— Ни фига себе! — Вид у Брыни был растерянный.
В этот момент, с неба спикировал сокол и устремился к воротам. Прошмыгнуть ему не удалось, потому что ворота оказались проворнее. Они захлопнулись, сокол врезался в них и упал в пыль.
— А это еще нифигей!!! — Воскликнул Брыня.
— А почему, деда? — Спросил Колька.
— Потому, что эта птичка несла зло долине, а этого не может быть. — Брыня выдохнул, качая головой. — Надо взглянуть на эту птичку.
Но не успел он сделать и пару шагов к соколу, как тот встрепенулся, подпрыгнул и взлетел ввысь.
— Слушаю! — Голос был властный. Такими голосами обладают, как правило, министры внутренних дел или обороны. Тон голоса сохраняется даже тогда, когда их обладатели переходят из разряда действующих, в разряд бывших.
— Докладывает «Сокол». Объект из дома поехал к известной гадалке. Пробыл там сорок три минуты и отбыл из Москвы. Гадалку допросили. Узнали адрес, куда она посоветовала обратиться объекту за помощью.
— Значит он, все-таки, ищет детектива?
— Да.
— Где гадалка?
— Ее отправили к мальчишке. Правда… — «Сокол» замолчал.
— Что «правда»?
— Она пропала. По дороге. Из клетки. Прямо мистика какая-то.
— Что объект? — Хозяин властного голоса был спокоен.
— Приехал в деревню Фофанка, Мухосранского района. Ищет Емелина Ивана Ивановича. Зашел в ворота какой-то долины. Сокол попробовал проникнуть за ним, но не смог. Опять мистика, хозяин.
— Аномалия.
— Что? Не понял.
— Продолжайте вести наблюдение за воротами. В них вошел, в них и выйдет. Проследите, кто выйдет с ним или после него.
— Да, хозяин. Все сделаю, не беспокойтесь!
— А я и не беспокоюсь. — В голосе хозяина промелькнуло то, что будет, если не сделать так, как он сказал.
В трубке раздались короткие гудки. Высокий, плотный парень, лет тридцати пяти, посмотрел на экран телефона.
— Козел! — Выдохнул он, вспоминая последнюю фразу хозяина.
Сзади захлопнулись ворота. Гость стоял и не верил глазам своим. Только что, он находился в лесу, через который ехал по ухабам больше часа, а стоило пройти в ворота, как ландшафт полностью сменился. Толкая ворота, он рассчитывал попасть на крестьянский двор, а не в другой мир. Он стоял на тропке, которая вилась плавными изгибами под уклон. Внизу раскинулась величественная долина, уходящая за горизонт. Слева и справа, ее чуть-чуть сжимали горы, не слишком высокие, чтобы на вершинах лежал снег, но и не такие низкие, чтобы зарасти лесом до самого верха. Он покрывал склоны только на две трети. Тропинка спускалась к озеру. Таких красивых озер, ему еще не приходилось видеть. Оно казалось изумрудным. В озеро втекала река, золотистого цвета. Она брала начало где-то в горах, возвышающихся слева от долины, змеилась по ней, расширяясь, и вливала свое золото в озерный изумруд. У озера, со стороны гостя, стоял терем, выполненный в лучших традициях древней Руси.
Он повернул голову в сторону ворот, как бы подумывая вернуться назад, но вероятно вспомнил о том, что привело его сюда, и быстро пошел по тропинке к озеру. Идти пришлось почти двадцать минут. Где-то на середине пути, к нему пришла глупая мысль о бесполезности всего того, что он предпринимал последнее время, но, вспомнив о внуке, он придавил ее, не развивая до безысходности.
Терем оказался очень высоким. Окна начинались со второго этажа, должно быть низ предназначался для каких-то хозяйственных помещений. Он стал обходить его слева, чтобы найти вход вовнутрь, и увидел первых обитателей долины. Ими оказались двое. Парень, лет двадцати пяти и, неопределенного возраста мужичок, до самых глаз заросший бородой и лохматой шевелюрой. Парень был одет в серые шорты и серую рубаху, а мужичок в старомодном пиджаке, поверх косоворотки и в штанах в полоску. На ногах у обоих были кроссовки. Они сидели на траве, прислонясь спиной к большой, просто огромной бочке, и играли в карты. Бочка лежала на боку. Сделана она была из дубовых досок, стянутых медными, надраенными до блеска, обручами. Гость подошел поближе.
— Здравствуйте господа.
Игроки продолжали играть, как ни в чем не бывало.
— Здравствуйте господа! — Произнес он громко, чтобы на него обратили внимание.
Игроки бросили карты на траву и встали на ноги. Мужичок ростом доходил парню до груди.
