— Ну-у… Вообще-то есть, — признался я. — Но она далеко, у себя дома осталась.
— Жалко, — сказала мама. — А может, еще есть?
— Пока нету! — отрезал Стас.
— Может, поискать? — предложила мама.
— Поищем, поищем… — успокоил ее Стас.
Ресторан был закрыт, и я, упорно нажимая на кнопку звонка, уже было решил, что наша затея провалилась, как вдруг дверь открылась. На пороге стоял мужчина с азиатскими чертами лица, по-видимому, кореец. Выражение лица у него было растерянное, он явно ожидал увидеть кого-то другого. Потом, натянуто улыбаясь, он сказал:
— Извините, мы закрыты.
— Это мы поняли, — сказал я. — Но, понимаете, нам нужно срочно справить свадьбу.
— Одну минуту, — сказал мужчина, поднес руку к уху, и я понял, что он включает слуховой аппарат. Вот это сюрприз! — Повторите, что вы сказали? — попросил он.
— Вы нормальный! — воскликнул Стас. — Слава богу! Мы тоже нормальные! Нам нужно отпраздновать свадьбу.
— Свадьба, это прекрасно! — искренне сказал кореец. — Я уж думал, их больше не бывает. Я бы с удовольствием помог вам, но нахожусь сейчас в ситуации дефицита ВСЕГО. Наши скромные запасы провианта просто бесценны, и я не могу себе позволить…
Внезапно он остановился, уставившись остекленевшими глазами на Леокадию. Потом сказал:
— Я ничего не путаю? Это она?!
— Она, она, — подтвердил я, решив сперва, что он потрясен тем, что видит на пороге своего заведения поп-звезду.
Но оказалось, не мы одни такие умные… Кореец попытался быстрым движением отшатнуться и захлопнуть дверь. Но Стас успел всем телом сунуться вперед, я последовал за ним, и мы выдавили ресторатора в вестибюль.
— Идите, идите отсюда! — закричал тот, пытаясь вытолкнуть нас обратно. — Я сейчас вызову ми… Администрация ресторана оставляет за собой право выбора клиента!
— Как вас звать? — спокойно спросил Стас, и директорский пафос сразу как-то сбился.
— Сон. Дмитрий Иванович Сон, — представился он. — И я требую, чтобы вы немедленно…
— Постойте, — остановил его Стас. — Дмитрий Иванович, мы — не грабители. Выслушайте нас.
Кореец напряженно огляделся по сторонам, потом сказал:
— Ну, говорите. Только она пусть молчит.
— Хорошо, — сказал Стас. — Слушайте. Через пару часов здесь будут все звезды российской эстрады — и Самогудова с Леликом, и Грелкин, и телевидение… Мы будем записывать тут новый клип Леокадии и транслировать запись в эфир. Согласитесь, это дорогого бы стоило, если бы не тот кошмар, который происходит сейчас на Земле.
— Бот именно, — сказал Сон. — А сейчас мне это все совсем ни к чему. К тому же я не собираюсь помогать ей.
— Ваша позиция внушает уважение… — начал я, но меня перебил Стас:
— Если вы понимаете, что чары на наш мир наслала она, — кивнул он на принцессу, — то вы должны поверить и в то, что она может их снять. И именно сегодня она это и сделает. С помощью трансляции прямо из вашего захудалого ресторанчика. И уже сегодня вечером люди начнут становиться нормальными, а через пару дней нормальными станут все. И жизнь вернется в свое прежнее русло. А ваш ресторан станет самым знаменитым в мире. И что, вы будете против этого из-за какого-то куска колбасы? Вы не поможете нам спасти мир?
Кореец нахмурился, потом сказал:
— Ни за что бы не поверил вам, если бы своими глазами не видел ее перед собой. Это у нас-то!.. Хорошо, проходите. Я выставлю все, что у меня есть. Но учтите, быстро обслуживать я вас не смогу, я же тут один…
— Ничего, мы подождем, — сказал Стас.
— Я помогу, — вызвался я.
— У вас караоке работает? — поинтересовался Стас.
— Вы будете петь караоке?! — поразился Сон. — Сейчас?
— Будем, — сказал Стас так, словно шел на подвиг.
— Ну и дела! — воскликнул ресторатор. — Работает.
— Ну, тогда, Костя, давай, — сказал мне Стас. — Пока я с караоке разберусь и рассажу всех, ты с Дмитрием Ивановичем по кухне все реши…
Надо отдать должное корейцу-ресторатору, ничего из запасов он от меня скрывать не стал. Да в этом и не было смысла. Запасы были просто грандиозны. Ящиками и упаковками были завалены все подсобные помещения.
