Перевал мы прошли как-то обыденно — утром, еще до полудня, не встретив ни демонов, ни драконов, ни поминаемой Сигурдом Великой Арведуэнн. Основной горный массив остался чуть сбоку, а мы прошли самым коротким путем. Тропа бодро побежала вниз. Лиственный лес понемногу стал сменяться хвойным. В основном это были сосны, и какие сосны! — высоченные, прямые, с красными стволами и длинными разлапистыми ветвями. В воздухе запахло смолой. Солнце просвечивало сквозь ветви, ярко обрисовывая каждую хвоинку.
— Дня через три будем в Арре, — радостно объявил Сигурд. — А я того, на секундочку…
Прежде чем мы успели что-то ответить, он сменил ипостась и нырнул в придорожные кусты — только хвост мелькнул. «Знакомиться пошел», — всплыла какая-то полузабытая цитата.
— Может, зайца добудет, — вслух размечталась я.
— Может, и добудет… потом, к вечеру. Дай человеку порадоваться: он все-таки домой вернулся.
Я глубокомысленно хмыкнула.
Некоторое время мы шли молча, искоса поглядывая друг на друга. Я чувствовала себя не в своей тарелке, но никак не могла понять почему. Несколько раз я порывалась начать разговор, но всякий раз тема казалась какой-то глупой. Мрыс, как не хватает Сигурда! Не мог до Арры потерпеть, что ли!
— Так, Яльга, — Эгмонт вдруг остановился, — погоди секундочку.
Я испугалась: и этот туда же! Махнет сейчас хвостом, и останусь я одна-одинешенька с тремя лошадьми… Но маг не стал превращаться ни в волка, ни в василиска. Он подошел к высокому кусту, раздвинул колючие ветви, и я увидела в глубине множество крупных ягод.
Это была малина — честное слово, лесная малина! Запах стоял такой, что я только диву давалась, как могла пройти мимо и ничего не заметить. Ягод здесь было столько, что хватило бы на всю Академию, и немножко осталось бы медведям.
Собирать малину вдвоем оказалось куда удобнее, чем в одиночку. Эгмонт плечом отводил колючие ветви, а я быстро обирала ягоды. Две, три, горсть… я остановилась, пытаясь сообразить, куда девать добычу, и Эгмонт молча подставил мне ладони, сложенные лодочкой.
Дело пошло гораздо веселее. Самые помятые, помятые с одного боку, чуть-чуть недозрелые, переспелые, ну и весь прочий брак я, разумеется, отправляла сразу в рот. А что? Это извечная привилегия сборщика. Потом мне стало немножко стыдно — у Рихтера руки были заняты коллективной добычей, — и я щедро сказала:
— Давай теперь я подержу!
Маг осторожно пересыпал малину из своих ладоней в мои. Как мы ни старались, а давленых ягод стало больше, и Эгмонт не преминул этим воспользоваться.
— А у вас на Западе малина растет?
— Растет, конечно. Что ей сделается!
Мы азартно объедали уже второй куст малины, когда из кустов на другой стороне тропы выбежал знакомый белый волк. Белый-то белый… я присмотрелась и поняла, что вернее называть Сигурда светло-серым. Хотя, может, если его помыть…
Да нам это всем не помешает.
— Вы, ребята, того, без фанатизма, — незнакомым голосом сказал знакомый волк. — Это ж как-никак лесная малина. Как бы не поплохело. Мне-то не жалко, вон ее сколько растет…
Я не выронила ягоду только потому, что была адепткой, — а адепты своего никогда не отдадут.
— Ну ладно, я побежал, — обтекаемо закончил волк и бесшумно исчез в кустах.
Я помотала головой, Эгмонт философски пожал плечами и продолжил собирать малину.
— Что это было? — спросила я через пару минут.
— Аборигены, — коротко ответил Рихтер.
Я подумала. Подумала еще раз. Ну и ладно! Что мы, оборотней не видели?
Малины и впрямь было много, но, похоже, мы съели всю крупную и сладкую, осталась только мелкая и кисловатая. Мы выбрались из кустов на тропинку и долго вытирали травой липкие от сока ладони. «Может, Сигурду оставить было надо?» — запоздало задумалась я, но тут же сообразила, что оборотня еще поймать для начала нужно — и по возможности нашего, правильного.
— Знаешь, о чем я все время думаю? — вдруг спросил Эгмонт. Я помотала головой. — О демоне игры. Получается, его все-таки можно обмануть?
— Ты это о чем?
— Ты сказала, что я тебе должен, и он поверил. — Маг смутился и поспешно добавил: — Не то чтобы я одобрял твой поступок, но…
«И кто из нас магистр?» — хотела вопросить я, но вовремя смекнула, что от магистра до декана один шаг, а вот тогда трудно будет оспорить его право одобрять или не одобрять мои поступки.
— С чего ты взял, что я его обманула? Сказала чистую правду.