— Здравствуй добрый, странный человек. — Ответил парень и повернулся к мужичку. — Давненько у нас таких не было.
Мужичок кивнул головой и заулыбался.
— А почему странный? — Спросил гость.
— Понял, Никанор? — Обратился парень к мужичку. — Почему странный, а не добрый?
— Это к Диогену. — Ответил мужичок и стукнул кулаком по бочке. — Слышь? Диоген! К тебе философ пришел, в галстуке!
В бочке что-то загрохотало, потом зазвенело, ухнуло в донышко, которое отлетело на траву и из нее, матерясь и протирая глаза, вышел карлик. Торс у него был похож на квадрат, руки крепкие, волосатые. Шеи почти не было, а голова непропорционально большая, лохматая и бородатая. Ноги короткие, слегка кривые. На нем была белоснежная футболка, с нарисованной стодолларовой банкнотой и баскетбольные трусы такой расцветки, что только русский человек способен охарактеризовать этот цвет.
Русский язык недаром считается самым великим и могучим. Для русского языка нет ничего невозможного. Любой другой язык бедноват, чтобы объяснить необъяснимое. Чужеземцы, встретив таинственное, только разводят руками и застывают в ступоре, а русский глянет мельком, охарактеризует одним словом и пойдет дальше. Причем, это слово, сказанное мимоходом, переводит чужеземцев из состояния ступора в полный восторг. И таинственное, для них, становится сразу понятным. И что характерно, так это то, что все с малолетства знают, что пимпочка или фитюлька — это мелкая деталь; хреновина — это кувалда, рычаг, а то и лопата (все зависит от деятельности); фиговина — это вообще дрель или лобзик. Мы и в математику ввели свои специальные термины. Даже в детском саду знают, что "до едрени фени" больше, чем "до фига", а "мама не горюй" стремится к бесконечности. Есть в русском языке даже мистические слова. Диапазон их применения безграничен. Объяснить действие этих слов невозможно. Они просто действуют и научного объяснения, этому, нет. Бывало, идет человек и, бац! Поскользнулся! Если успел до падения произнести магическую фразу, то можешь вставать и продолжать движение. Ну, а если сказал, ту же фразу, после падения, то тебе, тогда, к хирургу. Или, скажем, кольнуло. Успел сказать — отпустило, не успел — под капельницу. А бывает, что двух слов не можешь связать, а вставил эту фразу и как поэму прочитал. Или потерял что-то, а найти не можешь. Произносишь, эмоционально, имя одного из забавных зверьков, "Екарный бабай", "ядрена вошь" или "ешкин кот", и потеря находится. И если на вопрос никто не может ответить, то русский всегда знает, что «хрен» самый эрудированный во всей вселенной.
Кстати о хрене. Это морковка альбинос с мутировавшей ботвой. Применяется в пище и разговорной речи. Может служить в виде подарка. Виновнику торжества так и говорят: "Хрен тебе!". Может быть попутчиком, собеседником или просто напарником. Таких стараются оставить в покое, а окружающим объясняют, что, мол, с ним находится хрен. Между прочим, наличие хрена, указывает патологоанатомам на то, что перед ними самец. Но это так, к слову. Хреном можно зашибить. От хрена можно заразиться, или попросту, охренеть. Хрен присутствует на всех мероприятиях и, если человеку плохо видно, то он так и говорит, что ни хрена не видно. Если где-то перебор, то говорят: "До хрена!". Если нечего взять, то берут от хрена уши. Хрен может быть в шляпе, в очках или в кожаном пальто. Если хрен не поддается идентификации, то это хрен с горы. Если хрен затмил своей фигурой солнце (здесь о мании величия), то его деятельность называется «хренотень». Хрен является радушным хозяином и может принять любое количество гостей, посланных к нему.
О пищевых достоинствах хрена можно сказать, что он не слаще редьки. Русский человек имеет право менять хрен на фигу, в зависимости от образования. Хотя все это — один хрен!
Гость был русский. Ну, может быть, не совсем на сто процентов (а кто у нас чистокровный?), но мать у него была русская. Правда, отец немного подкачал, он был юрист, но тут, уж, ничего не поделаешь.
"Офигительная расцветка!!!" — Подумал гость, гордясь собой и генами, доставшимися от матери.
Гном Диоген (а это был гном, а не карлик, как подумал сын юриста), выпрямился во весь свой метр с кепкой и, окинув незнакомца взглядом из-под лохматых бровей, произнес:
— Заходи! Только пригнись, а то всю философию вышибет. — Он стукнул ладонью по дубовым доскам, из которых была собрана бочка. — Мореный! Полная амнезия от контакта.
Амнезия, в планы гостя, не входила, поэтому он выпалил скороговоркой:
