— Ну леший с тобой, — хмыкнул стрелок и зашвырнул мужика в дальний угол, — живи пока. Пикнешь кому, что меня тут видел, — и на дне морском найду!
Мужик кивнул из угла и закрыл голову руками. Кот восхищенно посмотрел на стрелка: вот, мол, Андрейка мой как умен да силен! Не чета всяким там…
До тронного зала добрались быстро и без приключений. У самой двери стрелок остановился и задумчиво посмотрел на кота:
— Баян!
Кот вскинулся и посмотрел на Андрея преданными глазами.
— Знаешь, дружок, ты лучше тут посиди. А то мало ли что…
— Думаешь, с бабой не справишься?
— Тьфу на тебя, — рассердился стрелок, — была бы простая баба, разве б я хоть слово сказал?
— А что тогда?
— Ничего, — раздраженно сказал Андрей, — просто сиди тут, хорошо? И ни во что не суйся. А коли поймешь, что дело плохо, — беги отсюда прочь. Ты маленький, тебя не заметят.
— Не побегу, — разревелся кот, — не оставлю тебя!
— Тут кушать нечего, — нашелся стрелок, — а так тебя хоть покормит кто.
— Все равно не побегу!..
Такого героизма и самоотверженности от кота Андрей не ожидал, у него даже слезы на глаза навернулись.
— Котик ты мой, — проникновенно молвил он и опустился на пол рядом с Баяном, — ты на меня не серчай, что я на тебя ругаюсь! Я не со зла, так, по глупости своей!
И стрелок почесал кота за бархатным ушком. Баян заурчал, потерся носом об Андрееву ладонь и тихонько мяукнул:
— Иди уж! Я тебя ждать буду!
— Хорошо, — грустно улыбнулся ему стрелок, выпрямился и уже без страха открыл тяжелую дверь.
Удивительно преобразился тронный зал с того момен та, когда Андрей последний раз бывал здесь. Мраморный пол был тщательно отполирован и застелен зачем-то чистой белой тканью, на окнах висели пурпурные занавеси с шелковыми кистями. Старый трон исчез, вместо него посреди зала стояло огромное кованое кресло, украшенное желто-зеленым янтарем. Над креслом нависал огромный парчовый балдахин с вышитыми на нем огромными цветами. А рядом с креслом, оборотившись спиной к двери, стояла… стояла сама царица Маланьица.
Царица Маланьица ростом была невелика, статна, как молодая березка, с тонкими, словно выточенными пальцами и светлыми волосами, свободно падающими на плечи. Глаза царицы были светло-голубыми и почти не моргали, так что когда Маланьица смотрела в упор, становилось не по себе. Из одежды на ней была только длинная, до пят, рубаха, подвязанная атласным кушаком. Царица стояла босиком на холодном полу тронного зала и, что-то напевая, вышивала в пяльцах. Стрелок тихо подошел к ней и через плечо глянул на работу. Удивительно вышивала царица-чародейка: стоило кольнуть ей иглой, как на ткани, растянутой в золотых пяльцах, сам собой появлялся мудреный узор. Под пальцами Маланьицы расцветали на белом полотне шелковые цветы, райские птицы распускали разноцветные перья. Андрей так и ахнул, завороженный удивительным мастерством. Маланьица бросила пяльцы и обернулась к нему.
— А, здравствуй, — улыбнулась она, глядя не мигая на незваного гостя, — наконец-то явился.
Голос у царицы оказался звонким и нежным, будто бы звенел серебряный колокольчик. Да и сама царица выглядела удивительно хрупкой и нежной, даже не верилось, что под этой слабой оболочкой кроется невиданная сила.
— Здравствуй, — поклонился Андрей, — откуда меня знаешь?
— Ну помилуй, — всплеснула руками Маланьица, — кто же не знает Андрея, царского стрелка! О твоих полетах на крылатом змее уже все наши наслышаны. А теперь и до меня добрался. Молодец. Уважаю. Зачем пришел?
— А то не догадываешься, — хмуро сказал стрелок, коря себя за нерешительность. И куда только делось его желание сразу схватиться за меч и отсечь голову проклятой царице!
— Убить меня? — тихо спросила Маланьица, и слеза покатилась по ее щеке. — Ну что ж, пришел и мой черед. Так давай, чего ж ты медлишь? Коли пришел меня погубить, так не мешкай.
Стрелок вытащил из ножен Серевель и прокрутил в руке. Царица не отводила глаз от Андрея. Он замахнулся, с клинка сорвалось синее пламя. Маланьица побледнела как снег, только глаза будто бы стали ярче. С губ царицы сорвался стон, ноги задрожали, и она едва не упала навзничь. Андрей несколько секунд стоял с занесенным мечом, а потом тяжело вздохнул и опустил руки.
— Не могу, — шепнул он, касаясь плеча Маланьицы, — не могу.
Царица подошла к нему вплотную и заглянула прямо в глаза. На миг стрелок потерял чувство реальности, растворившись в безграничной голубизне, а потом к нему пришло какое-то странное чувство, смесь нежности и жалости. Он взглянул на Маланьицу и впервые отметил, как она молода. На вид ей было не больше восемнадцати, огромные полудетские глаза, верхняя губа вздернута, как у ребенка. И выражение лица было на удивление юное, почти ребяческое. Андрей осторожно взял царицу за подбородок.
— Лет-то тебе сколько?
— Девятнадцать было, — прошептала царица, глядя на него в упор, — а сколько сейчас — не ведаю. Наверное, столько же.
