Темная громада здания выросла передо мной через полчаса хождения по населенному пункту. Обойдя здание, обнаружил, что это школа.
Вскрыть замок задней двери удалось только через десять минут — он оказался на удивление приличным. Немного поблуждав по первому этажу, я наконец добрался до учительской, оказавшейся незапертой, и завалился спать на диван, предварительно подперев дверь стулом.
Утро встретило меня щебетом птиц за окном, и женским криком из коридора.
«Черт, проспал!» — мелькнула паническая мысль.
Быстро достав часы, обнаружил, что уже полвосьмого. Следовало поторопиться. Хорошенько зевнув и потянувшись, вскочил и сделал несколько разминочных движений. Углядев на тумбочке в углу графин с водой в окружении стаканов, напился, долил флягу и, плеснув немного в ладонь, обтёр лицо.
Учительская находилась на первом этаже. Подойдя к окошку и взобравшись на подоконник, оценил расстояние до земли. Нормально, невысоко. Спрыгнув на пол, я подошел к двери и, убрав стул, выглянул в коридор. Он был пока пуст.
Пожав плечами, вернулся к дивану и, подобрав рюкзак, ушел через окно, обнаружив при этом еще одну проблему. Когда бросал скальпели, невольно потянул связки руки. Теперь она плохо поднималась выше плеча. Требовалось отыскать какую-нибудь нору и спрятаться в ней, чтобы физически привести себя в порядок.
Город встретил меня приятной свежестью и солнечными лучами весеннего утра. Отойдя от школы, попытался определиться, где я. На улице народу было не очень много. Пристроившись рядом с бойкой старушкой и делая вид, что мы вместе, направился вслед за ней. Пройдя две улицы, мы вышли на небольшую площадь невдалеке от железнодорожного вокзала, на которой находился продовольственный рынок. У афиши я сразу засек милиционера, который внимательным взглядом просеивал людей на площади. Отлипнув от так ни разу и не обернувшейся бабки, направился вглубь прилавков.
Этот рынок стал для меня просто неограниченным источником информации. Прогуливаясь и внимательно слушая разговоры вокруг, я анализировал услышанное и делал выводы. Самым печальным было, что город наверняка оцеплен и огородами не уйдешь. Конечно, вряд ли ищут именно меня, но задуматься стоит. Не знаю, выяснили ли, во что я одет, что стащил из больничного гардероба, но сменить одежду не помешает. В магазин не пойдешь: будут вопросы, почему маленький мальчик покупает без родителей. Поэтому оставался самый простой путь.
Черт, то, что я оказался именно в себе пятилетием, просто бесило. Покинув рынок, направился гулять по городку. Нужное мне здание обнаружил довольно быстро. Завертев головой, я подошел к густым кустам шиповника, растущим у высокого забора. Протиснувшись в небольшой проход, оказался внутри зарослей. Вытащив из рюкзака вещи, аккуратно сложил их, прикрыл сверху грязной футболкой и выбрался обратно.
Подойдя к примеченному ранее детскому садику, прошмыгнул в раздевалку старшей группы и стал быстро открывать шкафчики.
В каждом брал что-то одно. Плотно набив рюкзак, вышел на улицу, улыбнулся женщине, ведущей за руку маленькую девочку, и подумал: «До чего докатился, опять граблю детей».
Переодевшись в ближайших кустах (за что мне нравятся такие городки, так это за обилие растительности), вернулся на рынок. Теперь на мне были плотные синие брюки, серая футболка, отличные полуботинки и старая серая куртка.
Немного побродив по базару и послушав сплетни, купил в рядом находящемся магазине зубную пасту, щетку и мыло в мыльнице. В продуктовом отделе пополнил запасы перца и продовольствия, беря в основном хлеб и колбасу. Выйдя и держа в руках еще теплую сладкую булочку, завернутую в бумагу, направился к станции. Там, купив в автомате стакан газировки с сиропом (пришлось просить взрослых о помощи — самому роста не хватило), с аппетитом съел булочку, внимательно присматриваясь к людям.
Допив газировку и взяв рюкзак, лежащий под ногами, направился к группе детей лет десяти, идущих к вокзалу в сопровождении двух взрослых мужчин. Подойдя ближе, стал внимательно слушать, о чем они говорят, и был изрядно обрадован: выяснилось, что они едут в поход под Ленинград. И что поезд идет до самой северной столицы.
Пристроившись за ними, спокойно сел в поезд и пошел в вагон-ресторан. Подошедшую официантку попросил принести поесть.
Пока обедал, мимо несколько раз проходили парные милицейские патрули, осматривающие взрослых пассажиров. На детей и подростков они не обращали внимания. Значит, ищут остальных беглых зеков. Наконец, лязгнув сцепкой, поезд тронулся и стал набирать ход, погромыхивая колесами на стыках.
