– Заткни фонтан!
У энчечекиста и так на душе кошки скребли, а тут еще требуется выдержать девятый вал рыданий того, кому все обязаны неприятностями. Сирен прорыдает еще три часа над тяжкой долей блюстителей закона, но ходатайство забирать не пойдет ни за какие котлетки (рыбные).
Однако же, чему быть, того не миновать. Неприятности и не думали заканчиваться. Напротив, они очень скоро обрели черты катастрофы. Полной катастрофы!
Исчезла С.Волочная. Прямо из неприступной омега-камеры. И вовсе не в неизвестном направлении.
* * *
– Как исчезла? – наседала я на дошедшего до высшей стадии вежливости товарища ап-Халдамира. – Как такое могло случиться? Это же омега-камера! Или – я что-то не так поняла?
Пока Эрин совершал последний и, похоже, уже безнадежный обход кабинетов и лабораторий, я отправилась выяснять обстоятельства пропажи нашего единственного свидетеля. Честно скажу, известие о ведьме, испарившейся из самого защищенного от любых неожиданностей помещения в НЧЧК, звенело у меня в ушах погребальным колоколом. Вот теперь точно все. Кирдык[21] нашему обвинению и нам заодно.
– Нет, моя дорогая, Вы все поняли верно, – с бесконечным терпением разъяснял ситуацию непроницаемый Леготар. – С.Волочная действительно исчезла. К несчастью, безвозвратно. Это случается с иномирянами, крайне редко, но случается. Впрочем, пойдемте взглянем на запись камер слежения. Вы тогда и сами все поймете.
– Пойдемте, – вздохнула я.
Камеры запечатлели все. Облокотившись на укоризненно-аккуратный стол дежурного (укоризненно, потому что за мной такой параноидальной склонности к раскладыванию всего по полочкам отродясь не водилось; вот и добавился еще один комплекс к тому букету, которым я и без того уже обладала), я со смешанными чувствами наблюдала, как гражданка С.Волочная, она же О.Б.Могильная, исчезает во внезапно открывшемся портале. Зрелище было неприглядное. Несчастную ведьму крутило и крючило, мотало от стены к стене, а её силуэт в тюремной робе постепенно истончался и вытягивался. Клубящаяся воронка портала затягивала сьючку медленно, можно сказать, по частям. Сперва ведьма вытянулась раз эдак в пять от своего прежнего роста, затем в телепорте скрылись ее ноги. Некоторое время Могильная еще сопротивлялась силе магического притяжения, но вот с мерзким хлюпающим звуком она пропала в провале целиком. Словно детская игрушка-прыгунок на резинке. Оттягиваешь резинку – а потом отпускаешь…
Меня передернуло.
– Вот так, леди Анарилотиони, – Леготар сочувственно вздохнул и выключил монитор. – В общем-то, вполне закономерный конец «карьеры» госпожи Сольги Волочной. Мы так и не узнаем, то ли ее родной мир притянул ее обратно, то ли наш… выплюнул. Прошу прощения за это зрелище, миледи.
– То есть, с попадальцами это случается? – уточнила я, в основном, чтоб отвлечься.
– Да, такие случаи известны. Иногда пришельцы настолько … хм… отвратительны нашему миру и настолько близки собственному, что их родная… среда притягивает их обратно.
– Отчего же тогда не утянет Мэйну? – я недоверчиво поморщилась. – Что-то здесь не сходится, товарищ ап-Халдамир. Лично мне Индульгенция кажется более мерзкой, нежели эта несчастная.
– Миледи, Вы просто не успели ознакомиться со всеми деяниями госпожи Волочной. Поверьте, она мало чем отличалась от госпожи Сидоровой. Просто ей не так повезло. Кроме того, вполне возможно, что госпожа Волочная вовсе не вернулась домой, сменив стезю ведьмы на свою прежнюю профессию, а отправилась скитаться по мирам дальше, словно… цветок… в стремнине.
– А какая у нее была прежняя профессия? – вяло полюбопытствовала я.
– А Вы не интересовались? – ап-Халдамир заломил бровь. – Напрасно, миледи. Меж тем это знание могло вам помочь.
– Ну, теперь уже бессмысленно рассуждать об упущенных возможностях, – пожала плечами я. – Не томите, сударь.
– Менеджер, – эльф криво усмехнулся, – по продажам… канцелярских товаров, кажется.
– Значит, с Сидоровой они были коллегами еще и в этом, – я хмыкнула. – Сколько общего! Что ж, это отчасти объясняет их… деловую хватку. Пожалуй, теперь нам остается уповать лишь на то, что и госпожу Индульгенцию постигнет участь ее товарки.
– Сомневаюсь, миледи. К несчастью, госпожа Индульгенция значительно лучше ориентируется в наших реалиях, да и адаптировалась она неплохо. Я бы не стал рассчитывать на то, что наш мир решит…
– Отрыгнуть, – подсказала я.
