— А вот это неправда! Я никогда не связываюсь с девственницами — с ними и поговорить не о чем… — возмутился я такой несправедливостью.
— Поговорить? Так это теперь называется? Ну-ну. В любом случае, нужно либо аккуратнее быть, скрывая похождения, либо умерить свой пыл, либо остепениться, женившись. И чтобы ты хорошо подумал над этими словами, тебе выдается новое дело, подальше от столицы.
На мой стол плюхнулась довольно пухлая папка с пожелтевшими листами тонкой дешевой бумаги, пропахшей самым отвратительным куревом и чем-то еще таким, о чем даже думать не хотелось, заставляя только догадываться, где могла быть эта папка.
Я с ужасом покосился на нее. Точнее, на засохший размазанный трупик мухи, прилипший к корешку, сразу под жирным пятном. Открывать и изучать дело очень не хотелось, как и искать потом преступника, который явно не по крупным городам разъезжает, если даже информация о нем пребывала в столь плачевном состоянии.
— А у меня есть выбор? — решил уточнить на всякий случай, все еще надеясь на чудо.
— Разумеется. Впиши в приглашение дату свадьбы с Розалиндой, и можешь никуда не ехать, — Фредерик расплылся в ехидной улыбке, заставив меня еще раз выругаться.
— А ты бы не мог как-то поговорить с братом? — протянул я тоскливо, уже ни на что не надеясь. Покидать столицу очень уж не хотелось. А открывать эту злосчастную папку — вдвойне.
— Я и так уговорил его не горячиться с этой женитьбой, вместо этого выбил тебе дело подальше от столицы, пообещав, что ближайшие несколько недель тебя здесь не будет…
— Несколько недель?!
— А что ты думал? Преступник дожидается тебя в придорожной таверне у главного торгового тракта? Прямо напротив своего изображения о поимке, коими кишат все площади крупных городов? Нет уж, мелкие городишки и деревни — вот твои пункты назначения. В следующий раз будешь думать, кого тащишь в свою постель. Кстати, Даниэль еще велел передать, что если на тебя поступит еще одна жалоба от девушки-аристократки или магички, обесчещенной тобой, и это будет доказано — тут же женишься. И ему плевать, действительно ты у нее был первым или нет. Повторюсь: либо умерь свой пыл, либо аккуратнее в связях, либо пора под венец, — каждое слово друга словно еще один гвоздь, вбитый в крышку моего гроба.
Я решительным жестом отобрал у него флягу и в несколько глубоких глотков допил содержимое, разразившись длинной витиеватой тирадой минут на пять. А когда закончил, Фредерик восхищенно захлопал в ладоши.
— Браво! Все высказал? — поинтересовался он заботливо, не обратив внимания, что в моей тираде ему и его брату как раз достались главные роли.
— Нет, в горле пересохло, а промочить больше нечем, — скривился в ответ.
— Ну и ладно, трезвее будешь. Да не расстраивайся ты так, воспринимай как отпуск, нежданное развлечение. Сам подумай, последние три года ты либо весь по уши в работе, разбираясь в тайных заговорах против короля, отлавливая государственных преступников, либо полностью уходишь в отрыв на балах, заливаясь алкоголем и затаскивая в свою постель все, что движется… Честно говоря, в такие моменты я и сам боюсь шевелиться — мало ли. Да шучу, не смотри на меня так. Но в самом деле — тебе не помешало бы развеяться. А тут свежий воздух, новые знакомства, приключения, возможность посмотреть страну изнутри, изучить самые потаенные ее уголки… — голос друга звучал соблазняюще, но на меня не подействовало.
— Знаешь, от каждого твоего слова мне как-то все тоскливее и тоскливее.
— Хорошо, подумай лучше, какие там селяночки. Стройные, подтянутые, фигуристые, кровь с молоком просто! Они всю жизнь, может, мечтали, что к ним приедет кто-то из столицы, а тут целый лорд! Разгуляться можно…
— Ага, а потом как окажется одна из селяночек магичкой, планирующей отправиться в магический университет, вот тогда уж я разгуляюсь… И вы заодно, на моей свадьбе… Ладно, не стоит меня утешать. Надо — значит надо. Моими делами кто займется? Я бы часть доверил Антуану, но парень хоть и смышлёный, все не потянет. Было бы неплохо поднапрячь Джозефа, но твой брат вряд ли его отдаст на время моего отсутствия…
— Джозеф готов приступить к работе хоть завтра же! — с готовностью отозвался Рик, сверкнув белозубой улыбкой.