Расплатившись за обед и наврав любопытной официантке, что еду в поход с «четвертым Б», где вожатым мой брат, я вышел из-за стола, пропустил милиционера и направился в противоположную от него сторону.
Пройдя пару вагонов, наткнулся на проводницу с плутоватыми глазами. Посмотрев, как она разговаривает с пассажиром, подумал: «А что? Вполне может быть».
Подождал, когда она зайдет к себе в купе, постучал:
— Здравствуйте, тетенька, можно мне зайти?
Проводница пропустила меня внутрь и закрыла дверь.
Подойдя к столику и скинув рюкзачок на сиденье, я достал пятёрку рублей и вместе с запиской якобы от бабушки, накарябанной мной в вагоне-ресторане, протянул женщине, спросив:
— Можно мне с вами доехать до Ленинграда?
Проводница заметно растерялась:
— Что? Как?
Не дав ей засыпать меня градом вопросов, объяснил:
— Это денюжку бабушка дала. Сказала, чтобы я отдал ее тетеньке проводнице вместе с запиской, и она довезет меня до дома.
Женщина взяла протянутую записку, проигнорировав деньги, и стала вчитываться в содержание листочка из блокнота…
В общем, записка от якобы больной бабушки, купюра и очаровательная улыбка сыграли свою роль. Правда, пришлось пообещать, что она проводит меня прямо до дома в Ленинграде.
Из купе проводницы я не выходил все пять часов пути до конечной станции, разве что перед конечной в туалет сходил.
Город встретил нас мелким дождиком и сбивающим с ног ветром. Попытка по-быстрому смыться не получилась. Проводница все время ошивалась в коридоре, из-за чего мне пришлось вернуться в купе. Выглянув в окно, ничего, кроме мокрых рельсов и каких-то построек вдали, не заметил. Встав на стол и отжав защелку, с трудом потянул вниз окно, не дойдя до конца, оно остановилось. Но чтобы протиснуться хватило! Высунув голову наружу, внимательно осмотрелся. Невдалеке находился какой-то тип в дождевике, стоящий ко мне спиной.
Быстро протолкнув рюкзак наружу, я аккуратно бросил его на щебень возле рельсов. Взглянул на типа в плаще — тот не изменил своего положения — вылез следом. Щебень больно ударил меня по пяткам. Кувыркнувшись, чтобы погасить инерцию, схватил рюкзак и направился вдоль поезда.
Добравшись до складов, обнаружил, что один из них не используется из-за здоровенной дыры в боковой стене. Поскольку я был уже насквозь мокрым, решил устроить в нём временную стоянку. Тем более что выгородка кладовщика уцелела — даже стёкла оказались на месте!
Разведя костерок и развесив вокруг него выжатую в меру сил одежду, натянул извлечённую из рюкзака сыроватую рубашку. Судя по старому кострищу, не я первый обнаружил это место, так что надолго задерживаться в нём не стоило.
Пока вещи сохли, осмотрел помещение и нашёл в углу местную газету недельной давности. И очень заинтересовался фотографией на первой странице. Точно, это лицо мне было знакомо, видел репортаж о нем в одной из передач еще в свое время.
Закончив читать, надел еще горячую, но до сих пор влажную одежду, после чего убрал в рюкзак аккуратно сложенную газету и вышел под начавшийся проливной дождь. С территории станции я выбрался только через час — уж больно она была большая.
Город я совсем не знал, попросту никогда в нем не был, и ориентироваться, тем более в сумерках, оказалось очень сложно, а очень хотелось отдохнуть и высушиться. И когда я заметил детский сад, долго не раздумывал — быстро осмотрев заднюю дверь и не обнаружив сигнализации (то ли не увидел из-за своего роста, то ли её просто не было), с трудом вскрыл замок. Проникнув внутрь, разулся, поскольку на ботинки налипло много грязи, и, шлепая по полу мокрыми носками, на ощупь двинулся вглубь здания.
Спокойное место для себя я нашел на третьем этаже, в спальне одной из старших групп. Отыскав ведро, выжал мокрую одежду и применил дедовский способ. Аккуратно расстелив её на одной кровати, накрыл одеялом с соседней, уложив поверх получившегося «бутерброда» матрац. Постелив на него простыню и взяв подушку, заметил слабый свет, чиркнувший по окну.
Взобравшись на подоконник, увидел на улице человека в дождевике и с фонариком в руке. Человек вдруг протянул руку ладонью вверх, после чего снял капюшон. Только тут я заметил, что дождик закончился. Скорее всего, это был сторож. Мазнув фонариком по окнам, что заставило меня отшатнуться, он подошел к парадному входу, задержался на несколько секунд и двинулся дальше, скрывшись за углом.