— Аты не врешь? — усомнился стрелок. — Ато, может, ты меня своими чародейскими делами задурить хочешь.
— Нет, — покачала головой Маланьица, — зачем мне?
— Чтобы я тебя не убил, — подумав, ответил Андрей.
— Но ты и так меня не убил.
— Не убил, — тихо повторил стрелок. — Кто ты, а?
— Ты ведь сам знаешь, кто я, — ответила царица, — Маланьица.
— Я не про то, — поморщился стрелок, — мне известно твое имя. Я слышал о тебе много разного, но что же правда? Тебя описывали мне как могучую чародейку, как жестокую женщину, но ты… совсем не такая. Или такая? Расскажи мне, кто ты.
Царица, не отрывая взгляда от стрелка, глубоко вздохнула. По лицу ее пробежала тень, и она негромко заговорила:
— Я знаю, обо мне рассказывают много чего, говорят, что я жестока и изворотлива, что я дикий зверь, которого надо снова загнать в подземную тюрьму. Так ли это или нет — судить тебе, ведь в твоих руках моя жизнь и смерть. Но выслушай меня. Я родилась здесь, только давным-давно, так давно, что никто уже не помнит о тех временах. Моя мать умерла при родах, воспитывал меня отец. Был он простым мельником, но в груди его билось сердце настоящего воина. Сказки, которые он рассказывал мне в детстве, волновали кровь и тревожили душу. Как живые вставали передо мной воители прошлого, мудрые и сильные. Я видела и вереницу прекрасных дев, которые хранили любовь к своим избранникам. В сказках моего отца были дальние страны, глубокие моря и высокие горы, невиданные звери и страшные чудовища. Были там и великие короли, справедливо правящие государствами, заколдованные царевны, которых освобождали от злых чар сказочные принцы. И так живо рассказывал мне мой отец, что я верила каждому слову. Я знала, что придет час, и я сама ступлю на волшебную тропинку, которая выведет меня из скучной жизни к чему-то чудесному и таинственному. И вот однажды так и случилось.
Царица вздохнула, смахнула со щеки слезу и продолжала:
— Как-то пошла я с подругами в лес по ягоды, ходили мы там до самого вечера. А как стали домой возвращаться, уронила я плетеный кузовок и рассыпала все, что за день насобирала. Стала я тогда ягоду с земли подбирать да обратно в кузовок класть. Подруженьки мои давно уж ушли, одна я сижу да собираю. Только вдруг слышу я — стук копыт позади раздался. А время уже было позднее, вечернее, испугалась я до смерти — думала, что скачет это темный вестник. Вскочила я на ноги, кузовок бросила да и помчалась прочь из лесу. Да где уж пешей девке убежать от быстрого всадника! Быстро догнал он меня да и остановился позади. Обернулась я, да так и обмерла — сидел на ретивом коне такой красавец, что ни в сказке сказать ни пером описать. Росту всадник был богатырского, стати могучей, волосы цвета пламени по плечам рассыпались. Улыбался он ласково, как солнышко вешнее, да так смотрел на меня глазами своими синими, что до самого сердца проник его взгляд. Это и был царь Огонь из рода Лютогневичей. Уж не знаю, чем я простая девка без роду, без племени, так ему полюбилась, а только с той поры не было дня, чтобы он к нам на мельницу не захаживал.
Бедный мой отец не хотел отдавать меня в жены самому царю, боялся, как бы не разонравилась я Лютогневичу и как бы не казнил он меня смертию лютою. Но как простолюдину тягаться с царем! Не прошло и месяца, как пошла я с Огнем Лютогневичем под венец и стала царицею надо всем Полынным царством. Но не скажу тебе, Андрей-стрелок, что это принесло мне много счастья. Первый год прошел как сон, в один миг, но потом с каждым днем становилось все хуже и хуже. Я видела, что творил мой муж, но ничего не могла поделать — я боялась его до смерти. Люди же думали, что все зло, которое творит царь Огонь, происходит с моего согласия. Мой бедный отец не выдержал такого позора и утопился в реке, друзья обходили меня стороной. Я же сидела в роскошном дворце и плакала горькими слезами, не зная, как остановить мужа-тирана. А он… Он был ко мне добр, он любил меня и, думаю, любит до сих пор. Потом случилось страшное. Нас пригласил к себе на именины купец Ядринец, молодой оборотистый парень, на вид очень добрый и веселый. Дом его был велик и просторен, собрались гости — самые именитые люди нашего царства. Столы ломились от всевозможных яств, текли реки вина и меда, высились целые города из цветного сахара. Перед нами выступали скоморохи, они подбрасывали и ловили горящие факелы, стаканы и яблоки, водили на веревке живого медведя, прыгали и выкидывали забавные коленца. Нам было весело, остальным же гостям было не до смеха — все знали жестокий характер моего мужа и боялись сделать что-то не так. После застолья мы все отправились погулять по чудесным садам Ядринца — и чего там только не было! Розы всех оттенков, огромные золотые лилии, тюльпаны, пионы, нежные нарциссы — не хватит и дня, чтобы описать всю красоту садов. Мой супруг нарвал букет из нежных фиалок и сплел из них венок для меня. Так, наслаждаясь, мы около часа гуляли по садам и собирались уже возвращаться обратно в дом, как вдруг откуда ни возьмись набежали слуги, и, хотя мой муж дрался как сотня воинов, нас связали и бросили в глубокий колодец.
