— Ладно, — ответила Метрия после недолгого раздумья. — Попробую еще разок, вдруг все-таки толк выйдет. Но на какую помощь вы рассчитываете? Где мне ее искать?
— Перенесись к родичам Глохи и сообщи им, где она и в каком положении. Расскажи, что ее хотят принудить к замужеству, и приведи их сюда.
Метрия задумалась.
— А ты действительно считаешь, что это будет душевным поступком? — спросила она через некоторое время.
— Безусловно! — заверила ее Глоха. — А еще душевнее будет, если ты оповестишь и крылатых кентавров. И великанов.
— Ну у тебя и запросы! — возмутилась демонесса. — А сырку с луны тебе не принести?
— Да, она просит немало, — подтвердил Велко. — Пожалуй, на такую просьбу мог бы откликнуться только по-настоящему душевный человек. Даже я бы сказал, великодушный.
— Ладно, чего там… — буркнула Метрия и исчезла. В башне воцарилось молчание.
— А ты и вправду Велко? — спросила Глоха через некоторое время.
— Правда, — ответил он. — Мне и самому чудно быть таким маленьким, но так уж вышло. Ты не возражаешь, если я присяду? Слабость, знаешь ли, еле на ногах держусь.
— Будь у меня подушка, с удовольствием бы предложила ее тебе, — отозвалась Глоха. — Но увы, придется довольствоваться каменным полом.
— Ничего, сойдет и так, — промолвил Велко. — Прости, что мне не удалось тебя выручить.
— Но ты пытался. Большое тебе за это спасибо.
— Мне следовало помнить о ключе: я должен был вынуть его, как только повернул, — буркнул он, сердясь на себя. — Какая непозволительная оплошность!
— Ничуть не большая, чем моя, та, из-за которой я угодила в ловушку сама да еще и подвела своих друзей. А тебе не стоило рисковать из-за меня.
— А вот и стоило.
— Думаю, что твоя порядочность под стать твоему росту, — с улыбкой сказала Глоха. — Я, конечно, имею в виду твой рост в твоем обычном великанском состоянии.
— Порядочность тут ни при чем. Я так и так поспешил бы тебе на помощь.
— Но почему…
— Потому что я…
Велко осекся; он понял, что сказать правду не сможет. Да и какой в этом смысл, коль скоро они существуют каждый сам по себе, в разных измерениях. Их жизненные пути пересеклись совершенно случайно и ненадолго: ей еще жить да жить, а он все равно скоро умрет.
— Потому что мне следовало поступить именно так.
— Ничего подобного! Я вела себя глупо, и должна за это поплатиться. Из-за меня и ты попался, и Трент с Косто в ловушку угодили… — Глоха умолкла, вздохнула и сокрушенно пробормотала: — Может быть, мне и вправду согласиться выйти за этого нимфоманьяка Велено. Тогда он отпустит и вас, и нимф, вы ему ни к чему.
— Нет! — в ужасе вскричал Велко.
Столь пылкая реакция заставила ее воззриться на него с удивлением и сменить тему.
— А каково это быть великаном? — поинтересовалась она.
— Ну… чувствуешь себя большим.
Глоха рассмеялась, и у Велко потеплело на сердце. Он так любил ее смех.
— Ну, это понятно, — промолвила Глоха. — Я имела в виду немножко другое: чем вы занимаетесь и все в этом роде. Откуда вообще берутся великаны? Такие большие и к тому же невидимые?
— Это не очень интересная история, — отозвался Велко с несколько нервным видом.
— Тебе неловко ее рассказывать? Прости, мне не следовало допытываться. Но я просто полюбопытствовала.
— Не в этом дело, — пробормотал он. — Я с удовольствием расскажу тебе о нашем народе, а нервничаю и ерзаю из-за своей проклятой слабости. Камень твердый, и мне трудно на нем сидеть.
— Да, пол здесь не мягкий, — согласилась Глоха. — Но этому горю, думаю, помочь можно. Давай я возьму тебя на руки.
Он решил, что ослышался.
— Я… ты… что…
— Я теперь больше тебя и гораздо мягче пола. Мне на этом камне сидеть нетрудно, а держать на руках тебя, в этом обличье, конечно, вовсе не тяжело.
— Но это… это неправильно, — возразил Велко.
— Почему?
— Потому что я…
И снова он не смог ответить. Это при том, что оказаться у нее на руках ему очень хотелось.
— Эй, Велко! — она склонила к нему головку. — Так ты объяснишь мне, в чем дело?
— Э… нет, просто…
— А раз нет, так и говорить не о чем. Ты помогал мне, когда вовсе не обязан был это делать, а теперь я помогу тебе. Мне это совсем нетрудно, жаль только, что у меня нет возможности отблагодарить тебя лучше.