Леготар поморщился, но кивнул.
– Именно. Хотя не перестаю на это надеяться.
– Ваши слова да Эру в уши, – я вздохнула. – Право, как жаль, что нам не удалось приблизить этот светлый момент! Однако мне еще отчет писать по поводу этого прискорбного инцидента. Смею ли я надеяться на вашу помощь в плане предоставления необходимых материалов?
– Безусловно, миледи, – ап-Халдамир изящно поклонился. – Позвольте проводить вас.
Написание скорбного отчета заняло у меня ровно полчаса, и за все это время Эринрандир ни разу не поднял на меня глаза. Честно говоря, и я на него смотреть не рисковала. Отвратительное чувство поражения не оставляло места ничему более… по крайней мере, пока. К тому же… Проклятье! Любоваться его неудачей и отравлять и без того мерзкий день еще и своей… Нет, только не жалостью! Я бы скорее выматерила его как следует, позабыв про приличествующее благородной деве воспитание, но оскорбить возлюбленного еще и жалостью? Кем бы я была после этого, а? Нет, никогда. Жалости он не заслуживает, а мое сочувствие – полно, да нужно ли оно ему? По всему выходит, что вряд ли.
– Я закончила, – распечатав отчет, я со вздохом подшила листочки к пухлой папке и положила ему на стол. – Может быть, кофе выпьем, а?
– Не надо кофе… – мрачно хмыкнул следователь. – Так. Я сейчас просмотрю и пойду с этим к Ытхану, а ты… В принципе, у нас с тобой на сегодня и дел-то не осталось.
– А! – по-прежнему отводя глаза, трусливо кивнула я. – Тогда… я пока в ларек сбегаю, можно?
– Давай, – Эринрандир кивнул и уткнулся в бумаги.
А я шмыгнула за дверь и сбежала, втихомолку радуясь, что нашла благовидный предлог. Маленькая трусливая дрянь. И никакие оправдания в мире не помогали мне избыть чувства, что я не просто бегу с поля боя, но еще и бросаю там раненого.
Управление все еще было в осаде. Хищно замершие в ожидании любой случайной жертвы газетчики при виде выходящей из осажденной твердыни эльфийки тут же сделали стойку и рванули наперерез, но я проявила чудеса скорости и изворотливости и перебежала дорогу прямо у них под носом. Будь у меня настроение получше, наверняка бы еще и язык показала с той стороны оживленной улицы, а так пришлось ограничиться сияющей улыбкой. Но и то – хлеб.
Запасшись сигаретами, обратно в Управление я не спешила. Решила покурить в относительном спокойствии сквера напротив – и не прогадала. Не успела я прикончить первую сигарету, как на ступенях крыльца показалась она – исполненная торжества победительница. Стая восторженно взвыла и бросилась к ней с микрофонами наперевес, щелкая затворами аппаратов и полыхая вспышками. Мэйна приняла эффектную позу и остановилась, явно наслаждаясь происходящим. Я заинтересованно хмыкнула и пробралась поближе, так чтоб видеть и слышать, но при этом самой не светиться лишний раз.
– Я хочу сделать заявление, – донес до меня порыв холодного ветра звонкий голосок сьючки.
Ну давай, голубушка, делай. Послушаем.
Следующие полчаса я и впрямь слушала, с какой-то зачарованной брезгливостью боясь упустить хотя бы слово. Индульгенция разливалась соловьем. Эффектно заламывая тонкие руки, сьючка талантливо живописала все те ужасы, что выпали на долю беззащитной иномирянки в кровавых застенках зловещей НЧЧК. Да уж, пыточные ямы пиндостанских орков нервно курят в сторонке, за компанию с «воспитательными» хинтайскими лагерями времен Природной Реставрации. Куда уж им, право.
Несломленная пытками и посулами ведьма, меж тем, в подробностях поведала о всех издевательствах, домогательствах и злопыхательствах, коим подверглась в энчечекистских подвалах. Ее грубо домогались все сотрудники поголовно, начиная с Ытхана Нахыровича и заканчивая последней уборщицей. Причем уборщицы домогались, надо полагать, швабрами. Глумливые нелюди держали несчастную в залитой ярким светом «одиночке» несколько суток, не давали пользоваться пилкой для ногтей и мобильником, отобрали кружевное белье и выдали взамен грубые казенные тряпки с инвентарными номерами. Причем белье так и не вернули, всячески отрицая факт его наличия. Вот ведь фетишисты! Особое возмущение вызывал факт отсутствия в камерах элементарных удобств, как, например, ванны-джакузи. Привыкшая принимать ванну по три раза в день, Мэйна очень страдала по этому поводу…
В тот момент, когда речь Сидоровой достигла своего апогея (она как раз перешла к подробному, в лицах, описанию психологического давления на допросе), я вдруг поняла, что и как надлежит сделать. Совершенно ясно и отчетливо. Озарение свыше, если угодно.