— Ладно. Кого мне хоть ловить нужно? Надеюсь, не какого-то свинокрада? — скривился я, пододвигая к себе ближе ту злосчастную папку.
— Ну что ты? В том и дело, что рыбка хоть и средняя, а прячется на самой глубине, откуда толком и не достать. Там и рыбке толком нечего есть, но она совершает набеги на…
— А можно без метафор? Коротко и по делу! — перебил я друга, открывая все же первую страницу папки, откуда на меня смотрело изображение преступника. Довольно смазливого, кстати говоря…
А уже на следующее утро я покинул столицу, искренне надеясь, что совсем ненадолго и искомый Бернард Диррекс будет пойман мною очень скоро…
* * *
Сейчас
Деревня Большие Лукошки
Я подозревал, что будет тяжело, но чтобы настолько… Уже прошло больше недели с тех пор, как пришлось покинуть Артэллу, а к Бернарду Диррексу я так и не приблизился. Почти в каждой деревне его видели, более того, он там оставил «невесту», которой обещал жениться. И, скотина такая, выбирал каждый раз самую красивую, добрую и невинную.
Дурил девке голову, развлекался, а затем, одолжив все ее нехитрые сбережения, отправлялся, будто бы, в столицу за обручальными кольцами. И больше его, понятное дело, не видели.
А дурехи ждали, и все в деревне знали, что «товар порченный», это ведь не город, где на такое смотрят сквозь пальцы. И оставались несчастные обманутые девушки опозоренными, без гроша в кармане.
Возможно, я живу не совсем праведной жизнью, но это даже для меня чересчур. И глядя каждый раз в эти несчастные глаза, полные слез, объясняя, что «ненаглядный Бернардушка» не вернется, хочется просто уже из принципа найти подлеца и подвесить на ближайшем суку за яй… кхм… за язык.
И чем больше времени мне приходилось проводить в деревнях и мелких городках, где все друг друга знают, развлечений никаких, а заезжий лорд — целое событие, тем больше ненавидел этого афериста.
Судя по толстой папке с его делом, промышляет он так уже не первый год. Особо не зарывался, выбирая себе в жертвы девушку без родственников, переезжая из городка в городок. Но просчитался, полгода назад выбрав ненароком приехавшую отдохнуть на лоне природы довольно известную среди аристократии столичную поэтессу. Более того, она еще и приходилась Фредерику и Даниэлю какой-то дальней родственницей.
И, разумеется, осознав, что стала жертвой афериста, вместе с ее деньгами похитившего фамильный перстень под предлогом «снять мерки для обручального кольца», девушка тут же примчалась к родственникам за справедливостью, требуя наказать негодяя и вернуть драгоценность.
Конечно, в папке о поэтессе не было ни слова — это уже Фредерик мне поведал по секрету, объясняя, почему так важно поймать Бернарда.
Поэтому сейчас, сидя в доме старосты очередной деревни и допрашивая всех очевидцев, в надежде, что они смогут подсказать, куда именно направился подонок, я в голове сочинял очередную матерную речь.
В ней досталось и аферисту, и королю, и Фредерику, и поэтессе, и всем девкам, обесчещенных Бернардом, и конкретно этой молодке, сидевшей сейчас передо мной, которая то краснела, то бледнела, пытаясь что-то мямлить о разыскиваемом преступнике, безжалостно коверкая мое имя. Пока я даже не мог понять, была ли она его очередной жертвой или просто пришла, чтобы посмотреть на лорда.
— И вот… это самое… в общем, он туточки давеча и был… Нууу, не совсем тут, лорд Максилимили… Максимилили… Лорд Маликсили… — с каждой попыткой ее голос становился все тише, а взгляд все несчастнее.
— Лорд Максимилиан, — отрезал я холодно, едва сдерживаясь, чтобы не рявкнуть на дурочку как следует. Разве так сложно выговорить?!
— Да. Я же ж так и говорю, да.
