— Вы о чем, господа заговорщики?
— Так, Оррен, о своем, женском. Я пойду, видела тут одно потрясающее колье! Упустить его — настоящее кощунство! Малыш-бриллиант так мучается на шее той ужасной тетки! — И не успел я ничего сказать, как воровка исчезла в толпе.
— О женском, значит? — подтрунил я над Василием.
Тот только усмехнулся, посоветовал мне хорошо отдохнуть, после чего взял Маришку под локоток, и они также испарились в неизвестном направлении. Я же остался в компании бокалов с красным вином…
Подумав, все-таки встал со ступенек, решив не привлекать к себе лишнего внимания, которое и так было не совсем здоровым. Тут перемешивались и интерес, и зависть, и брезгливость, и расчет. Знакомо. Может быть, именно поэтому я терпеть не могу все эти приемы? Мой род и так не очень любят, а меня в частности многие и вовсе ненавидят. За то, что получил огромное наследство после смерти брата, хотя так мне не предназначалось ни медной монетки. Очень долго бродили слухи, что это я кому-то заказал убить Рика. За то, что был хорошим другом Ричарда и стал крестным нынешнего императора. За то, что взял в жены не какую-нибудь простую смертную, пусть и благородных кровей, а лучезарную эльфийскую княжну. Тут тоже без сплетен не обошлось. Будто бы и Лареллин я убил. Еще ненавидели за то, что заставлял считаться со своим мнением, но сам зачастую не обращал внимания на чужое. Да мало ли поводов? У Ритов всегда были странные понятия о чести и долге, которые очень многим приходились не по вкусу.
Но не будем о грустном.
Я пристроился с бокалом в одном из темных углов зала, любуясь из окна парком. Два высоких магических фонаря освещали только ворота и кусок выложенной мелкими камнями дорожки, дальше властвовала ночь. Начался мелкий неприятный дождик. Если сильнее напрячь зрение, можно было различить в темноте короткие росчерки частых капель.
— Милорд?
Обернулся на незнакомый девичий голосок, думая, что жаль оставлять место в поисках еще одного подноса с напитками. Этот как-то подозрительно быстро закончился. Может быть, потому, что вина было принято наливать всего чуть-чуть? Так, чтобы узкий бокал был заполнен едва ли на треть.
Улыбнулся прелестной молодой девушке. Темно-синее платье с нешироким подолом и рукавами-воланами. Волосы уложены в строгий пучок, только одна кокетливо завитая прядь выбивается, заправленная за ухо. Смотрит на меня с легкой опаской, явно мечтая скорее выйти обратно в освещенную часть зала, где звенит музыка и кружатся пары.
— Да, леди. Я вас внимательно слушаю. — Это, так сказать, несчастная представительница типа «на выданье».
Естественно, что к девушкам из небогатых малоизвестных родов завидные женихи свататься не любят. Вот и таскают суровые родительницы своих выросших чад по всем балам в надежде найти хорошую пару.
— Маркиза Лили Ан, милорд… — представилась девушка. После того как я назвал свое имя и род, она продолжила: — Я увидела, что вы стоите один и вам наверняка скучно…
— Так… — недобро начал я, и маркиза испуганно пискнула, — леди, прошу, передайте своей матушке, которая вас сюда направила, что я не собираюсь в ближайшее время искать себе невесту. И развлекайтесь с другими кавалерами, которые по достоинству оценят вашу красоту и молодость.
Посмотрел за спину неожиданной собеседницы, чтобы быстро отыскать в толпе немолодую грузную женщину, которая пристально наблюдала за нами. Точно, как тактично подметил Василий, тот еще серпентарий. Можно вспомнить, что старый маркиз Ан — заядлый картежник — спустил все свое состояние еще при моем отце. Теперь этот род так завяз в долгах, что спасти его может только удачная партия. Ну что за люди? Печально все это…
— Я не могу, милорд, — вздохнула Лили.
— Понимаю, — кивнул я. Если отослать девушку сразу же, ей точно не поздоровится. — Ладно, можете назвать меня по имени. И учтите, танцор из меня неважный. Один вальс, и надеюсь, ваша матушка на этом успокоится.
— Спасибо! — Девушка тут же вцепилась в протянутую ей руку.
Тетка довольно улыбнулась, решив, что рыба наживку проглотила. Нет, все решено! Ни за какие коврижки Крису не удастся вытащить меня еще раз на подобное мероприятие. Лучше уж обратно на костер.
