И тут, когда проблема с успокоением решительного драконоборца была решена, возникла еще одна трудность: а как быть с ящером в количестве одна штука в бессознательном состоянии, который не может самостоятельно передвигаться, и трупами в количестве восьми штук, которые надо срочно куда-то девать. Тягать на себе Райвэна никто желания не испытывал, да и прикапывать драконьи туши тоже то еще удовольствие…
– Драконы должны найти упокоение в огне! – категорично заявил Эгорт, к которому обратились за советом. – Тела нужно сжечь, это будет правильно.
«Совсем как у нас», – с неожиданной для себя самой грустью подумала Килайя.
– А Райвэн? – с надеждой спросила Илнэ.
– А Владыку придется на носилках нести, – вздохнул гном. – Не бросать же его, в конце концов… Дракона, в спячку впавшего, конечно, никто тронуть не сможет, но все-таки… нехорошо бросать его здесь вот так, одного.
– Никто тронуть не сможет? – удивленно переспросила Килайя, недоумевающее переводя взгляд с Райвэна на Эгорта и обратно.
– А вы камешек во Владыку бросьте, – с хитрой усмешкой предложил гном.
Наивная демонесса, недолго думая, последовала совету Мастера подгорного племени и от души запустила в «мерзкого звероящера» поднятым с земли булыжником вполне приличного размера. Видимо, в бросок своего импровизированного снаряда девушка вложила все накопленное за время странствия раздражение, о чем очень скоро пожалела: каменюка не соизволила лететь к дракону, а, отскочив от какой-то невидимой преграды, полетела в Килайю, которая, не стесняясь, высказала все, что думала о камне, Райвэне, старом гноме и сложившейся ситуации в целом. Получилось содержательно и прочувствованно.
– И так будет с каждым! – назидательно изрек гном, подняв вверх указательный палец. – Никто не сможет безнаказанно посягнуть на покой спящего дракона.
– А предупредить мог?! – обиделась демонесса, потирая ушибленное бедро.
Эгорт хмыкнул с видом собственного превосходства, не желая вступать в перепалку с Килайей.
– Придется делать носилки… – смирился с неизбежным Эрт.
Через два часа о произошедшем побоище напоминал лишь пепел и диковатые взгляды сотоварищей по путешествию, которые неодобрительно косились на дракона, все еще не подававшего признаков жизни. А если учесть, что прогнозы гнома насчет времени пробуждения Райвэна были далеко не радостными, то настроение у новоявленных спасителей мира было хуже некуда.
«По крайней мере, теперь никто не сможет прочитать мои мысли», – попыталась найти хоть что-то позитивное в сложившейся ситуации Килайя, но получалось пока что плохо. Один взгляд на бледного Райвэна, на лице которого застыло горестное выражение, и настроение мгновенно портилось. Девушке казалось, что та тщательно запрятанная в глубины драконьей души грусть, о которой рассказывал Эгорт, сейчас наконец-то показала себя. Неожиданно для демонессы в ней проснулось сострадание, причем с поистине женским размахом. Жаль было всех: Райвэна, Лэна, мир, всех драконов скопом, их отряд, ну еще и себя, любимую, по глупости ввязавшуюся в дурацкую авантюру. Видите ли, хотелось доказать всем, что она уже не ребенок и способна на многое. Брат тяжко вздохнул, но все-таки отпустил младшую сестренку на поиски великих подвигов, разумно рассудив, что если он попытается отговорить ее, то Килайя только разозлится и все равно поступит по-своему.
В свои тридцать два года девушка считалась одним из лучших воителей Звенящего леса, но на нее все равно смотрели с легким пренебрежением: женщина, младшая в семье, любимая, но совершенно бесполезная сестра правителя клана Рябины. А так хотелось доказать свою значимость, так хотелось, чтобы ее имя произносили с таким же благоговением, как имя погибшего отца и старших братьев. К тому же Килайя мечтала получить Второе имя, которое дается за те деяния, которые совершил в жизни, а не за то, что ты появился на свет. Вот только то ли ничего примечательного в жизни девушки не случалось, то ли женщину не посчитали достойной такой чести, но демонессе приходилось довольствоваться именем Килайя, Горечь Осени, которое напоминало ей треск поленьев на погребальном костре. На погребальном костре ее матери, умершей в родах. Демонесса конечно же не помнила погребения Джайанны, но каждый костер, на котором уходил в Небесный Лес сородич, напоминал о погибшей матери. Говорили, что Килайя очень на нее похожа…
– Эй, краса красноволосая, о чем задумалась? – насмешливо поинтересовался у погрузившейся в воспоминания демонессы Кот, участвовавший в благом деле транспортировки спящего Владыки. Вторым в носилки впрягся Грэш, который, в отличие от демона, никаких положительных эмоций от подобного времяпрепровождения не испытывал, но протестов орка никто слушать не стал.
