— Но я лишь…
— Замолчи! — гневно оборвала её ведьма. — Один раз я уже пошла у тебя на поводу, и это привело к расколу моей семьи…
— Ни Джулиано, ни Марилена ни разу не пожалели о своём решении, — пытаясь защититься, протараторила Фьора. — А Альфео… Он сам выбрал такой путь!
Но ведьма, казалось, её уже не слушала.
— Я не буду вмешиваться в жизнь внука. Он сам должен решить, с кем ему быть. И на сына влиять тоже не стану. Габриэль будущий Хранитель, пусть учится бороться. За себя и за своё будущее. — Покойница тихо усмехнулась. — А дарить Силу девушке, которую я даже не знаю… Не слишком ли это будет большая роскошь для неё и непростительная глупость для меня? Габриэль, если действительно любит эту Лану, примет её такой, какой она есть. С даром или без него. А если нет? Значит, лучше ему оставаться с невестой, которую подобрали для него родители. Ты же, — ведьма в упор посмотрела на гиану, — исправишь хотя бы малую часть того, что натворила. Без Вероники сюда можешь не возвращаться!
Но как же я её отыщу? — в отчаянье заломила руки Фьора. Надежда на могущественного союзника, лелеемая уже два дня, растаяла, как снежинка под лучами солнца. — Она же теперь человек!
— А вот это уже, дорогая, твои проблемы. — Ведьма решительно поднялась и, не обращая внимания на слабые попытки гианы её переубедить, сказала: — Ты у нас знатная выдумщица, вот и придумай что‑нибудь. А не найдёшь моей внучки, сюда дорогу можешь забыть.
Руслана
Должно быть, травяной сбор, которым перед сном напоил меня Салвиати, оказывал успокаивающее действие, потому что после ухода ведьмака я сразу же отключилась и до самого утра спала как убитая. Без кошмаров, в которых, если бы те всё‑таки надумали мне присниться, главным действующим лицом, несомненно, выступила бы воскресшая ведьма.
Уже прощаясь, Габриэль поцеловал меня в лоб, точно маленького ребёнка, и с извиняющейся интонацией признался:
— Я ещё не говорил с ними.
— Да это и понятно, — я и не думала обижаться. — Пусть сначала придут в себя после неожиданного визита покой… Я хотела сказать, вашей родственницы. — Вспомнив о том, как общалась тет — а-тет с этим ходячим трупом, зябко поёжилась.
— Поговорю с ними завтра. И ещё…
Кажется, ведьмак был чем‑то обеспокоен. Хотя как тут не обеспокоиться, когда только что повстречался с ещё совсем недавно мёртвой, а теперь уже как бы живой бабушкой.
А может, он просто переживал из‑за предстоящего разговора…
Габриэль взял меня за руку и на короткий миг прижался к ней губами. Тут уж и мне захотелось поволноваться. Столько нежности… Явно не к добру.
— Лана, в моей жизни есть ещё кое‑что, о чём ты пока не знаешь и о чём я очень хочу тебе рассказать. Но сначала я должен сам со всем разобраться. Так будет правильней.
Пожалуй, стоит уделить больше внимания тому разделу в гримуаре про успокаивающую медитацию. А то никаких нервов на скрытного нашего не хватит.
— Даже не представляешь, насколько бы всё стало проще, если бы ты перестал изъясняться загадками, — осторожно высвободила руку и сунула её под одеяло.
На лице ведьмака промелькнула обнадёживающая улыбка.
— Обещаю, скоро не останется никаких тайн. Ты веришь мне?
— Пытаюсь, — ответила тихо, чувствуя, как в сердце снова пускает корни и зреет обида.
Не знаю, что это за секрет такой большой, но я от них, честно говоря, уже подустала. И ведь знакомы‑то всего ничего, а он только и делает, что что‑то скрывает. Боюсь даже предположить, что нас ждёт дальше.
Постаралась прогнать неприятные размышления и спросила:
— А синьора Аделаида… она здесь надолго? — перспектива жить бок о бок с трупом, пусть и вполне себе живым и даже ни разу не разлагающимся, меня, если честно, пугала.
— Без понятия, — пожала плечами моя половинка. — Бабушка и сама пока не знает. Всё зависит оттого, сколько Силы было вложено в заклинание.
— И кто же этот массовик — затейник, решивший поиграться в бога?
— Фьора, — мрачно произнёс ведьмак, подтвердив мои собственные догадки. — Подробностей сам пока не знаю. Бабушка не захотела ничего объяснять, а гиана после их разговора куда‑то исчезла.
— Теперь понятно, от кого тебе досталась привычка всегда и всё утаивать, — снова вспомнила о наболевшем.