Занимаясь вместе со мной нарезками и салатами, Сон объяснил мне, что, когда наступило подобрение, его друзья-глухие достаточно быстро сориентировались и принялись создавать запасы на то время, когда наступит полный крандец. И как раз сейчас-то он и начал подступать вплотную. Первое время он пытался еще держать ресторан в рабочем состоянии, но через несколько дней закрыл. Люди вдруг перестали понимать, зачем платить деньги, да те и обесценились напрочь.
Из зала на кухню прорывались звуки музыки, пищал проверяемый Стасом микрофон…
— Вот с электричеством нам повезло, — сказал Сон, когда мы брали из холодильника пакеты пельменей и высыпали их в большую кастрюлю с кипящей водой. — У нас же атомная электростанция, она полностью автоматизирована, и нашелся умный человек, отключил ее от ЕЭС. Правда, мы, неподобревшие, живем сейчас как на вулкане и ждем нового Чернобыля. На станции ведь, наверное, такой же бардак, как везде. Но пока вроде тьфу-тьфу-тьфу…
Еще он рассказал, что с первого же дня катастрофы люди перестали заказывать спиртное. Бывали, правда, исключения — ведь есть и такие люди, которые искренне считают, что алкоголь — это благо в чистом виде. А один человек с необычным именем Любомир до сих пор регулярно сюда заходит, и Дмитрий Иванович, не скупясь, наливает ему водку. Тот, выпивая, приговаривает: «Ученые выяснили, что алкоголь выводится из организма в течение суток. Так что пить приходится каждый день».
— Я потому вам и открыл, что думал, это он, — признался Сон. — Кроме него уже с месяц сюда никто зайти не пытался…
Примерно через полчаса мы все сидели за столом, который ломился от угощений, в тарелках дымились пельмени, и Стас мучил бутылку шампанского, пытаясь ее открыть. Папа и мама с вялым любопытством оглядывали «охотничий» дизайн зала. Несмотря на то что ресторан рядом с нашим домом, они ни разу сюда раньше не заходили.
Стас наконец довел дело до конца: пробка с хлопком улетела в потолок, и шампанское, пенясь, забрызгало скатерть. Разлив его по бокалам, он сказал мне:
— Переводи.
— На какой? — растерялся я.
— М-м… На леокадийский, — сказал Стас. — Его тут, кроме папы с мамой, все знают.
И он начал свою маленькую речь:
— Поводов для праздника лично у меня сегодня целых три. Во-первых, я рад гостям и ужасно рад снова оказаться дома. Во-вторых, за этим столом встретились все самые дорогие мне люди: мои папа, мама и брат, мои герои детства — Кубатай и Смолянин, и, наконец, девушка, в которую я еще совсем недавно был влюблен.
Он подождал, пока я переведу (принцесса при этом потупила взор), и продолжил:
— А третий, главный, повод — то, что Леокадия и Смолянин полюбили друг друга. Это для меня огромная неожиданность, но неожиданность приятная. Любите же друг друга и будьте счастливы!
Ай да Стас. Тамада-профи. Я был готов подписаться под каждым его словом. Разве что кроме «влюбленности». Кубатай захлюпал носом и утер глаза. Мы зазвенели бокалами, пригубили, и тут мама сказала:
— Горько?
— «Горько» — это по русской традиции значит, что жених с невестой должны встать и поцеловаться, — сказал Стас на леокадийском.
— Горько, горько!.. — стали скандировать мы.
Смолянин и Леокадия неуверенно поднялись и стали озираться по сторонам. И вдруг со стороны входа раздалось мощное:
— Горь-ко, горь-ко!!!
Мы обернулись. В вестибюле с радостными рожами толпилась вся попсовая компания.
— Горь-ко, горь-ко! — улыбаясь и размахивая руками, скандировали вновь прибывшие во главе с Самогудовой и Перескоковым. Два оператора нацелили на жениха с невестой объективы, а несколько техников, пробившись вперед, принялись устанавливать софиты и еще какие-то приспособления.
Смолянин и Леокадия посмотрели друг на друга, а потом поцеловались.
— Ура!!! — вместе с нами заорала толпа и ввалилась в зал.
— Как добрались? — спросил я у Самогудовой.
— Отлично!
— А на чем?
— На самолете, конечно!
— А вы не боитесь летать… После того случая?!
— Да ни капельки. Пилот у нас есть, слава богу, не разбился. А самолетов бесхозных в любом аэропорту сейчас навалом! Летай не хочу! Ну, что снимаем?
Вопрос был очень своевременным. Стас суетился возле караоке, всучив Леокадии радиомикрофон.
— Кстати, трансляция уже вовсю идет, — сообщил Перескоков. — Кризис кризисом, а посмотреть на свадьбу такой звезды, как Леокадия, хотят все. Да еще жених такой необычный!
— Эт'точно! — подтвердила Самогудова.
— А по-моему, миленький, — встряло «дитя порока». — Такой ушастенький… И перепоночки такие на руках… Эротичные…