Зато, перемещаясь по залу на раз-два-три, можно было отследить всю нашу компанию. Крис, устроившись на троне, что-то обсуждает со своей невестой. Во всяком случае, теперь точно не скучает. Юля у одной из колонн строит глазки Селю, параллельно с этим бросает задумчивые взгляды в сторону эльфийских послов (те отвечают ей тем же). А молодой граф, кажется, мечтает провалиться сквозь землю. Вот Василий и Маришка — кто кого учит танцевать, непонятно, но оба постоянно пытаются отдавить ноги друг другу и всем окружающим их людям. Альга смеется над шутками мужчины в пурпурном плаще. Из кармана брюк женщины неосторожно выглядывает нитка жемчужных бус. Все развлекаются, один я не знаю, куда себя деть.
Наконец музыка стихла, я вежливо раскланялся с Лили, которая, поняв, что на роль жениха я не подхожу, весь танец жаловалась мне на свою сложную судьбу. Я стоически все выслушал и даже посочувствовал. Подумал, что спокойно переждать бал в углу мне не дадут — девушек на выданье, подобных маркизе, тут много. Так что пошел обратно к крестнику, надеясь, что он больше не вздумает танцевать.
— Оррен, а может, тебе и правда жениться, а-а? — съязвил Кристиан, стоило мне только выгнать первого советника из низенького креслица и сесть рядом с троном.
— На ком? Эта Ан мне в дочери годится… Да и ты меня знаешь…
— Ну-ну, романтик обыкновенный — вымирающий вид, — махнул рукой император.
— А что плохого в том, чтобы быть романтиком? — не согласилась с женихом Нимиони.
— Не знаю, ваше высочество. Тут все, наверное, от воспитания зависит… — покачал головой я, думая, ловить слугу с подносом или все-таки не стоит.
Нет, положительно нужно завязывать с балами, если вместо веселья в голове одна мысль — напиться до свинского состояния. А нет, две мысли: после пункта «напиться» хорошо бы вызвать кого-нибудь на дуэль.
— Насколько я знаю, твои родители любили друг друга примерно так же, как мои, — заметил крестник.
— Дело в том, что человек меняется, когда встречает ту единственную…
— Точно романтик! — поставил диагноз император.
— Вот и Юля меня не понимает.
Тут мажордом, весь подобравшись, громко объявил, заставив музыку оборваться, а людей замереть в нелепых позах:
— Ее величество императрица Шахра'ла Лит, урожденная Хаш.
Крис тихо полез прятаться за трон.
Придворные в скором порядке постарались отойти как можно глубже в тень. Только некоторые подались вперед, надеясь первыми разглядеть императрицу, которую давно считали мертвой. Вот двери плавно разошлись в стороны.
Есть те, у кого орки ассоциируются с кем-то зеленым, серым, песочным, иногда пупырчатым, диким и, несомненно, огромным. Ах да! Про дубину забыл и меховую жилетку. Можете сразу выбросить эти глупости из головы. Насчет других миров не знаю, но у нас орки — цивилизованная раса, ничуть не уступающая и даже опережающая в развитии людей. Конечно, раса своеобразная, причем весьма и весьма, но что поделаешь? Цвет кожи, так же как и глаз, зависит от того, к какому из племен относится данный орк. Пересекаются эти ветви крайне редко. Не принято у них такое кровосмешение. Сочетаться браком с другими расами нормально, а так — нет.
Еще одной из отличительных черт орков было то, что они не старели. Жили где-то до трехсот — пятисот лет и на протяжении этого срока не обзаводились ни морщинами, ни старческим радикулитом, ни тем же склерозом, оставаясь полными сил до самой смерти.
Шахра'ла была красива по меркам любой расы. Даже эльфы находили ее внешность притягательной. Темно-зеленая кожа, раскосые, чуть прищуренные янтарные глаза с узким кошачьим зрачком. Длинные черные волосы заплетены в сотни маленьких косичек, каждая из которых на конце скреплена небольшой бусиной. Одежда — несколько полосок черной ткани: две крест-накрест закрывают грудь, еще две скреплены нешироким поясом на бедрах и опускаются до щиколоток — вызывающие разрезы предлагают оценить стройные ноги. Да… Как мужчина, заявляю: равнодушным к такому зрелищу остаться невозможно.
— Крис, вылезай. Сам же пригласил, — окликнул я крестника.
— Так кто же знал, что она решит принять приглашение? Это все ради Альги… — раздалось из-за трона, после чего оттуда же показалась унылая физиономия императора. — Добрый вечер, мам. Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он.
— Твоими стараниями, сын, замечательно, — усмехнулась орчанка, как нож сквозь масло проходя мимо замерших придворных к трону. — Здравствуй, Оррен, — кивнула она мне, — все еще нянчишься с моим отпрыском? Не надоело?
