— И что?
— Ну как что, у женщин чучунок детишки на руках были…
— Короче — давайте спать! — я понял — начинаются басни и махнул на всё это рукой, — завтра вставать рано…
Итак, в нашей копилке информации в первый же день, вернее — вечер напряжённой работы исследовательской экспедиции прибавились пункты: за номером 7 — якутская чучуна зимой не спит, даже возможно рожает; пункт номер 8 — соски на грудях у чучуноженщины — розовые, но совершенно не привлекательные; 9 — чучуна может находиться в группе от двух и более себе подобных; и, наконец — 10 — регион её обитания в радиусе от места жительства таёжного человека Гены примерно 10–15 км., Но делать какие-либо конкретные выводы ещё рано, ибо всё ещё впереди, всё только начинается…
Далее:
…Таинственный старик… Хозяин древней могилы требует языческой жертвы… Банк данных стремительно пополняется… Расследование капитана идёт полным ходом…
Глава IV
Избушка на курьих ножках
Утром встали рано, часов в пять. По всем признакам погода будет хорошей, ясной. Примерно за полчаса выбрали из сетей несколько больших щук, положили в ледник — это глубокий погреб, в котором и зимой и летом холодно. Каждую зиму туда заблаговременно закидываются глыбы льда, благодаря этому продукты не портятся.
В одном углу прямо на полу мы обнаружили довольно толстую умятую подстилку из свежей травы, трава была не срезана, а вырвана из земли. Было видно, что на ней недавно кто-то лежал, спал.
У меня, как у человека весьма впечатлительного, перед глазами сразу возникла такая картинка:
Семья чучуней — папа, мама и их ребёнок в ненастную промозглую погоду натыкаются на этот домик. Папа, как чучун довольно решительный, сразу выпинывает непонятную для него вещь (печку) из жилища, она шустро вылетает из проёма на двадцать два метра, так как она занимает довольно много места: они же большие и всем места не хватает. Рычит на маму с чучунёнком, те бегут в поле рвать травку и, подобострастно посвистывая, устилают папе на самом почётном месте…
— Па-а-па-а! — раздался истошный крик.
— Чего надо? — спросил отец сына, выглянув из двери.
Просмотр картинки закончился — судя по интонациям, Сергей нашёл Нечто.
Мы с Романом как угорелые выскочили на берег, Сергей, пригнувшись, рассматривал что-то на земле. Это «что-то» Роман сразу классифицировал как одно из орудий труда подпольных золотопромышленников: с помощью такого лотка намывают золото. Лоток одним ребром основательно врос в землю, никто из нас вытаскивать его не захотел и на этом исследование этого места закончилось.
Развели костёр, стали готовить обед.
Надо признать — абсолютно никакой эйфории по поводу сегодняшнего «приключения», никто из нас не испытывал, всё происходило как само собой разумеющееся. Не было того азарта, изюминки, которую показывают в фильмах про искателей приключений. Думаю это оттого что все мы местные, про чучуну наслышаны как про того же медведя или лося, и ничем нас уже не удивить. Кажется, когда Сергей где-то рядом собирал грибы и ловил щуку, азарт у него при этом бил ключом — вот это было заметно.
Щука на вертеле пропекается быстро, картошка с грибами уже поспела и всё это с великим наслаждением быстро нами умято. Сергей, впитав в себя информацию про золотоискателей и их орудия труда, улёгся спать прямо на земле, мы с Романом стали пить чай и подводить итоги.
Судя по лотку, и простой железной бочке образца середины XX века, землянка принадлежала нелегальным золотопромышленникам, не исключено что и скрывавшимся от правосудия уголовникам. Жили и трудились они там примерно в 40-60-х годах прошлого века, ибо в семидесятых таким артелям уже пришлось туго. Было их человека три, максимум — четыре, больше просто не уместятся: «жилплощадь» не позволяет. Вот двум чучунам там было бы комфортно — это вполне, даже с ребёнком.
По поводу травяной подстилки. Трава более-менее свежая, начинающая желтеть. Судя по вмятинам на нужных местах, на ней лежал только один человек высокого роста. Нормальный человек, пусть даже высокого роста, на грязный земляной пол и с подстилкой из домотканого ковра не ляжет. Бомж — тоже исключено: нет каких-либо следов от продуктов, остатков пищи: пластиковых бутылок, банок, обёрток, пакетов, даже малого клочка мятой бумажки — и той нет. Да и вообще — довольно неприятно и страшно было бы ночевать нормальному человеку в таком мрачном заведении.
