- Так и сказано?
- Да.
Немного оживившись, Самбрано поднял голову и посмотрел на меня.
- Ну, если сказано, значит, так оно и есть, потому что американцы знают, как надо вести дела. Придется мне заниматься вами дальше.
- Что до меня, то... - Я пожал плечами.
Не следует удивляться, что на неискушенного человека вроде меня, не продавшего за свою жизнь ничего, кроме драгоценностей, которые ему оставили после себя родители, странное содержание этой книжки произвело немалое впечатление. В основе ее безапелляционно смелых утверждений, без сомнения, лежит опыт; нетрудно понять, что такое значительное и истинно американское предприятие не стало бы снабжать своих торговых агентов книжкой-инструкцией, не будь оно в эффективности последней уверено.
Постепенно эта книжка и та работа, которую, старательно следуя ее рекомендациям, выполнял Самбрано, увлекали меня все больше. По собственной инициативе я начал помогать агенту, горя желанием убедиться в правильности формул, которые должны были заставить меня купить машину. Иногда я даже сам привлекал внимание Самбрано к средствам, которые он еще не использовал. Тыча пальцем в страницу, я говорил:
- Самбрано, здесь написано: "Заинтересуйте возможного покупателя преимуществами наших моделей перед другими". По-моему, вы мне об этом не говорили никогда.
- Не говорил? В таком случае... - начинал Самбрано и принимался описывать мне все эти преимущества самым подробным образом.
Потом мы некоторое время молчали, словно он заставил меня проглотить таблетку и мы теперь ждали ее действия.
- Как сейчас? - спрашивал он наконец.
Я поджимал губы.
- Никак.
- Вглядитесь в себя внимательней.
Я вглядывался. Он мне повторял свои аргументы.
- Что-нибудь чувствуете теперь?
- Чувствую... что мне хочется зевнуть. Странно, правда?
- Это ужасно.
- Наверно, я псих.
- Но все-таки почему для вас неважно, что эта машина лучше других?
- Потому что другие меня тоже не интересуют. Наверно, поэтому. Но не может быть, чтобы безразличие такого рода не упоминалось в книжке. Давайте поищем.
И правда, в книжке говорилось: "Если возможный покупатель ни одной из моделей не отдает предпочтения, работа агента облегчается невероятно и ситуация не заслуживает того, чтобы мы разбирали ее подробнее..."
Мы внимательно искали на всех страницах, во всех абзацах, даже в промежутках между строчками, как ищут под столами и диванами закатившуюся жемчужину: деться не могла никуда, а найти не удается. То, что у меня все не появлялось желания, даже малейшего, купить машину, меня теперь задевало больше, чем его. Иногда попробуешь на себе четыре-пять рекомендуемых серо-зеленой книжкой приемов и начинаешь невольно возмущаться своей бесчувственностью.
- Хорош, нечего сказать! - бушевал я. - Болван, вот я кто! Ничем меня не проймешь! Никакой культуры!.. Никто бы не смог сопротивляться этим внушениям - господа американцы их так замечательно продумали, а меня они совсем не трогают, скорее, даже появилось желание никогда больше не садиться в машину!..
И однажды я поделился с Самбрано вдруг возникшим у меня подозрением:
- Книжка рекомендует, чтобы возможного покупателя не оставляли одного. А вы, Самбрано, иногда меня оставляете. Может, из-за этого и не получается?..
- Что же нам делать?
И мы решили не расставаться ни на миг. Я попросил в конторе месячный отпуск за свой счет, а Самбрано переселился ко мне.
Не хочу обманывать. За моим предложением этому человеку разделить со мной жилище стояло не только стремление довести эксперимент до конца. На самом деле я пригласил к себе Самбрано потому, что не поступить так было бы с моей стороны просто расточительно. В своих усилиях убедить меня купить автомобиль Самбрано выделял столько тепла, так потел, что зима в моей проклятой квартире стала более переносимой. Мысль поселить его у себя пришла мне в голову, когда однажды я захотел поработать у себя в кабинете и не смог, потому что холод парализовал мне мозги и сковал пальцы, которые должны были держать ручку. Закутавшись в шерстяные одеяла, я пошел вниз по лестнице и, уже почти спустившись к парадному, увидел жильца с цокольного этажа.
- Я окоченел, - сказал я, отбивая зубами дробь. - Подозреваю, что в этом доме вообще не включают отопление. У вас тоже холодно?
Жилец с цокольного этажа ответил не сразу.
- Нет, - сказал он наконец, - немножко топят, хотя, вообще-то, недостаточно. Радиаторы, когда к ним подходишь, хоть и не горячие, но все же теплые.