Маг недоверчиво прищурился.
— И что я тебе должен?
— Деньги, разумеется. — Я слизнула с запястья капельку сока. — Другой ставки он бы не принял.
Несколько мгновений Эгмонт сосредоточенно вспоминал.
— Когда это я успел тебе задолжать?
Снег за окном; дрожащие огоньки свечей; эльфийский шелк, зеленый, как весенняя трава…
— А сам, значит, уже не помнишь? Так-так-так… — Я демонстративно скрестила руки на груди. — А кто мне место ассистента предлагал? Кто зарплатой соблазнял? Я, может, под эти деньги уже кредит в гномьем банке взяла!
— Так-таки и взяла?
— Почти совсем взяла!
— И на что, интересно знать? На амулеты, на книги или на очередного мгымбра?
— На улучшение жилищных условий, — гордо ответила я фразой из подслушанного разговора двух незнакомых гномов. — Под хороший, заметим, процент! Так что я никого не обманула и себя обмануть не дам! И не надейся!
Какое-то время мы шли молча. Эгмонт, судя по сосредоточенному лицу, производил в уме какие-то вычисления.
— Как только вернемся в Академию, — наконец сказал он, — я обращусь к магистру Зираку. Он точно знает, сколько я тебе должен заплатить. Но хочу вам сказать, студентка Ясица, что на означенные деньги вы сможете претендовать, только после… только если… короче, только в случае успешной сдачи сессии! Вопросы есть?
— Как скажете, магистр, — кротко ответила я. — После сессии так после сессии… даже лучше, процентик нарастет…
— Гномов у тебя в роду не было?
— Ой, не знаю… да кого там только нет!
Странные у них тут в Конунгате секундочки. Эта конкретная длилась до самого вечера. Сигурд объявился, когда мы уже развели костер и расседлали лошадей.
— Хорошо-то как! — Оборотень с размаху шлепнулся рядом со мной и, повозившись, положил голову мне на колени. — До-ома… Соснами пахнет… А что у нас на ужин?
— Заяц, — мрачно сказала я. — Ты же ведь о нас позаботился.
— Я о вас всю дорогу заботился! — отбрехался Сигурд. — На семь лет вперед ужинов наготовился! Как хочешь, Яльга, теперь твоя очередь.
— Да ладно… — Я аккуратно сдвинула оборотня и встала. — Не говорите потом, что я вас не предупреждала.
— Давай-давай, — поощрил меня волкодлак. — Я, если что, уже сытый. А Эгмонту не привыкать.
Я внимательно посмотрела на волка. Тот слегка занервничал.
— Эй, ты чего?
— Сигри, а это точно ты? То есть ты наш Сигри? А чем докажешь? Наш от еды никогда не отказывался!
— Потому и не отказывался, что сам готовил, — пробурчал волкодлак. На всякий случай он перебрался поближе к Эгмонту и уже оттуда добавил: — Вот картошки я бы поел. Круглой, со сметанкой, с солью… м-м-м…
Я мигом навострила уши.
— Эй, Сигри! А что, у вас картошка разная бывает? Ну раз круглая есть, то может, и квадратная найдется? Или… хм… треугольная?
— Сама ты, Яльга, треугольная! — оскорбился волкодлак. — Пирамидальная, мрыс эт веллер!
Эгмонт, сообразивший, что об ужине все позабыли, примирительно положил руку оборотню на холку.
— Сигурд, да городская она, что с нее возьмешь! — Из уст Рихтера это прозвучало как-то даже оскорбительно. Я насупилась. — Круглой, к твоему, Яльга, сведению, называют картошку, варенную неочищенной.
— И откуда вам, граф, это известно? А, деревенский вы наш?
Маг улыбнулся — причем было видно, что улыбается он не мне, а чему-то давно забытому. Я насупилась еще больше.
— Не всегда же у меня был свой замок. Квартировал я как-то у одной… — Эгмонт споткнулся, посмотрел на меня, на Сигурда и изящно закончил: —…милой дамы.
— Хм, — хором сказали мы с Сигурдом.
Теперь насупился уже Эгмонт.
— Яльга, мы есть будем? — спросил он. — Или продолжаем болтать до утра? Мужчин, чтоб ты знала, иногда надо кормить. Это если ты все-таки собираешься хоть когда-то выйти замуж.
Я изумилась. И этот человек обвинял меня в непоследовательности? Да я хоть раз выказывала намерение выйти замуж? Я ж не Полин, в конце концов! Но озвучивать эту мысль вслух я не стала. Если Эгмонт захочет, он и сам прочтет. Магистр он или где?
— Будет тебе ужин, — пообещала я, извлекая сумку из пятого измерения.
Мы поужинали хлебом и сушеным сыром. Сыр был жестким, страшно копченым и связанным в косички. Эгмонт грыз и морщился — похоже, ему досталась самая соленая косичка.