— Отдыхай. — Очередной поцелуй, на сей раз в губы, и ласковая улыбка: — Обещаю, уже завтра всё изменится.
И как в воду глядел…
Утром, к счастью, старшие члены семейства разбежались каждый по своим делам. О маршрутах их передвижения я узнала от Алессандро. Как сообщил наш юный всезнайка, синьора Марилена отправилась к своей личной ведьме- психологу, выговориться и подлечить не на шутку расшатавшиеся за последнее время нервы. Габриэль, как обычно, укатил на работу. Ну а Хранитель клана переквалифицировался в водителя для вернувшейся с того света мамочки, которая, пользуясь случаем, решила навестить старых знакомых и порешать какие‑то важные дела, с которыми не успела разобраться при жизни.
Обедали мы с Сандро вдвоём, чему я тоже была несказанно рада. Умирая от любопытства и желая выяснить, для чего Фьоре понадобилось возвращать на грешную землю мирно усопшую ведьму, пыталась дозваться до гианы. Надеялась, что та захочет со мной пообщаться и кое‑что разъяснить. Но то ли Фьора на меня смертельно обиделась и решила проигнорировать, то ли была чем‑то занята, к сожалению, она так и не появилась.
Весь день мне не давали покоя слова Габриэля. Я всё гадала, сколько ещё скелетов запрятано в его шкафу и надолго ли хватит моего терпения. Даже пыталась вытрясти правду из псевдосупруга, после обеда заскочившего за очередной подпиткой.
Ведьмак хоть и не отрицал наличие у моей половинки какого‑то рокового секрета, но наотрез отказался им со мной делиться. Да ещё и упрекнул в нетерпении и неумении доверять близкому человеку.
Ну знаешь ли, у меня просто уже в печёнках сидят все эти недомолвки! — буркнула я, обидевшись на Дарио за столь резкую отповедь.
Конечно, он защищает друга. А кто защитит меня? И поймёт, и поддержит, и успокоит.
— Нужно, Лана, учиться доверять своей половинке, — старательно натирая лезвие ритуального ножа, так, что оно начало сверкать, назидательно заметил Амидеи и запел свою старую песню: — Вот если бы Вероника мне доверяла, ничего бы этого не случилось. Но она поверила какому‑то лживому духу, вместо того чтобы поговорить со мной! Мне кажется, я никогда ей этого не забуду.
— А как же всепрощение? — поддела я ведьмака.
А то что же получается, только мне выслушивать здесь нотации.
— Моё прощение ещё придётся заслужить! — Видно, нездоровая атмосфера старого особняка оказала пагубное влияние и на настроение моего мнимого супруга. После ритуала тот уходил полный сил, но мрачнее тучи.
Ближе к вечеру вернулась синьора Марилена. Следом за ней прикатил Габриэль и почему‑то сразу же заперся у себя в спальне. Мы с Сандро как раз заканчивали баловать себя мороженым.
— Пойду отнесу немного и твоему брату, — решила подсластить жизнь своей хмурой половинке. — Ему сейчас глюкоза не помешает.
Наложив в пиалу два шарика пломбира, щедро полила их шоколадным сиропом и украсила листочком мяты. Уже подходя к лестнице, услышала, как позвонили в дверь, и нервно вздрогнула, чуть не выронив пиалу с мороженым на пол.
Звонок повторился. Приказав себе не трусить и убеждая себя, что в гости к Салвиати заглядывают не только трупы, а порой и живые люди, нехотя побрела к двери.
Звонившей оказалась незнакомая девушка, по виду моя ровесница. Высокая, темноволосая итальянка с золотистым загаром, таким, какой мне белокожей никогда и не снился, и выразительными чертами лица. Коротенький сарафанчик не скрывал, а скорее, подчёркивал достоинства её великолепной фигуры: пышную грудь и крутые бёдра. Густые волосы ложились на плечи мягкими волнами, передние пряди были зачёсаны назад и сколоты на затылке.
Вокруг девушки витал лёгкий, едва уловимый аромат дорогого парфюма.
Не то чтобы меня волновало, что в гости к ведьмакам являются всякие сногсшибательные красотки. Но настроение при виде незнакомки отчего‑то сразу испортилось.
Может, это одна из знакомых Вери? Заглянула справиться о сбежавшей подружке.
— Привет, — дружелюбно улыбнулась девушка и, прежде чем я тоже успела с ней поздороваться, подалась вперёд и чмокнула меня в обе щеки.
Ох уж эти итальянские любезности! Ещё даже толком не познакомились, а уже лезут с поцелуями.
— Привет. — С горем пополам заставила себя улыбнуться. Правда, улыбка эта вышла немного растерянной. С трудом подавила в себе желание потереть щеку, та почему‑то саднила, будто по коже долго елозили наждачной бумагой.