- Потому что вы ближе к котельной; но на что хотите поспорю: больше килограмма угля в день истопники не сжигают.
- Как бы то ни было, - сказал озабоченно жилец с цокольного этажа, - происходит нечто очень странное. Едва затопят, по всему этажу разносится... запах чеснока.
- Чеснока?!
- Хоть нос затыкай.
- Ладно, я иду жаловаться, что не топят, - сказал я, видя, что сеньор с цокольного этажа переводит разговор на другую тему.
И я спустился по лестнице до конца.
Вид у привратника, как всегда, был сонный, козырек огромного кепи, вмещавшего всю его голову, закрывал лицо до самого рта, и похоже было, что привратник погружен в глубокое раздумье.
- Добрый день, - поздоровался он, разглядев мои ноги; только ноги он и мог видеть из-под своего козырька.
- Не очень-то добрый, - не согласился с ним я. - Холод в квартире страшный.
- Страшный, говорите?..
- Даже чернила замерзают.
- Хм, - хмыкнул привратник. - Замерзают чернила - это плохо.
- Наверняка вы совсем не топите.
Привратник запрокинул назад голову и получил возможность обратить на меня изумленный взгляд.
- Топлю каждый день. С пятнадцатого ноября по пятнадцатое апреля, как предусмотрено контрактом.
- Ну тогда, наверно, трубы засорились.
- Трубы великолепные. Усовершенствованной системы. Вы же знаете, мы обогреваем горячим воздухом...
- Если бы горячим! Пойдемте посмотрим на котел.
Привратник запротестовал, я настаивал и в конце концов направился решительным шагом в котельную. Привратник, ворча, последовал за мной, и мы почти одновременно вошли в темную и сырую комнату в подвале, где стоял котел.
- Ну и холодина! - пробурчал я, кутаясь еще плотней.
Я включил свет и увидел нечто совершенно невероятное.
Вокруг погасшей топки сидели шестеро ребятишек и дули ритмично в широкие резиновые трубы.
- Мои дети, - уныло пробормотал привратник, показав на них рукой, которую с трудом выпростал из непомерно длинного рукава.
Увидев, как я ошеломлен, привратник стал объяснять:
- Они в эти трубы дышат. Хоть немного тепла, а идет. До вашего этажа, конечно, не доходит...
- Но в течение четырех дней на прошлой неделе... - начал, запинаясь, я.
- Да, - перебил он меня, - в те дни у троих младших была температура. Когда эпидемия гриппа, в доме всегда бывает немного теплее.
И, вздохнув так, что козырек поднялся на два сантиметра вверх, добавил:
- Домовладелец платит им по два реала в день каждому.
После этого я и предложил Самбрано у меня пожить.
Теперь мы с агентом если и говорили о чем, то только о возможной покупке машины, или же, комментируя и шумно обсуждая, читали вместе серо-зеленую книжку. Мы уже знали ее наизусть, но самозабвенно и с чисто религиозным чувством перечитывали снова и снова.
- Это наш Коран, - гордо повторял Самбрано.
Я старался от него не отстать и тоже ее превозносил:
- Да, всем книгам книга! Слов мало, но все нужные! Не понимаю, почему я не поддаюсь!
Послушать, как мы обсуждаем и толкуем книжку, каждое воскресенье приходили шесть-семь агентов, коллег Мойсеса Самбрано, и наконец, услышав о необычном случае, меня посетил их начальник. Он спросил, не ездил ли я раньше на велосипеде. Я ответил, что нет. А на роликах не катался? Я ответил, что нет. А на трамвае не ездил? Только когда без этого нельзя было обойтись. Он пробормотал что-то о "злостном пешем хождении" и, качая головой, ушел, как от постели безнадежно больного уходит врач.
Так прошло семь месяцев. Мы с Самбрано перестали видеться; но однажды он появился снова, и на этот раз в руках у него был толстый том мемуаров, где восстанавливалась вся, час за часом, история наших с ним деловых отношений. Книга была озаглавлена "Трудный случай". А ниже, в скобках и более мелким шрифтом, подзаголовок: "Попытка продать автомобиль дону Хорхе Диасу". Самбрано попросил меня подписать бумагу, удостоверяющую истинность описанных в его книге событий, что я и сделал с удовольствием. Со своей книгой Самбрано уехал в Соединенные Штаты. Уже два года, как эти мемуары, снабженные обширными примечаниями, опубликованы в качестве руководства для тех, кто хочет стать крупным бизнесменом. А вчера я узнал, что по этой книге в Голливуде снимают фильм и называться он будет "Джон, продавец автомобилей".
Фильм звуковой.
В первых же его кадрах слышатся автомобильные гудки и вальс, который наверняка станет популярным.
