— Передай Торнвилу, чтобы нашел меня. Мне надо с ним поговорить, — напоследок велел оборотник и отпустил, избавив от своей пыточной близости.
В то утро я пришла к выводу, что нечего мне знакомиться с Кальдероком. Мне вообще по нему опасно передвигаться, потому что всегда есть риск нарваться на генерала.
Дни летели, словно эргандарские чистокровные, запряженные в скользящие по замерзшему озеру сани. Казалось, я несусь в этих самых санях на опасной скорости по тонкому льду, рискуя в любой момент провалиться под лед. Если он треснет, обвалится, все, поминай как звали. Несмотря на то, что за месяц учебы я уже успела привыкнуть к Кальдероку, к его порядкам, всякий раз, когда меня называли именем брата, не перестала внутренне вздрагивать.
Эшвар продолжал искать Рифера, но пока безрезультатно, а у меня, к своему стыду, не было ни единой свободной минутки для расследования. В будни я с утра до вечера занималась: сначала уроки по расписанию, после — дополнительные занятия по стихийной магии, боевым искусствам и медитации.
Медитация улучшить навыки телекинеза, к слову, не помогала, но я все равно с удовольствием ходила к профессору Танлей. Погружаясь в транс, отдыхала и душой, и телом. Со стихиями все тоже складывалось довольно неплохо. И это я еще скромничаю!
Я продолжала приручать огонь, осваивала чары воздуха. И те, и другие навыки должна была продемонстрировать в первый день зимы перед императором. Про Великого вообще лишний раз старалась не вспоминать. Одно дело нарушать закон вдали от его величества и совсем другое — у него на глазах нагло выдавать себя за мужчину и воина.
В то, что Рифер вернется к состязаниям, верилось мало.
Что же касается тренировок с Эскорном, то тут все было стабильно невыносимо. Я честно заучивала приемы и даже некоторые из них научилась применять (с переменным успехом), но заниматься с генералом было пытке подобно. Часто я отвлекалась, сбивалась с боевого настроя и просто-напросто перед ним робела.
Увы, неудобства он доставлял не только в будни. Каждый свой выходной Вейнанд рвался посвящать мне (нет бы уделить внимание своей беспардонной графине), а я не смела отказываться от встреч, потому что вроде как была ничем не занята.
Встречаясь со мной настоящей, Вейнанд был образцово учтив, внимателен, обходителен. Но лучше бы оставался грубым солдафоном, перед которым было легко держать оборону.
А так…
Особенно выводило, когда этот учтивый, внимательный и обходительный начинал знакомить меня с очередным кандидатом в мужья. За время, проведенное в столице, меня уже представили паре-тройке виконтов, двум графам, джар его знает скольким баронам и аж целому герцогу, близкому родственнику Адальгера III. Все, если судить по взглядам, откровенно наглым и алчным, мной заинтересовались, в то время как я никого из них не желала ни видеть, ни слышать.
— Вы произвели фурор, дорогая, — на одном из приемов сказала мне шейла Оруа. — Все только о вас и говорят. Интересно, кто же в итоге получит ваши руку и сердце.
Этот некто скорее получит мое хладное тело. Потому что живой я замуж не дамся!
Не хочу сойти с ума как моя прапрабабка и отказываться от дара тоже не собираюсь.
— Вам уже кто-нибудь сделал предложение? — продолжала допытываться не в меру любопытная шейла.
— Еще нет — покачала я головой, втайне ужасаясь.
Оказывается, уже могли сделать? А как же заверения Эскорна, что шиари выбирает первой?
— Видимо, ожидают бала дебютанток и приезда в столицу других юных красавиц, — обмахиваясь веером, с улыбкой заметила моя напомаженная собеседница.
Стало противно. В который раз почувствовала себя животным, выставленным на торгах. Уверена, на балу это скверное ощущение только усилится. Там этих стервятников, графов, герцогов и виконтов, будет целая стая.
И всем подавай молоденьких, неискушенных в жизни шиари.
В тот злополучный вечер Эскорн опять миловался со своей графиней, и духи бы с ними! Но из-за сладкой парочки меня ночью снова мучили кошмары. Снилось, что я разрываю, перекраиваю полотно времени, чтобы Вейнанд и Катрина никогда не встретились.
