– Но… ваше высочество… – осторожно приблизился к страдающему от неведомого заболевания или просмотренной травмы Щеглик. – Ни мы, ни вы никогда не были ни в каких подземельях… А вас нашли на пожарище дома Вранежа. В самом центре.
– Вранежа?..
Взгляд лукоморца остановился, будто устремился куда-то внутрь черепа, что-то выискивая там, выглядывая, высматривая, нечто знакомое, но очень важное… Все замерли.
– Вранежа… – повторил едва ли не по слогам Иван. – Вранежа… Так ведь это он привел меня к себе, сказал, что в подвале у него спрятаны деньги, украденные им у Костея… и что он хочет отдать их городу… Мы спустились… Там действительно было несколько сундуков… с монетами… как он обещал… А потом… Он сказал, что в конце подвала есть потайной ход… в секретное хранилище… и надо только нажать камень на стене… Я подошел… и… и…
– Вранеж сбежал вместе с челядью и деньгами той ночью, когда ты пропал, – тихо проговорила царевна. – А дом его сгорел дотла. Наверное, они сами его и подожгли. Перед побегом. Чтобы никому не достался.
– Чтобы следы скрыть, – угрюмо поджал губы Кондрат.
– Но… я не помню никакого пожара!.. – робко попытался сопротивляться показаниям свидетелей Иванушка. – Там были подземелья… сокровища… какие-то уродцы… Они держали вас в цепях! – впился он взглядом в Коротчу, призывая его в свидетели. – Потом серебряный тигр… Коридор… длинный и узкий… и арка с медной пли… той. Теперь он вспомнил всё.
– Так я не умер?.. – изумленно оглядел он скучившихся вокруг его кровати костеев. – Там… плита… опустилась… и…
– Конечно, нет, – мягко, как малышу, начитавшемуся на ночь страшных сказок, прошептала ему на ушко Серафима. – Тебе это всё приснилось. Дыма надышался. Или орясиной по макушке приложило.
– И… мы не были в подземелье?..
– Нет.
– И ведра… не было?..
– Нет.
– И золота?..
– И золота.
– А меч? – встрепенулся он. – Я там сломал меч!..
Сенька покрутила головой, нашла на полу около кровати ножны с торчащей из них знакомой рукояткой и потянула за нее – меч вышел легко и полностью, матово отблескивая вороненой сталью, как новый.
– Но… но… – Иванушка сосредоточенно наморщил лоб, заморгал, поднял к глазам руку, словно желая отогнать наваждение… И замер.
– Что?
– Что случилось, ваше вы…
– Вот.
Лукоморец не без усилия разжал судорожно сведенные в кулак пальцы и показал жене то, что лежало на ладони.
– Что это? – пришедшие навестить больного костеи сдвинулись, едва не стукаясь лбами, чтобы рассмотреть…
– Золотой ключ. Серебряный камень. Медный зуб, – четко проговорил царевич.
Руки потянулись к миниатюрным предметам, рассыпавшимся по ладошке, но Серафима успела первой.
– Желтый ключ. Белый камень. Красный зуб, – бесстрастно поправила она супруга, разглядев поближе его трофеи.
– Они все каменные, просто покрашены, – подтвердил Воробейник, которому удалось подобраться к странным вещицам ближе остальных.
– Откуда они у вашего высочества? – с любопытством посмотрел на Ивана Барсюк.
– Каменные?.. – растеряно переводил взгляд с одного человека на другого Иванушка, словно не слыша вопроса. – Каменные?… Но… они были настоящие!.. А старички сказали, что это – золото, серебро и медь… Для Постола… И страны Костей…
– Какие старички? – насторожился Медьведка.
– Какое золото? – насторожилась Сенька.
– Слушай, Иван, – осторожно склонился к нему Кондрат. – Ты можешь прекратить говорить загадками и рассказать всё по порядку?
– Как?.. Еще раз?..
– …И смотрю – из стены выходят те самые старички, и за то, что напрасно плохо обо мне подумали, извиняются, и говорят, что теперь знают, в чьих руках их подарки пользу людям принесут. И дает мне желтобородый дед золотой ключ, седой – серебряный слиточек, а рыжий – медный клык… или зуб… А дальше я ничего не помню. Ни как из подземелья выбирался, ни пожара, ни как вы меня отыскали.
Когда повествование царевича было завершено, в комнате повисла напряженная тишина, звенящая, клубящаяся и светящаяся такими возможностями и горизонтами, что ни в одной сказке не сказать, ни в генплане геологоразведки не описать.
Набрался духу или просто собрался с мыслями и разорвал ее первым Воробейник.
– Но это же небылица есть такая… старая… про двух рудокопов… А вся эта история ее шибко напоминает… Правда, Медьведка?