– Неужто наш спящий принц произвел-таки на тебя впечатление, а? – не сдержал ехидства Кот.
– Он не принц, он Владыка! – возмутился гном, кстати говоря, отказавшийся тащить священную для себя особу под предлогом преклонного возраста.
– Нет! – тут же надулась Килайя, чувствуя, как предательски горят щеки.
Кот, зараза, верно подметил, что спящий Райвэн походил на сказочного героя, которого погрузила в сон какая-нибудь злая волшебница. Зачем? Да мало ли чем настоящий герой может насолить вредной бабе со скверным характером? Вот когда колдун этот недоделанный бодрствует, то все иначе совсем, он же язвит постоянно, ничего серьезно сказать не может, да и вообще… А вот сейчас… Демонесса и раньше понимала, что Райвэн удивительно красив, но почему-то сей прискорбный факт дошел до ее сознания только теперь, когда она пристальнее взглянула на правильное тонкое лицо с печатью вечной грусти. Каждому созданию женского пола жизненно необходимо кого-то жалеть, а вот дракона до последнего времени жалеть было не из-за чего… Зато теперь…
«Брат меня убьет», – со вздохом констатировала Килайя, понимая, что как только Райвэн придет в себя, то на смех ее поднимет со всеми этими спящими принцами и прочей глупостью, которая совершенно не пристала грозной воительнице, каковой девушка являлась, по собственному скромному мнению.
– Ну-ну, – еще ехиднее поддакнул горный демон.
«Убью!» – мысленно взвыла Килайя, впрочем решив не делать глупостей, которые поставят ее в еще более дурацкое положение. Хотя вряд ли в этом мире найдется что-то более глупое, чем безответные чувства по отношению к дракону, тем более к такому.
Вокруг только пустота… Она окутывает подобно савану… Желаний не осталось, даже таких простых, как желание жить… Здесь так тихо… Я смогу забыть…
Илнэ оценивала происходящее как ни на что не похожий бардак. То, что колдун оказался драконом, было еще ничего, но то, что этот самый дракон ни с того ни с сего решил впасть в спячку, оставив их без своей помощи, уже никуда не годилось. Потом еще этот дурацкий приступ тяги к подвигам у Эрта… Решил, видите ли, жизнь в мире улучшить. Посредством убиения Райвэна… Угу. Просто безотказный способ осчастливить всех поголовно! Неужели все люди такие глупые? Хорошо, что она, Илнэ, родилась среди двуипостасных, всегда отличавшихся рассудительностью и уравновешенностью. По крайней мере, некоторые из них.
Ко всем прочим радостям жизни, которыми стерва-судьба решила их облагодетельствовать, Килайя теперь смотрела на несчастного ящера, как голодная кошка на жбан сметаны. Нет, демонесса в принципе и раньше косилась на Райвэна, но упорно пыталась это скрыть, и прежде всего от себя самой. Кстати говоря, этот фокус только с самой Килайей и удался, все остальные прекрасно все видели, и, наверное, в первую очередь был в курсе терзаний демонессы сам предмет ее страсти. Знал, но ничего не предпринимал, ни чтобы дать понять несчастной Килайе, что подобное отношение ему приятно, ни чтобы лишить ее иллюзий раз и навсегда. Одно слово, дракон. Все у этих каминов с крыльями не как у нормальных людей и нелюдей, хотя можно их понять: в конце концов, на самом-то деле они ящеры, какое им дело до двуногих девушек?
Эгорт еще пыхтит как самовар, непонятно на кого дуясь. То ли на Райвэна обиделся, то ли на всех сразу, еще бы понять за что…
«Мир сошел с ума, и я вместе с ним», – недовольно подумала волчица, возводя глаза к насмешливо-синему небу, которому, наверное, было плевать на всех, в том числе драконов, сразу.
– И лошади сбежали… – грустно произнес Эрт, прерывая череду размышлений Илнэ. – Может, Аэ-Нари их опять приведет? – с надеждой предположил рыцарь.
– Не-а… – покачал головой Лэн, который ни на шаг не желал отходить от носилок. – Раньше ему Райвэн приказывал. Сам-то Аэ-Нари добровольно ничего делать не будет.
– Кстати, что это за зверюга такая странная? – не сдержал любопытства Кот. – Никак понять не могу, откуда этот жеребец явился.
– Наверное, это один из духов стихий, – пожал плечами Эгорт, для которого, судя по всему, тот факт, что Райвэна возят на себе духи, не казался чем-то необычным. – Они всегда с радостью соглашаются возить Владыку.
