Я с удивлением посмотрела на его смущенное лицо, ничего не понимая, взглянула на Фара с Лерекой, которые тут же дружно принялись изучать вазу, стоящую рядом с ними. У меня закралось нехорошее чувство, что Серг тоже, как и Ленд, хочет нас покинуть. Причем навсегда. Поэтому, когда я вернула свой взгляд на ветерка, сонным он уже не был, скорее удивленно-возмущенным. Серг же по-прежнему ничего не говорил, но сжимал мои руки, а его неуверенный взгляд, блуждая по коридору, неожиданно уперся в ту же вазу, доскональным изучением которой на данный момент занимались наны. Я тоже посмотрела на эту вазу — самая что ни на есть обычная — во дворце подобных много. Ситуация становилась комичной — коллективное помешательство на фоне стресса, выраженное в обожании «чудесной» вазы.
Когда я уже хотела откомментировать подобное массовое поведение и предложить пригласить всех обитателей дворца разделить с нами это чувство прекрасного, пробежал легкий сквознячок, сразу остудивший взрывоопасные мысли. И рядом появился Ленд с огромным букетом роз, который тут же переместился в руки его брата.
— Если ты не… — вновь тихо начал говорить мой ветерок и получил довольно сильный толчок в бов локтем от Ленда. Серг сразу выпрямился, расправил плечи и, еще раз посмотрев в мои глаза, произнес:
— Выходи за меня замуж!
Я была счастлива! Я была рада! Я ликовала. Сейчас по сюжету мне полагалось радостно завизжать, кинуться ему на грудь и выразить свое согласие. Не я неожиданно забуксовала в формулировке своего ответа. Если говорят «Ты выйдешь…», ответ «Да». А тут, что сказать? «Выхожу», «Выйду»? Глупо как-то.
Мои сомнения Серг истолковал по-своему и сник. Фар же вопросительно уставился на меня, явно не понимая моего промедления. Я же, краснея и бледнея одновременно, пролепетала, виновато уперев глаза в пол:
— Вопрос не понят, повторите.
Несколько секунд ничего не происходило, а поднять глаза и посмотреть я боялась. Как-то струхнула. Вдруг он меня не поймет и улетит? Но мои руки до сих пор находились в его ладонях, а это вселяло оптимизм. Наконец Серг пригнул правое колено и торжественно произнес:
— Ты станешь моей женой?
— Да, да, да, да… Тысячу раз «ДА!»…
Свадьбу мы сыграли через месяц. Сперва с шиком во дворце, а затем в моем мире — незатейливо и скромно (человек на сорок). Мои родители были рады, что я вышла замуж за… иностранца. Я пообещала свозить их к «себе» в гости в… Швейцарию (узнала, что «явочные» дома есть и там). Чем не выбор? Всегда там хотела побывать.
Совет, правда, попытался еще раз заикнуться о разумности моего поступка… Но после того как у южного крыла внезапно снесло башенку, когда я топнула ножкой, старички сразу изменили тактику и поинтересовались планируемой датой свадьбы. Короче, Совет у нас мировой!
Платье на это событие я себе заказала зеленое, расшитое серебром, — оно прекрасно гармонировало с моими волосами и серебряным цветом дворца. Ворот наряда был высокий (как видела у фей и королев на картинках детских сказок своего счастливого детства), волосы подняла, стянула жгутом в пучок и спустила на лоб и виски несколько локонов. Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна, просто бриллиант какой-то! «Я ль на свете всех милее, всех прекрасней и белее?» Кто не согласен, просьба покинуть помещение.
Но оставалось какое-то чувство незаконченности наряда, чего-то все же не хватало. Я еще с минуту крутилась перед зеркалом, пытаясь понять, что меня смущает, поправила прическу, убрала прядь со лба… И тут до меня дошло!
— Слушай, — сказала я нану, сидевшему рядом и ожидающему, когда я закончу прихорашиваться, — а какой отличительный знак у Миледи?
