Когда мы вернулись в лагерь, второй отряд, так сказать, наши конкуренты, уже вернулся назад. Взяли они только двоих оленей, но оба были явно крупнее наших. Обе группы сразу заспорили по поводу качества трофеев, но поскольку весы никто с собой не захватил, Попов, самолично взявший себе роль рефери, зафиксировал ничью.
– И вообще не знаю, чего вы спорите? – подивился он. – Всё равно я всё съем.
Конечно, я сильно сомневался, что наш криминалист слопает пятерых оленей, но его зверский аппетит говорил о том, что Андрей приходит в себя. Не радовать это не могло, и волновало лишь то, что Тлала так и не могла отойти от наркотика. То ли ей дозу намного больше, чем Попову вкатили, то ли на богов людские наркотики вообще пагубно действуют, но почти до заката девица находилась в заторможенном состоянии, и Рабинович с Кецалькоатлем от нее почти не отходили. И лишь вечером Тлала пришла в себя.
– Где я? – едва слышно спросила она.
– Слава кецалю! – обрадовался тольтекский бог. – Я-то уже боялся, что ты так и останешься в ступоре.
Мой Сеня тоже облегченно вздохнул и расплылся в улыбке, но тут же помрачнел и посмотрел на девицу.
– Как ты могла нас предать? – задал мой хозяин идиотский вопрос. «Как могла!» Да так и могла – ртом. Открыла свой рот и предала. Чего тут непонятного? – Мур-зик, фу! – «понял» меня Рабинович.
– Хороший песик! – пробормотала девица… Спасибочки! Без ваших комплиментов как-нибудь проживу. – Сеня, я не хотела. Он меня заставил.
– Обычная присказка всех изменщиц, – буркнул Попов.
– Может быть, дашь ей рассказать? – вступился за девицу неисправимый Рабинович. – Она, между прочим, ничуть не меньше тебя вынесла.
– Слушайте, вы хоть сейчас-то, когда знаете, кто она такая, может быть, не будете из-за нее ругаться? – предложил омоновец. Оба антагониста хотели что-то ему ответить, но вместо этого просто закрыли рты.
– Да, я плохая, – констатировала Тлала – будто в этом кто-то сомневался! – и рассказала довольно забавную историю. В смысле, такую сказочно-лживую, что можно было со смеху умереть. Впрочем, похоже, что Тлала врет, считал я один. Остальные слушали ее внимательно и были даже склонны ей верить. Впрочем, судите сами!..
Идея заслать девушку к нам шпионкой принадлежала Эксмоэлю, который с самого начала не считал нас дураками и опасался, что мы можем что-то пронюхать и перестать играть по его сценарию. Кандидатуру Тлалы предложил уже Уицилопочтли, и эльф возражать не стал. Он не слишком хорошо еще знал персонажей мезоамериканского пантеона и лишь надеялся, что шпионка не подведет. Тлале сказали, что в Теночтитлан прибыли чужаки, замышляющие погубить этот мир, и попросили выведать у них, что они замышляют и как собираются действовать.
Дальше девица действовала сама. Сама придумала сценарий, выбрала время и место и сделала всё, чтобы мы ей поверили. Наврала, естественно, про вражду с Уицилопочтли, да и про всё остальное. Помните, я еще удивился, как смогла Тлала вычистить платье. Оказалось, она его не чистила. Богиня лишь смоталась к себе домой и взяла другое, хотя нам говорила, что Уицилопочтли дорогу на небеса ей закрыл. Да и вообще, единственной правдой, которую Тлала нам сказала, было ее желание увидеться с Кецалькоатлем. Девица собиралась узнать, как он к нам относится. Затем хотела поведать Пернатому Змею «страшную тайну» о наших истинных планах и уговорить тольтекского бога помочь Уицилопочтли с нами расправиться.
Однако, по словам богини, за время общения с нами она полностью изменила мнение о нас. Дескать, мы показали себя такими расхорошими, что поверить в наши злые умыслы она не могла. Она видела, что с ее миром действительно что-то происходит, но поскольку началось это задолго до нашего появления, то и в нашу виновность верила с трудом. И как утверждает Тлала, разговор с Лориэлем поставил всё на свои места. Она поняла, кто именно хочет зла Мезоамерике, и едва возвратившись в Теночтитлан, бросилась к Уицилопочтли и попыталась открыть ему глаза, надеясь заставить бога-ягуара порвать с Эксмоэлем. Сначала бог делал вид, что верит ей, и Тлала довольно многое ему рассказала, но затем Уицилопочтли поднял ее на смех, а там и вовсе обвинил в предательстве. Он наложил на нее какие-то чары, заставившие богиню потерять сознание, а сам исчез. А дальше всё было, как в тумане – жрецы, наркотик, жертвоприношение и бегство из города. Конечно, рассказывала она складно. Вот только нет у меня веры к человеку или даже богу, однажды предавшему меня. Может быть, просто воспитали меня так, но если кто-то одной рукой протягивает тебе лакомство, а другой тут же жестко бьет по носу, начинаешь задумываться, а стоит ли вообще брать пищу из рук чужаков! Тлала и была таким чужаком. Один раз, обманув наши ожидания, она спокойно могла поступать так же и далее. Тем более ей, как богине порока, и полагалось быть обманщицей, а никак не святой…
Ну, скажите мне, кто поручится, что ее появление в храме не было подстроено? Может быть, в жертву Тлалу никто и не собирался приносить? Может, Эксмоэль и Уицилопочтли считали, что мы в состоянии спасти Попова и избежать их ловушки, вот и послали девицу к нам в образе великомученицы, дабы вовремя и оперативно получать всю необходимую информацию о нас?.. Лично я не считал, что эти подозрения безосновательны, но, как это часто и бывает, оказался не понят. Мои менты, хоть и выглядели задумчивыми, явно склонялись к тому, чтобы принять рассказ девицы за чистую монету.
