— Не можете? — презрительно фыркнул Теллуринон. — Ставите свои эгоистичные интересы выше интересов Этшара и Гильдии? В какой же части Мира находится ваш Гобелен, если вы не можете его сюда доставить?
— Вся проблема в том, Гильдмастер, — начал Тобас, — что мой Гобелен находится вне Мира, он там, куда можно попасть только через второй Гобелен. И я не могу доставить первый Переносящий Гобелен сюда, поскольку он является единственными выходом из ниоткуда.
— А-а… — протянул Теллуринон и задумчиво погладил бороду.
— Неужели такое возможно? — спросил Геремон. — Я никогда ничего подобного не слышал.
— А у меня нет никаких сомнений, — сказал Теллуринон. — Лгать Тобасу ни к чему, и, кроме того, Переносящие Гобелены всегда были артефактами с весьма ненадежными и непредсказуемыми свойствами. Именно поэтому мы их сейчас не используем.
— А я-то думала, все дело в цене, — пробормотала Мерет.
— И это, конечно, тоже, — согласился Теллуринон. — Но во время Великой Войны со стоимостью и надежностью не считались. И этих треклятых ковров наткали целую уйму. Значительная их часть работала с перебоями. Примерно половина могла перемещать людей только в определенное время суток при соответствующей погоде. И если вы вступали в Гобелен не вовремя, то оставались в нигде до тех пор, пока освещение и общий антураж не начинали полностью соответствовать изображению. Нашелся один идиот, который ухитрился исказить конфигурацию звезд за окном, и астрологи очень долго искали, что же в гобелене не так. Тем временем люди, вступившие в него триста лет назад, все еще болтаются в бесконечности и вылезут оттуда лишь через несколько десятилетий, да и то только в том случае, если комната, изображенная на ковре, сохранится в неизменном виде.
— У меня имеется некоторый опыт по этой части, — заметил Тобас. — Переносящие Гобелены действительно весьма ненадежны.
— Но вы же доверились одному, чтобы вернуться из вашего ниоткуда, — вставил Геремон.
Тобас в ответ только пожал плечами.
— А что, если мы дадим Тобасу еще один Переносящий Гобелен, который он повесит в своем что-бы-это-ни-было, а изображение мертвой зоны доставит нам? — предложила Мерет.
— Но где мы раздобудем еще один? — спросил Геремон. — Ведь на изготовление потребуется целый год.
'— Теллуринон говорит, что во время Великой Войны их наткали великое множество, — продолжала Мерет. — Что с ними случилось?
— Хммм… — растерянно помаргивая, протянул Теллуринон.
Широкая улыбка расплылась по физиономии Тобаса.
— Знаете, — сказал он, — я временами удивлялся, как это некоторые Гильдмастеры ухитряются покрывать большие расстояния за очень короткое время, тогда как левитирующими их никто никогда не видел.
— Возможно, некоторое количество старых Гобеленов еще используется, — признался Теллуринон. — Но их очень мало. Кое-какие места, вытканные на них, давно перестали существовать, и эти гобелены как транспортное средство стали бесполезны.
— А нельзя ли оказаться в прошлом? В том времени, когда это место еще существовало? — поинтересовался Геремон.
— О нет, — ответил Теллуринон. — Переносящие Гобелены не могут перемещать человека во времени. Они не настолько могущественны. Если место больше не существует, они просто перестают действовать.
— И все же наверняка есть такие, которые продолжают работать, — не унималась Мерет. — Почему бы не отдать один из них Тобасу в обмен на тот, что ведет в мертвую зону?
— Думаю, попытаться можно, — неохотно произнес Теллуринон. — Но Гобелены — собственность Гильдии, и мне надо посоветоваться с… с другими.
— А не поставит ли Гильдия свои эгоистические интересы выше интересов Этшара? — с ухмылкой поинтересовался Тобас.
— Увидим, — раздраженно буркнул Теллуринон. — Но если мы даже доставим сюда ваш пресловутый Гобелен, Тобас, то каким образом мы заманим в него Табеа?
— Сможет ли она вообще вступить в Переносящий Гобелен, если с ней будет Черный Кинжал? — спросил Геремон.
— Кстати, если мы намерены заманить ее в Переносящий Гобелен, то к чему все эти разговоры о мертвой зоне? — встрепенулся Тобас. — Вы помните о ковре, на котором перепутано месторасположение звезд, Гильдмастер? Пусть наша самозванка тоже исчезнет на несколько десятилетий.
