– И не жалко тебе так над ним издеваться?
Я потянулась:
– Нет.
– Дурочка! Ведь доиграешься.
Регенерация у меня и правда никакая. Сколько ни пыталась колдовать драконица, но засосы на шее убрать так и не удалось. Пришлось скрывать под шелковым шарфиком полупрозрачной туники, надетой поверх облегающего топа и легких брюк. От платья я категорически отказалась – надоело уже. А вот бирюзовый костюм, вышитый серебром, смотрелся очень даже выигрышно. Особенно на фоне детского, бледно-розового, с многочисленными кружавчиками и рюшами, платья Иаллин.
– Для мамы, – тоскливо пояснила драконица. – Ей нравится, когда я выгляжу как… как ду-ура! – едва ли не расплакалась она. Сраженная такой реакцией, я отпрыгнула в сторону. – Вот тебе хорошо, можешь одеваться как хочешь.
– Конечно, могу… но тебе не кажется, что это все же слишком? – поинтересовалась я, подтягивая лиф, грозивший выставить пусть небольшое, но достоинство на всеобщее обозрение.
– Ну… Понимаешь, Алекс, так надо.
– Кому? – насторожилась я.
– Всем. – Под моим взглядом Иаллин смутилась. – Мне. Чем больше все будут заняты тобой, тем у меня больше шансов отделаться легким испугом. И тебе, кстати, очень идет. Назовем это костюмом «Змеиный яд».
– Почему?
– А ты подумай, кому он отравит жизнь на ближайшие пару часов.
Поправив белую тунику из полупрозрачного шелка, я улыбнулась.
Гости и правда оказались знатные – родители Иаллин и дядя братьев Ту. Меня им представили как подругу Иаллин. Сери было дернулся что-то возразить, но братец его осадил: «Не усугубляй дело».
Я, конечно, сразу не поняла, что он имел в виду, пока мать драконицы не фыркнула и прокомментировала своему мужу: «И чья это девка? Или они по традиции вдвоем с ней развлекаются?»
Если бы я уже не научилась скрывать свои чувства от болтовни драконов, мамаша точно бы по морде схлопотала. Не терплю, когда меня сравнивают со шлюхами.
Станислав, дядя близнецов, окинул меня взглядом и приподнял бровь.
«Это моя невеста!» – едва ли не по слогам прошипел Сери.
«Полоумный! – вздохнул темноволосый мужчина с желтыми глазами. Совсем как у племянника. – Что ты творишь, мальчишка?»
Эти слова были подуманы с таким теплом и заботой, что сразу становилось понятно – Станислав любит своих племянников. Искренне и очень сильно.
В общем, весь вечер прошел напряженно до крайности.
А уж когда Иаллин и Колин объявили, что хотят пожениться… мало не показалось никому.
– Думаю, уважаемым Алэсси и Тианэлю есть о чем поговорить со своей дочерью, – понимающе улыбнулся дядя моих шалопаев.
Но едва мы вышли из комнаты, как он тут же поменялся в лице, став суровым и очень жестким. У этого дракона вообще чрезвычайно мужественная внешность. Жесткие черты лица, аристократический профиль, острый, внимательный взгляд. Станислав выглядел немногим старше своих племянников, но был гораздо мудрее. Дракон, чтоб его за хвост дернули!
– Нам надо проговорить. У меня сообщение от Диар.
После этих слов и мы стали на диво задумчивыми. Станислав усадил меня в кресло, а сам какое-то время расхаживал возле пустого камина. Братья стояли вытянувшись по струночке.
– Вы… вы, вообще, думаете, что творите? Как вы могли пойти на что-то подобное? Иногда я понимаю, почему некоторые были против брака ваших родителей. Подозревали, что у них появятся два таких балбеса, как вы. Мне только чудом удалось удержать вашу мать в Царстве. А Диар от рокового решения. Хранительница пребывает в шоке от вашей глупости. И требует жесточайшего наказания.
– И что нас ждет?
– Диар требовала изгнания. – Эти слова отдались в братьях болью и негодованием. – Но Теоденус напомнил своей жене, что эта мера неприемлема для драконов Алауэн. И вам вменили пять лет под оковами Ориет’та.
Драконы вздрогнули и с ненавистью, презрением и страхом посмотрели на легшие на стол широкие браслеты.
– Что это? – не смогла я удержаться от вопроса.
– Браслеты подчинения. Завтра я отдам их родителям этих оболдуев. Слава богам, Диар прислушалась к просьбе взять их на поруки.
– А что с Александрит?
На Змея было страшно смотреть. Посеревшая кожа с нездоровым румянцем, сжатые губы, горящие, больные глаза. И взгляд, мечущийся между мной и дядей.
– Неужели вы подумали о ней? – горько усмехнулся Стас.