Возражений у Велко не нашлось. Он попытался подняться с пола, но оказался слишком слабым даже для этого.
— Ой, бедняжка, да ты и вправду совсем ослаб, — заботливо промолвила Глоха. — Надо полагать, превращения не дались тебе даром. Не говоря уж о том, что силенки у тебя теперь эльфовы, а болезнь прежняя, великанская.
Девушка присела рядом с ним и усадила его к себе на колени. Голова Велко оказалась как раз на уровне ее маленькой груди.
— Ну как? Так лучше?
— Здорово. Правда, я ощущаю себя ребенком.
Глоха рассмеялась и принялась его укачивать.
— Я тебя понимаю, — проговорила она. — Сама-то я, когда имею дело с людьми, чувствую себя примерно так же. Мой природный рост совсем невелик, но надо же и мне когда-то ощутить себя большой.
Глоха откинулась к стене и попросила:
— Ну а теперь расскажи мне про великанов.
— Несколько столетий назад предки нынешних великанов были обычными людьми обычного роста. Жили они в одной из деревенек центрального Ксанфа и занимались сбором бубликов, обильно произраставших на местных деревьях. Бублики они поедали, а дырки от них с немалой выгодой обменивали у соседей на нужные товары. Случалось им сбывать и рукава от жилеток, но это уже было дополнительным промыслом. Дырки же были ценным строительным материалом, поскольку требовались при возведении любых зданий и сооружений. Спрос на них был устойчивым, и сельчане ни в чем не знали нужды.
Однако жизнь их была отнюдь не безмятежной. В окрестностях деревни обитали такие представлявшие угрозу для здоровья и жизни чудовища, как драконы, грифоны, речные змеи, огры и тролли. Соседство это сельчан не радовало, но и перебираться в другие места они не хотели: такого обилия дырявых бубликов больше нигде не было. Чудовища же отличались отменным аппетитом, и население деревни сокращалось такими темпами, что при их сохранении деревне предстояло опустеть в самое ближайшее время.
И тут кто-то из сельчан прослышал, что соседний волшебник или, во всяком случае, подколдун, ищет помощников для осуществления какого-то важного замысла. Жителям деревни пришло в голову, что они могли бы заключить сделку: помочь ему, если он поможет им. Они направили своих представителей на переговоры, и те выяснили следующее: талант волшебника заключался в Увеличении. Он мог увеличивать живые существа в размерах, причем делать их не просто большими, а огромными. Жителям деревни такая перспектива показалась более чем привлекательной: ведь сделавшись огромными и могучими, они смогут не бояться никаких хищников. Худо ли стать здоровяками, способными отмахиваться от грифонов и драконов как от надоедливых мух? Итак, они заключили сделку: они строят для волшебника впуклую гору (всякому ясно, что без большого числа дырок такую не соорудить, получится выпуклая), а он взамен делает их большими.
Собрав вещички, селяне перебрались к месту жительства волшебника, который без отлагательства приступил к делу: прикоснулся к первому из новоприбывших, и тот стал великаном.
Но тут выяснилась одна подробность: талант волшебника действовал только на самих превращающихся, а не на их одежку. Штаны и рубаха новоявленного гиганта разлетелись в клочья, и он оказался на виду совершенно голым, отчего, разумеется, пришел в смущение, как и его сородичи.
— Не переживайте, — стал утешать их волшебник. — Вашей наготы никто не увидит.
— Ничего себе, не увидит! — возразила одна из женщин. — Да этак мы будем светить задами по всему Ксанфу. И где, скажи на милость, разжиться новой одеждой: такой размер не растет ни на каких деревьях!
— Это не имеет никакого значения, — возразил волшебник. — Вы сможете вовсе обходиться без одежды. Смотрите внимательно.
— Куда? — спросила, хихикнув, женщина. — По-моему, это неприлично.
— А по-моему, уже нет, — буркнул волшебник. Женщина обернулась к превращенному и ахнула. Причем так громко, что все повернулись в ту же сторону и ахнули уже хором.
Голый великан стремительно таял в воздухе. Его мощный зад уже не светил на весь Ксанф: сквозь него начинали проступать окрестности.
— Он исчезает! — раздались испуганные крики.
— Никаких исчезновений, — горделиво заявил волшебник, — Вы имеете дело с визуальной диффузией. Дело в том, что обычная оптическая видимость присуща человеку обычных размеров. С расширением тела его зрительный образ распределяется по все более широкому пространству, пока наконец не выходит за пределы восприятия. Великан становится невидимым, но остается вполне материальным.