— Я сомневаюсь, что Гобелен станет работать в присутствии Черного Кинжала, — продолжал Геремон. — Мы рискуем навсегда уничтожить ковер.
— А я думаю, что Табеа ни при каких обстоятельствах не войдет в Гобелен, — заметила Мерет.
— Предлагаю поискать другое решение, — заключил Тобас.
— Почему бы нам не сделать перерыв и не продумать все как следует? — спросил Геремон. — Встретимся через несколько часов. Может быть, у кого-нибудь появятся свежие идеи.
— А тем временем я выясню, что хотела Леди Сараи, — сказала Мерет.
Чародеи встали со своих мест и направились к выходу. Продолжение дискуссии было отложено.
Для всех посторонних Леди Калтон просто перестала существовать.
Вместо нее появилась молодая женщина с широким смуглым лицом, гораздо менее привлекательным, чем у Сараи. Женщина была одета в невзрачное платье — самое плохое из тех, что нашла Мерет. Она бродила по широким мраморным коридорам дворца и, широко раскрыв рот, дивилась его великолепию.
Те, кто встречал эту растрепу с отвисшей челюстью, ни за что не заподозрили бы в ней аристократку или шпионку. Но говоря по правде, ни один из встреченных ею бродяг и нищих вообще не обратил на нее никакого внимания — подумаешь, еще одна оборванка, перебравшаяся на житье в коридоры дворца.
Сараи была ужасно довольна. Перемена облика удалась на славу. Она в долгу перед Алгарином от Длинной Стены, или, лучше сказать, она простила ему все прошлые обиды.
Девушка обратилась за помощью к Мерет, но та не владела подходящими заклинаниями. И тогда, к немалому изумлению присутствующих, Алгарин предложил свои услуги.
Но самым главным подарком, полученным Сараи от чародеев, оказался рассказ Мерет о споре в подвале, после того как всех лишних выпроводили из Дома Гильдии.
Мерет не открыла девушке секретов Гильдии, но подтвердила то, что Сараи начала подозревать после непроизвольного подслушивания. Источником могущества Табеа является Черный Кинжал. Чародейством самозванка не владеет, каких-либо заклинаний не творит, но использует Кинжал для похищения различных видов магии.
Но и другими магическими искусствами Табеа до конца не владеет.
Мерет также говорила — и довольно презрительно, надо сказать — о прожектах, связанных с уничтожением Табеа. Сараи узнала, что у чародеев нет контрзаклинания против заклятия Черного Кинжала и средств, чтобы обезоружить или убить его хозяйку. Гильдия, конечно же, найдет какой-нибудь выход, но пока средств борьбы с «Императрицей» не существует.
Услышав это, Сараи не очень-то удивилась. В некоторых отношениях Гильдия Чародеев была весьма и весьма эффективной организацией, но данное дело оказалось ей явно не по зубам.
Впрочем, Табеа была не по зубам всем, включая Сараи. Девушка почувствовала это особенно ясно, когда с тоской бродила по переходам дворца. Даже победители — самые отбросы общества не чувствовали себя комфортно. Они перебрались во дворец не как новоявленные аристократы, а как лишенцы, обнаружившие новое убежище — своего рода замену Полю у Пристенной Улицы. Со смешанным чувством раздражения и изумления Сараи обнаружила, что захватчики в основном не решились вторгнуться в частные апартаменты и спальни. Жилище ее семьи осталось нетронутым, так же как и большинство помещений, оставленных бежавшими с Эдердом придворными. Более того, аристократов, оставшихся во дворце, никто не обижал.
Пришельцы устраивались в коридорах, на лестничных клетках, в залах для аудиенций и рабочих комнатах. Постелей у них не было, и они спали на коврах, одеялах, сорванных с окон занавесях или снятых со стен гобеленах. Они ели и пили там, где придется, или, вернее, в том месте, где в их руки попадала жратва. Дворцовые слуги время от времени обходили все помещения с подносами, полными всяких разносолов.
Во дворце полностью отсутствовали даже признаки какой-либо организации. Люди сидели там, где им заблагорассудится, или слонялись без дела. Они болтали, играли в кости и, как заметила с отвращением Сараи, крали пожитки соседа, когда тот отворачивался или терял бдительность.
Неужели это новые правители города?
После двухчасовой экскурсии по дворцу Сараи зашла в Большой Зал и, посмотрев на Табеа в деле, поняла, что именно здесь собрались подлинные Верховные Правители. Те, что ютились в коридорах, были паразитами и дармоедами, подобно мелкой аристократии прошлого.