– Дядя? – Легкие просящие нотки в голосе заставили вздрогнуть даже меня. Стас же смотрел на племянника твердо и немилосердно.
– Вы с братом поступили чудовищно. Не вижу вам оправдания. И возможности оставить девушку под вашей опекой. Отныне Александрит будет жить в клане. А вы отправитесь к отцу, он сам решит, как наказать вас.
– Нет, дядя, не смейте забирать ее у меня.
– Она не твоя собственность. И не игрушка. Хватит, Сериандрэй. Это даже не мое решение, я был бы куда строже. Завтра вы уезжаете, – строго заявил старший.
«Мальчики, поймите, вы нарушили главный запрет Алауэн, – уже совсем другими интонациями говорит Стас по своей телепатической связи. – Хорошо, хоть вас не наказала сама Диар, она была в бешенстве. Потерпите хотя бы пару лет».
Они что, с ума сошли?! Что со мной опять хотят сделать? И куда я без своих братцев?
Поддавшись странному порыву, бросаюсь к ним и испуганно прижимаюсь к Змею. Почему не к Колину? Да привыкла я к этому желтоглазому собственнику.
– Не оставляйте меня здесь.
– Тш-ш, не бойся. Ну чего ты дрожишь, тебя здесь никто не обидит. – После этих слов Сери нахмурился. Кажется, понял, насколько неизбежно наказание. – Александрит!
В груди дернуло, глаза застлали слезы, а боль сжала горло. Не увижу, не будет, не хочу! Хотелось кричать в голос и громко плакать. Но вместо этого из горла вырвался только задушенный болью всхлип.
– Не надо, не плачь, мое сокровище. Не надо так активно радоваться на наших глазах.
Я непонимающе подняла взгляд, а Сери грустно улыбнулся:
– Ты ведь этого так хотела.
Не улыбнуться в ответ было выше моих сил. Проведя пальцами по лицу Сери, я на мгновение растворилась в его желтых глазах, растеклась по венам его кровью, стала его плотью, чувствуя тот же ледяной ужас от происходящего. От возможности расставания.
«А ты уверена, что действительно этого хочешь?» – как наяву вспомнились мне слова эльфа. Как же все поменялось с тех пор. И поменялось ли?
– Хотела. Только давно уже стоило научиться быть осторожней со своими желаниями. Много лет назад… для меня много… так вот, когда я только училась в Академии, я мечтала о полетах, о приключениях, о драконах, о… – О мужчине, без которого мне будет плохо. – И получила на свою бедную голову. Тебя.
– Ты меня на другое место получила. Что так удивляешься? На заднее, которое вечно у тебя чешется.
– Да! – просто ответила я. На все свои вопросы.
Это с ним я столкнулась на темной улочке, за ним пошла в тот дом, с ним воевала, на его внимание напрашивалась.
– Помнишь, ты сегодня спрашивала зачем?
Пальцы Сери уже несколько минут перебирали мои волосы. Я даже не заметила, как оказалась сидящей на его коленях, в то время как дракон пристроил свой зад в кресле. Ему хорошо, ему мягко! Зато мне уютно. Только вопрос: а куда родственнички делись?
– Я провалами памяти не страдаю.
– Да ну?
– Ну да! – согласилась я и улыбнулась, активно хлопая ресницами. – Шелтоглас-сый.
– Плутовка! Мое сокровище, – шепчут губы у самого виска. – Моя Андин.
Когда мы уезжали, мама спросила, кто еще кроме гранатововолосого называет меня этим именем. Как-то так выходило, что никто. Тогда она и рассказала, как придумала это имя, чтобы я не обманулась, – лишь любящий мужчина будет называть тебя Единственной.
Способен ли ты полюбить, дракон?
– Так почему? Зачем я тебе?
– Потому что… Это очень тяжело быть таким единственным. Мои родители любят меня, знаю. И Колин. И много кто еще. Но… они все равно не будут такими. Для Алауэн я… нечто вроде эксперимента. Неудачного. Словно магия вложила в Колина все положительные качества, он ведь куда сильнее, чем любой другой полудракон. А в меня слила остатки. Асурам вообще чихать, они любят драконов Алауэн. Их женщины гроздьями нам на шею вешаются. Но это не то. Они… холодные, что ли. А мне всегда нравились женщины… в которых горит огонь, понимаешь? А еще мне очень нравятся голубоглазые, – улыбнулся Сери, проводя пальцем по моему носу.
– И давно ты это понял?
– Как только тебя увидел. Смотрю – такое чудо растрепанное на дороге валяется. И ругается так поэтично. Что ни слово, то перл. А глаза такие испуганные, голубые, как небо. Думаешь, часто мне такие попадаются?
– Думаю, что регулярно. – Змей поцокал языком. – Так при чем здесь ритуал?