– Я одного не пойму, почему ты не открылась нам сразу, после того как осознала свою ошибку? – поинтересовался мой наивный хозяин. – Многих неприятностей можно бы было избежать.
– Мне было стыдно, – потупив очи, прошептала богиня. – Я боялась, что, узнав правду о том, как я с вами оказалась, вы навеки лишите меня своего расположения и прогоните прочь, а я ведь полюбила вас всей душой. И тебя, Сеня, и Ванечку, который никакого внимания на меня не обращал, и даже ворчливого Андрюшу. Я к вам так привязалась, что мне было бы очень больно почувствовать на себе ваше презрение.
– Что скажешь, Кецалькоатль? – на секунду проявил благоразумие Рабинович.
– Скажу, что всё это точно в ее стиле, – щелкнул клювом Пернатый Змей. – Эта стервочка может кого угодно вокруг пальца обвести, но она легко влюбляется, а, полюбив кого-то, и сама готова на самые непредсказуемые поступки.
Мой Сеня удовлетворенно кивнул, а я чуть не поперхнулся. Ну, скажите, разве такое объяснение кого-то может удовлетворить? Да оно же абсолютно двусмысленное! Не сам ли Кецалькоатль заявлял, что Тлала и Уицилопочтли любовники? И не его ли любя, девица делает то, за что мои менты любому другому существу уже давно бы голову оторвали? А тут сидят, глазенками хлопают и слюни от жалости на пузо пускают. Тьфу! Смотреть тошно. И, обидевшись на друзей, я ушел на другой край поляны, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Впрочем, зря старался. Хотя, повернувшись к сослуживцам спиной, видеть я их перестал, пространство, отделявшее нас друг от друга, было столь мало, что весь дальнейший разговор я слышал прекрасно. Смысла пересказывать его я не вижу, потому как говорить о слюнявости моих доблестных ментов мне просто противно. А для себя я решил, что ни днем, ни ночью больше глаз с девицы не спущу, чего бы мне это ни стоило. И если она попытается исчезнуть, чтобы вновь навлечь неприятности на наши головы, задержу ее любыми способами, хотя кусать самок, даже человеческих, всегда считал ниже своего достоинства.
– Ну, с этим всё понятно, – устав, наконец, говорить о злоключениях Тлалы, произнес Жомов. – С Эксмоэлем что делать будем?
– А что с ним делать? Убить его, гада, и всё! – безапелляционно заявил Попов, которого то ли остаточное действие наркотика, то ли присутствие богини греха и порока делало чрезвычайно агрессивным.
– Без проблем. Ты убивать и будешь, – разрешил мой хозяин. – Только его сначала найти нужно. А где? Опять в Теночтитлан возвращаться? Так еще неизвестно, будет ли от этого толк. Крутишься тут, как карась на сковородке, а этот летун перепончатокрылый, хам безмозглый и мелкотравчатый идиот Лориэль носа не кажет. Чтоб его тролль, зевая, случайно проглотил!
ХЛО-ОП!!!
– Ты кого идиотом назвал, ментяра поганый? – завопил наш маленький мерзавец, появляясь правее костра. Там, где сидел нейтральный Кецалькоатль. – Тебе твой длинный нос набок сдвинуть или ты сам его сломаешь, козел безмозглый?
– Ну, пошла бабка на базар! – хмыкнул Сеня. – Иди сюда и сдвинь мне нос набок, если не боишься крыльев лишиться. Будешь не летать, а бегать, пока на тебя кто-нибудь случайно не наступит.
Я уже не раз замечал, что стоит моему хозяину начать ругать Лориэля, как тот мгновенно появляется. Даже не знаю, с чем это связано, а маленький наглец, понятно, объяснять детали и раскрывать тайну не станет, но обычно такой метод срабатывал. Конечно, не всегда, поскольку и в работе эльфов часто перебои случаются, но в большинстве случаев Сенина ругань срабатывала лучше любого телефона. Вызов принимался, и эльф представал пред наши очи.
