— Отсюда леди Дениз доберётся сама.
Именно «леди Дениз», а не «лейтенант Деро» — мелочь, но такая важная.
— Хм-м-м… а как мы узнаем, что она включит отопление? — Бронеслав заупрямился.
— Она включит, — серьёзно ответила. Цваргиня кинула на меня вопросительный взгляд «а точно ли надо?», но я не рисковала играть в гляделки. Потом всё объясню, если будет возможность. — А мы поймём по изменившейся температуре в рубке, и как только потеплеет достаточно, сразу же сможем открыть люк.
Намёк на то, что мужчины будут находиться рядом с едой, когда механизм тайника заработает, захухре понравился, вот только…
— Надо с ней кого-то отправить, — возразил Бронеслав.
— Давайте я пойду, — предложил Виктор.
Вот этого я и опасалась. Виктор хоть и выглядел настроенным положительно по отношению ко мне и Дени, но он был огромным. С таким она точно не справится… А мне хотелось бы, чтобы после того, как настроит обогрев «Солнечного ветра», Дени в рубку не возвращалась. Хватит того, что ей уже попытались порезать горло, — неизвестно, как отреагируют мужчины, если выяснят, что их обманывают, раньше, чем вернётся Ивес.
— Пускай Пит присмотрит, — тут же выпалила я, глядя на Бронеслава. Главный тут не Виктор, а всё-таки он, а значит, убеждать надо его.
На выразительно выгнутую бровь я прошептала:
— Еды осталось мало.
Намёк «а зачем делить содержимое тайника на пятерых, если можно поделить на четверых?» был понят мгновенно. Пит — худющий замкнутый парень — явно не имел ничего общего с группой захухрей и был подговорен в последний момент. Даже в рубке он остался стоять в дверях в качестве дозорного.
— Хорошо. Пит, иди с девушкой. Проследи, чтобы она включила обогрев, и побыстрее.
Я мысленно перевела дыхание. Отлично. Дени зайдёт в инженерный отсек и там и останется, а заодно или уговорит Пита не возвращаться, или приложит гайковёртом. Я в неё верю.
Когда лепестки шлюза открылись, цваргиня перешагнула порог и обернулась. В её глазах чётко читалось: «Уверена?»
Я еле заметно кивнула, хотя уверенности не испытывала ни капли — просто отчаянно надеялась, что Ивес вернётся вовремя. На капитанский мостик вернулись я, Бронеслав, Сохор, Тархан и Виктор. Несколько секунд они напряжённо ждали, сжимая до побелевших костяшек пальцев импровизированное оружие, и лишь когда вентиляция слабо загудела, расслабились.
— Отлично, — первым нарушил молчание, как ни странно, Тархан. — Теперь хотя бы согреемся!
— Да мне пожрать бы, — высказался Сохор, но уже не так агрессивно, как говорил ещё десять минут назад.
Тепло порадовало людей. Мы принялись ждать.
Вентиляция гудела и гудела, нагнетая горячий воздух в рубку, и мужчины один за другим постепенно сняли верхнюю одежду, расслабились, их щеки раскраснелись, на лицах появилось довольное выражение. Давно желанное тепло заполняло пространство, а я чувствовала, как невидимая пружина в животе сжимается с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Где же Ивес? Я не смогу играть эту комедию бесконечно…
Меня тряс озноб, но люди вокруг этого не замечали. Они искренне радовались теплу… Но как долго они согласятся ждать? Отчаянно хотелось посмотреть на коммуникатор, но это могло привлечь ненужное внимание. Минуты тянулись томительно долго. Слово за слово мужчины начали отпускать скабрезные шуточки, позабыв и о Пите, и о Дениз, но всё чаще Бронеслав дёргал:
— Посмотри, люк открывается?
— Нет, еще температура слишком низкая.
— А теперь?
— Пока всё ещё нет.
Я поворачивала тумблеры закрылок, кусала губы и отчаянно разводила руками. К слову, отчаяние даже имитировать не приходилось, потому что за стеклопакетом иллюминатора снежные хлопья валили всё гуще и гуще.
«А если ребята где-то застряли? Если им самим сейчас требуется помощь?»
Чем теплее становилось в рубке, тем сильнее сгущалось напряжение. Оно витало в воздухе и, несмотря на дурацкую беседу, заставляло волоски на моих руках подниматься дыбом. В груди разрасталась паника.