Это сновидение держало меня в плену до самого рассвета, заставляя снова и снова переживать обиду, злость, ревность, что становились спусковым крючком для проявления дара.
Но ведь во мне нет и не было хроновой магии!
Вечером следующего дня, преследуемая отголосками бредового сна, я отправилась в библиотеку, чтобы поискать информацию о хроновиках. Стоял конец ноября. Первые хлопья снега кружили в небе, неторопливо, лениво оседая на землю. В больших окнах библиотеки отлично просматривались северное и южной крылья замка, подсвеченные огнями. В чернильной тьме вечера утопала лишь Башня химер.
Не знаю, почему ее так назвали. Скорее всего, потому что ее венчали уродливые каменные создания. Или оттого, что во всем замке она выглядела самой зловещей и мрачной. Ребята рассказывали, что раньше, когда Кальдерок еще был резиденцией императоров, в ней держали узников. Мучили, пытали, истязали, а потом сбрасывали в ров за замком.
Но меня страшила не история Башни химер, не ее мрачный вид, а пленница, что в ней жила.
Никто профессора Имаду, разумеется, пленницей не называл, но она единственная из женщин в Кальдероке владела даром.
Кроме преступницы Лайры.
Вот только она не таила своей силы, а была на службе у его величества. Затворница, отшельница, она никогда не покидала башни, и единственной связью с внешним миром были для нее уроки с молодыми чаровиками, наделенными иллюзорным даром.
— Говорят, она сильнейший иллюзор, — рассказывал Бриан, с которым я все-таки помирилась. — Поэтому держись от нее подальше! К счастью для нас, ей запрещено покидать башню, и вы никак не сможете пересечься. Рифа она уже проверяла, дважды, и сказала, что в нем нет иллюзорного дара. Так что тебя к ней не отправят.
Мне бы порадоваться, что шиари Имада сохранила себя и свой дар, но радоваться за нее не получалось.
Чаровница. Собственность императора.
Пусть ее так и не называли.
Тряхнула головой в попытке прогнать печальные мысли и, оторвавшись от окна; направилась к стеллажам. Что я знала о хреновых чарах? По сути, ничего. После вывертов прапрабабушки Мэв на разговоры о хроновиках и их возможностях в нашей семье наложили строжайший запрет. Мне даже казалось, что отец втайне обрадовался, когда в Рифере не обнаружилось хренового дара. Он видел сына умелым иллюзором, сильным, бесстрашным воином, но…
Но мы с братом его разочаровали. Я получила то, на что не имела права, а Риф, владея возможностью развивать свой дар универсала, как выяснилось, к этому не стремился.
Или всему виной злосчастные покушения?
Поежилась от воспоминаний о нападении, о злых словах преступника и снова усилием воли вернула себя в библиотеку.
Ну же, Лайра, соберись! Сейчас на повестке у нас хроновики.
Под ногами чуть слышно поскрипывали деревянные ступени, пока поднималась на верхний ярус библиотеки. Книги, громоздкую мебель затянул полумрак, но стоило мне взобраться наверх, как светильники на столиках между креслами стали разгораться, и даже керосиновая лампа у меня в руках как будто засветилась ярче.
Так, что тут у нас?
Если верить карте библиотеки, секция, в которой хранились книги по хроновой магии, находилась на южной стороне. Последний стеллаж у самого края антресолей.
Так оно и было. К моему удивлению, учебников для хроновиков оказалось раз, два и обчелся. Может, потому что чаровики, обладающие даром искажать время, являлись редкостью: не только в Эргандаре, но и во всем мире. Но что более вероятно, знания о хроновой магии тщательно охранялись. Ронан как-то обмолвился, что в библиотеке Кальдерока имеется закрытая секция, защищенная магией и никак не отмеченная на карте. Уверена, там-то и таится все самое важное.
Но мне это не надо. Мне нужно просто убедиться, что я не обладаю хреновым даром.
Приставив к стеллажу стремянку, забралась на нее и стала водить по толстым корешками пальцами.