– Почему это небылица? – вместо просимой поддержки взял и обиделся тот. – Сам ты – небылица! А это – истинная правда. Про трех подземных мастеров у нас все с пеленок знают. Только редкий рудокоп их встретит. Слышать, или помощь от них принимать – это да, это бывает, хоть и не часто. То об обвале они предупредят, то о затоплении, или о рудном газе, чтобы рудокопы убежать успели. Вот мой дед, помню, рассказывал одну историю длинную…
– Ты лучше вспомни, железная душа, не рассказывал ли тебе твой дед, что их подарки, вроде этих, означать могут, – не слишком любезно прервал его воспоминания остроносый Коротча.
– Нет, – не задумываясь, помотал головой рудокоп. – Не рассказывал. Ничего подобного. Они в загадки никогда не играли. Понравился им человек – наградили деньгами. Не понравился…
– Ну не может же быть, чтобы старички просто так Ивану эти штучки дали, после стольких-то мытарств!
– Погодите, погодите… – наморщил вдруг лоб министр угля. – Красный зуб… К северу от Постола… у тропы углежогов… есть скала одна красноватая… как сейчас помню. По форме на этот камешек шибко похожа. Да вы, поди, и сами там бывали? Мы, углежоги, ее Красным Зубом называем.
– И что? – непонимающе уставился на него Макар.
– А километрах в двадцати-тридцати на закат в горах большой родник есть! Желтый Ключ! – почти радостно воскликнул министр теплоснабжения, бывший главный лесоруб. – Их там много рядом, и они быстро объединяются, и речка получается, Ключевая!
– А белый камень? Кто-нибудь, может, видел такой где?.. – умоляюще, с заново вспыхнувшей надеждой оглядел постольцев Иван.
– Белый камень?.. – напряженно задумались те. – Белый камень…
– Дом Вранежа, кажется, единственный в Постоле из белого камня был построен, – неуверенно проговорил хмурый старик в синем, потертом почти до прозрачности армяке – министр капитального и временного строительства. – И когда я маленьким был, помню, его еще отец с артелью, и не только они, белокаменными палатами называли… Костеи пожали плечами и переглянулись. Может, и есть такая скала. И родник такой имеется. И дом прихлебателя царя Костея и впрямь единственный в городе белый был. А дальше-то что? И тут слово взял молчавший доселе в задних рядах учитель дед Голуб.
– А еще старые люди сказывали, что давным-давно под Новым Постолом шахта была серебряная. Только потом ее затопило, да обвал пошел за обвалом – не угодили чем-то подземным мастерам те рудокопы. Вои и бросили ее наши предки да забыли. Так, я думаю, может, твое лукоморское высочество в ее старый шурф провалилось? Что в подвале Вранежевом оказался, когда дом строили? А иначе откуда там трем подземным мастерам было взяться? Они ведь по всяким подвалам, погребам да глупым Вранежевым подземельям-то не ходят – лебеди в лужах не плавают…
* * *
«Здравствуй, дорогой дневничок.
Вроде, с прошлого раза не много времени прошло, а новостей у меня накопилось столько, что не знаю, вспомню ли все сейчас, чтобы записать.
Начну-ка я в хронологическом порядке. То есть, с той истории, когда Иван сходил к Вранежу в гости.
Когда Серафима и парни помчались искать следы кареты, повалил такой снежище – словно снегохранилище прорвало. И, естественно, ничего они не нашли – ни следов, ни людей, ни, тем более, кабана, который на ту карету напал. Впрочем, последнее, я бы сказал, к счастью. Которое не заставило себя ждать.
На следующий же день министерство полезных ископаемых отправило лучших рудознатцев на Красный Зуб и Желтый Ключ, пока все окончательно снегом не занесло и пройти можно. А сами господин министр Медьведка полезли в руины Вранежева дворца вход в шахту искать. И представь – нашел-таки, когда полпожарища разворошил! Тут ему шахтеры на скорую руку клеть соорудили, подъемник, и он самолично в провал тот опустился, от нетерпения едва не подскакивая. Через час дал сигнал поднимать. Вытянули его – он и минуты на роздых не взял, в пляс пустился. На головешках чуть ногу не сломал, отделался трещиной и вывихом, и сейчас с костылями по городу шкандыбает с таким видом, будто это он серебряную шахту отыскал, а не Иван. А рудокопы наши свое железо позабросили, и прямо посреди Нового Постола устье шахты оборудуют по всем правилам, как будто так и надо!
Плавильщики тоже как с цепи сорвались: печи погасили, совещание на три дня устроили, орут друг на друга, руками машут, схемы чертят, на пальцах высчитывают да дедовские предания перетряхивают – придумывают, как серебро выплавлять. Семь раз ученый диспут до рукоприкладства доходил. Три раза Щеглика вызывали носы вправлять. Двое у нас в гошпитале лежат с черепно-мозговым сотрясением. Ох, и опасное, оказывается, ремесло – металлургия…