— Ха, и представляешь, я ей говорю: «Жди меня через пять лет. Я же шахтёр, вернусь с Техора — озолочу», — вещал Сохор, поигрывая ножом в воздухе.
— А она чё?
— А она ничё. Тупая ж. Будто не знает, что на Техоре металлов нет, — развёл руками Сохор и громко заржал. Тархан подхватил смех товарища, Виктор слабо улыбнулся и побарабанил пальцами по подлокотнику сиденья.
— Я чё, дурак, что ли, чтобы сидеть на Захране и выплачивать алименты на всех её спиногрызов? Вообще, мало ли от кого она их нагуляла?
Я сглотнула противный липкий ком в горле. Несмотря на страх быть раскрытой, отвращение к конкретно взятому захухре пересилило, а желудок издал утробную трель.
— Так, надоело мне всё это! Готов сожрать хоть тритона, хоть швархов! — неожиданно гаркнул Бронеслав, поднимаясь со своего места. — Рыжуха, открывай кормушку!
Я подскочила и бросилась к панели управления, разом ткнула в десяток безобидных кнопок.
— Заело! — Я обернулась к мужчине, но тот словно ожидал такого ответа, схватил меня за шкирку и подтолкнул в сторону стола.
— Значит, забирайся и открывай сама!
Я закивала как болванчик и медленно, делая вид, что боюсь упасть, залезла на вмонтированный в пол громадный стол на капитанском мостике. Так уж вышло, что место, где якобы находился тайник, приходилось аккурат над этим предметом мебели.
— Показывай, какой стык? — продолжал злиться Бронеслав. — Столько времени впустую… Бред какой-то. Уже давно бы брюхо набили и спали спокойно.
Я наугад ткнула в ближайший шов между двумя квадратными листами.
— Здесь.
— Отходи. — Он яростно сверкнул глазами. — Учти, если там нет никакой жрачки…
Мужчина не договорил, но взял металлический прут наизготовку и ударил с такой силой, что мне стало дурно. Железная палка пронеслась в десятке сантиметров от моей головы. Если бы так ударили меня, а не бездушный потолок, то Кристины на этом свете уже не было бы. Однако пентапластмассовые листы оказались крепко приколочены, по пластинам пошли лишь трещины.
Все присутствующие в рубке подобрались, Виктор поднялся со своего места и сжал черенок от лопаты:
— Подсобить?
— Ща-ща, я сам! — рыкнул Броня, даже не оборачиваясь.
Последовал ещё один мощный удар. На этот раз с полотка посыпалась мелкая пластиковая крошка, а трещина углубилась.
В конце коридора я увидела мелькнувшую рогатую фигуру. Сердце с грохотом ударилось о рёбра и зачастило вдвое быстрее.
«Он здесь! Он поможет!»
Вот только Ивес мелькнул вдалеке, приложив к губам палец, а Бронеслав уже заносил арматуру. После очередного удара на нас вывалились разноцветные провода, какая-то пластиковая труба и несколько крупных обломков самой плиты.
— Чего? — изумлённо пробормотал мужчина, перевёл растерянный взгляд на меня, а затем вдруг побагровел: — Ты, тварь, соврала!
Когда напротив вас находится крупный, очень злой и голодный мужчина, сжимающий в руке металлический прут, не испугаться сложно. И всё равно, что вы стоите напротив него на столе и чуть выше в росте. Он сильнее, злее и вооружён. Мне требовались какие-то секунды, чтобы удержать внимание на себе, но, видимо, я слишком сильно обрадовалась вернувшимся лейтенантам.
Словно что-то прочитав на моём лице, Бронеслав стремительно развернулся, увидел прокрадывающихся внутрь рубки Хэла и Ивеса и крикнул:
— Бей солдафонов!
Ещё бы секунда. Может, две — и ребята выиграли бы эту схватку играючи…
Всё слилось в общий беспросветный кошмар. Я видела, как Виктор, Тархан и Бронеслав наотмашь бьют ребят. Сохор кровожадно улыбнулся и с выставленным вперед ножом попытался проткнуть спину Ивеса. Я даже вскрикнуть не успела — уставший и замёрзший цварг, к счастью, оказался быстрее. Он крутанулся вокруг своей оси, отобрал доску у Тархана и ею же выбил нож из рук Сохора, а затем ударил коленом в челюсть. Миг — и захухря уже валяется на полу и кричит от боли, потому что Ивес сапогом надавливает на лучезапястный сустав.