Мои с Романом выводы от всего этого здесь приводить не стану, думаю — наши мыслительные процессы происходят так же, как и у всех порядочных людей.
Итак — наша копилка знаний пополнилась. Пусть и незначительно, поверхностно, но всё же. Фоновые знания — это знание всех, то есть люди знают, что существует некое существо, которое называется «снежный человек». Кто-то в это верит безусловно, и к тому же настырно доказывает всем, кому надо и не надо, — это каста уфологов. Есть люди, которые ничему этому не верят, живой пример — Геннадий Расторгуев. И есть люди, которые про это «знают» — узкий круг охотников, людей, которые имели непосредственный контакт с этим существом. Мы уже принадлежали именно к этому «узкому кругу», или были весьма близки к нему. К этому знаменателю мы с Романом пришли после просмотра всех фотографий на цифровом фотоаппарате. От безудержной эксплуатации аппарата сел аккумулятор — жалко.
Проснулся Сергей. Стали размышлять — что же делать дальше? Решили — будем возвращаться по речке, но по пути заскочим к казакам, может и они поделятся кой-какой информацией.
От берега протопали километра два до алааса казаков.
Хозяйство в семье казаков большое — несколько лошадей, коровы, трактор, два больших дома, подсобное хозяйство. Старый, лет за семьдесят, но крепкий отец семейства и трое сыновей от 27 до 35 лет. Если бы не средства современной сельской механизации я бы подумал что попал по крайней мере в начало двадцатого века: до того отец с сыновьями напоминали героев фильмов про классических казаков. У старого отца в руке постоянно находится нагайка, у всех на головах форсистые кубанки, из-под которых выбиваются чубы, на ногах щегольские сапоги, воротники пиджаков оторочены шкурами песцов или соболей. Здесь становится понятным словосочетание «первый парень на деревне», но представительниц прекрасного пола я так и не увидел.
Роман представил меня казакам, он здесь часто бывал, познакомились. Захар Петрович — отец, и сыновья — Павел, Пётр и Савелий. Сыновья просто пожали нам руки, и ушли по своим делам, отец же пригласил нас в просторный дом.
Поговорив о житье-бытье — хоть это меня и не интересовало, но я старательно делал озабоченный вид, о городских новостях, о политике Америки в отношении Ирака. Выяснив, что все женщины ушли по грибы и, выпив десятую чашку чая с молоком, приступили к главному — вопросу о чучуне.
— Да-а, бывает здесь всякое… Осенью вот сыновьям какой-то старик примерещился. Седой такой, косматый. Перепугал тут всех. Я-то его не видел, спал, понимаешь. А сыны как угорелые носились. К Генке побежали, понимаешь…
— Да, Гена рассказывал, — подзадорил я дедушку, — во всех подробностях рассказал, оч-чень, понимаешь, интересно. А как он тут появился то, Захар Петрович?
— А что, на краю алааса могилы не видели что-ли?
— Неужели!? Привидение!?
— Ну, да, — дед засмеялся, — всем троим примерещился, вроде не пьяные были. А то б я их… — Петрович для убедительности потряс нагайкой.
Чтобы быстрее закончить этот интересный рассказ, спросил:
— Ну, и чем всё закончилось?
— Гена сказал — рядом с могилой нужно стопочку водки поставить, вроде бы оставил нас в покое.
— Ну, дай Бог, Захар Петрович.
— Дай Бог, Андрей.
— А чучуну здесь где-нибудь видели?
— Да откуда здесь чучуна? Отродясь не видел. Вот волки, понимаешь — это есть: с месяц назад опять телёнка утащили, понимаешь, ни рожек, ни ножек, ни следов…
Теперь слово взял Рома, перебил дедушку:
— Слышь, Петрович, помнишь, Коля Чёрный рассказывал…
— Да-а, байки всё это! Чучуна, чучуна — откуда здесь чучуна?
— Не томи, Захар Петрович, — я уже откровенно стонал, — поведай, любезный!
— Это до чего же все рыжие шустрые! — рассмеялся старик. Всё-таки выудить из старика информацию удалось: Чёрный и Петровичу рассказывал про эту встречу в тайге, все детали рассказа сошлись полностью с тем, что рассказали и Роман, и Геннадий.
Ещё раз убедившись в том, что батарейка в фотоаппарате села окончательно, мы распрощались и отправились в обратный путь.
Сергей шёл быстро, чуть ли не вприпрыжку. Приближаясь к берегу, спугнул сидящую в прибрежной траве крякву. Шумно захлопав крыльями, она поднялась, — Роман не промахнулся…