— То есть? — не понял он.
— Ну, вот у королевы, например, корона, у короля — жезл, у принцессы — диадема, а у меня что?
— Перстень, — немного опешив, ответил Фар. — И красота, — добавил он, невольно любуясь моим величественным великолепием.
— Ну-у. Красота приходит и уходит… К тому же «Как много девушек красивых (точнее, хороших, но так больше подходит для контакта)», — пропела я. Не буду же я орать какому-то аборигену: «Не видишь, дурак, что я красива?! Совсем власти не уважаешь!» А перстень — это совсем неинтересно. Вот у королевы — увидел корону, сразу понял, что перед тобой важная персона, которой необходимо содействовать. А я что? «Взгляните-ка на мой пальчик, милейший…»
— Ну, если уж перстень казать, то вот так. — Мой телохранитель стиснул на своей правой лапе кулак, грозно нахмурив брови.
«Да, вот такой кулачище (размером с мою голову) покажешь, сразу оппонент власть уважать научится, даже если на ней и не будет перстня», — подумала я, с сожалением глядя на свой кулачок: у мальчишки пятого класса и то больше. Хотя, с другой стороны, если я встречусь с врагом каким-нибудь, то вряд ли ему будет интересно, в каких политических кругах я вращаюсь, хоть десять раз ему кольцом в морду тыкай. У него ко мне интерес совсем другой будет, убийственный какой-нибудь. Так что шут с ним. В конце концов, кто здесь главный?!! Буду надевать и носить когда и что захочу: хоть корону, хоть диадему, хоть шляпку в виде Эйфелевой башни. А захочу, явлюсь на очередной бал в костюме подружки Тарзана. Нужно же оправдывать звание «Шокирующая Миледи»! А почему, собственно, нет?!
Наблюдая за моим мыслительным процессом и увидев в завершение на моем лице хитрую улыбку, Фарик счел необходимым поинтересоваться, что у меня на уме и когда я наконец закончу вертеться перед зеркалом. Ничего не ответив на первый вопрос (пусть поволнуется немного) и последний раз критически окинув себя взглядом, я объявила, что готова к выходу «в люди».
Нан ненадолго вышел из комнаты, затем вернулся уже с какой-то лентой на груди и сказал, что все гости и Совет уже в сборе и меня просят пройти в зал. Я вздохнула и, непривычно путаясь в складках платья, пошла к огромным дверям Солнечного зала. Перед глазами все плыло, сердце бешено стучало и куда-то совершенно некстати подевалась моя хваленая самоуверенность (неужели в отпуск отправилась?). Подойдя к дверям, я заметила возле них тень, которая, подойдя ко мне, трансформировалась в моего мужа — ветерка. Он не стал меня обнимать, целовать и делать другой чепухи, абсолютно не нужной в данный момент. Он просто взял меня за руку и сказал:
— Выше нос! Держись. Удачи тебе, любимая! — И скрылся за дверью зала.
Мои плечи сразу расправились, голова поднялась. «Да, я — любимая! Это звучит гордо! И мне море по колено!» Из-за двери высунулась голова церемониймейстера и поинтересовалась, готовы ли мы. Я взглянула на Фара, он мне ободряюще улыбнулся, обнажив при этом все великолепие клыков.
— Да, — твердо ответила я.
Голова исчезла, и мы услышали голос за дверью, громко обращающийся к собравшемуся народу:
— Уважаемые волшебники и гости Серебряного дворца, прошу тишины. Властительница силы и повелительница времени — Миледи Трех миров!
Я услышала, как повисла тишина, зашелестели платья и задвигались по мягкому ковру стулья гостей. Набрав полные легкие воздуха, приняв гордый вид, я «поплыла» в зал. Рядом вышагивал мой верный телохранитель и лучший друг нан Фаравул.
Я переступила порог и сразу оказалась в центре яркого света, направленного на меня.
Итак, в новую жизнь!
