у славного аса.
- А ты как думаешь, Один? - вопросом на вопрос ответил ярл.
- Неужели Хейд до тебя добралась?
- Она самая, старая ведьма. Но зато я теперь неуязвим и для мечей, и для стрел. Вот только сам с места сдвинуться не в состоянии. Так и передвигаюсь на повозке. Хоть голос у меня не отняли, могу командовать.
- Ну, это тоже неплохо,- почесал затылок ас,- Ладно, подробнее потом расскажешь, а сейчас надо отступать к Асгарду, пока ваны не очухались. Твои и Торовы парни хорошо держались, хоть на вас и повалила основная сила. У других потери побольше, но и много наших прорвалось. Теперь в тылу у ванов будет целая армия. Командуй своим отступление, в Асгарде отдохнут. А я пошел, мы вас прикроем, если что.
Один вскинул руку в прощальном жесте и, развернув коня, отправился к своей кавалерии. Олаф хотел ответить асу, но вспомнил, что руки больше не подвластны ему, и тяжело вздохнул.
Хирд двигался весь день и всю ночь. На утро следующего дня усталые после кровопролитного сражения и изнурительного перехода воины увидели стены родного города.
Один со своими всадниками, убедившись, что ваны не думают о преследовании, обогнал отряд Торкланда еще ночью, и теперь весь город знал о том, что случилось с Олафом. Их вышел встречать сам Бор, однако первым явился к викингу Тор.
Бешеный стук копыт раздался позади топающего к городу хирда. Пыльное облако приближалось. Торкланд уже был готов развернуть воинов, дабы встретить лицом к лицу возможную опасность, когда послышалось знакомое блеяние Свирепого Рога и Беспощадного Рога. Через мгновение колесница могучего аса поравнялась с телегой Торкланда.
- Извини, друг, я не мог навестить тебя раньше,- прокричал Тор, придержав козлов.
Он перебрался на медленно двигающуюся телегу и внимательно оглядел золотой торс своего товарища.
- Судя по царапинам на твоем новом теле, ты сражался уже в этом виде,заметил ас.
- Сражался? Если бы! Языком молол. Старая сучка знала, что делала! Очутиться в пылу сражения и быть не в силах поднять меч! Ничего страшнее не придумаешь,- зло ответил Олаф.
- И что, нельзя тебе вернуть прежний вид?
- Боюсь, что нет. Как мне рассказал один знакомый йотун, знающий толк в колдовстве, это может сделать только сама ведьма или тот, кто ее прикончит.
- Да, сложная задача,- почесал затылок Тор.- Ладно, Олаф, я помогу тебе, чем смогу, а пока вали в мою повозку, она удобнее, да и мои козлы порезвее этой клячи. Эй, воинство, а ну подсоби! - позвал Тор хирдманов своего друга.
Вместе асы опустили золотое изваяние на бок и, перенеся на колесницу, вновь поставили на ноги.
На повозке Тора ярл и впрямь почувствовал себя увереннее. Ас взял вожжи и погнал колесницу к городским воротам.
Олаф стоял в доме малого тинга и выслушивал град соболезнований в свой адрес. Великого воина уже тошнило от бесконечного потока сострадательных фраз и всевозможного выражения сочувствия. Он не хотел даже ругаться, осознавая, что слова ничего не стоят, если за ними нет доброго подспорья в виде тяжелого кулака. Викинг понимал, что, начни он сейчас поносить окружающих, никто и не ответит ему на оскорбление. Только Хеймдалль отличался от остальных своей бесцеремонностью. Он вошел в помещение и, протиснувшись к Торкланду, оглядел его с ног до головы.
