– Ну понятно, что не о выкупе, потому что я тебя ни за какие сокровища не верну. – Он белозубо усмехнулся, отчего мое сердце подпрыгнуло и забилось с удвоенной частотой где-то у горла.
Я обозлилась и на себя, и на него, вследствие чего разговор ушел в совершенно не понятные даже мне дебри.
– Данте-э-э! Куда ты меня затащил, а?!
– Мы сейчас верстах в десяти к северо-востоку от Древиц, – спокойно ответил он, как мне показалось, злорадно наблюдая за моей реакцией.
– Где-э? Данте, ты что, с ума сошел?! Да я тут сейчас такой крик подниму, что вся нежить сбежится!
– Не на…
– Люди добрые!!! – заголосила я, копируя Вилькины нотки, когда она хотела поиздеваться над окружающими, только не в пример громче. Результат не заставил себя ждать – в лесу сразу же отозвался неизвестный зверь, старательно мне подвывая. Странно, и не ночь вроде… – Помогите! Меня тут уб…
Закончить фразу не удалось, потому что Данте без предупреждения склонился к моему лицу и запечатал мне рот поцелуем.
Я была настолько ошеломлена случившимся, что даже не попыталась отпихнуть наглого аватара, а потом мне стало все равно. Кажется, я упустила момент, когда Данте перестал прижимать мои руки к дереву и обнял меня за талию, не прерывая поцелуя, а мои ладони легли на его плечи… Господи, да я за ним хоть куда пойду…
Время замедлило свой бег, поэтому деликатное покашливание со стороны тропинки я услышала далеко не сразу, а только после того, как оно стало настолько громким и надрывным, что не обратить на него внимание стало попросту невозможно. Я почувствовала, как Данте с явной неохотой отодвинулся от меня, и с трудом сфокусировала взгляд на вновь прибывшей.
Зеленые глаза весело блеснули, а солнце позолотило длинные рыжие волосы, убранные на висках в тонкие косички и открывающие заостренные уши. Вилька, сидевшая на Тумане, озадаченно покачала головой.
– Ну вы даете… Данте, я думала, что Еваника тебя тихо убивает, а тут… Я вам не сильно помешала?
Серебристый Глеф, которого Вилья притащила с собой, ревниво заржал, а я покраснела до корней волос, обнаружив, что до сих пор обнимаю Данте за плечи.
– Похоже, что все-таки помешала, – резюмировала Вилька, легко соскакивая с Тумана и подходя к нам. – Данте, выходит, ты все-таки уболтал ее. Хотя «уболтал» – не самое точное определение, – продолжала язвить подруга.
Я покраснела еще сильнее, хотя сильнее, как мне казалось, было некуда. А Вилька невозмутимо сунула мне в руки мою бездонную суму, уже наверняка набитую всем, чем нужно, и широко улыбнулась Данте.
– Молодец, нашел ее все-таки. Пригодилось Метарино зелье или ты ее попросту связал?
Данте улыбнулся в ответ и крепко пожал протянутую руку полуэльфийки.
– Пригодилось, еще как. Отдельное спасибо той почтенной знахарке, а то я уж не знаю, как бы поступить пришлось…
– Стоп, стоп, – попыталась вклиниться я в ненавязчивый обмен мнениями. – Виль, я чего-то не понимаю или вы с Метарой приложили руку к моему похищению?
Данте с Вилькой переглянулись, как спевшиеся заговорщики, после чего Ревилиэль по праву лучшей подруги решила вызвать огонь на себя в надежде на то, что многолетняя дружба перевесит мое желание испепелить подругу на месте за столь низкое предательство.
– Ев, честно говоря, да. Данте ведь сначала к нам с Метарой заявился. Тебя искал, между прочим. Ну я ему и сказала, что никуда ты с ним не пойдешь, а просто так он тебя черта с два свяжет – ты ж ведунья.
– Ага, после чего меня поставили перед выбором: либо я забираю с собой в Андарион еще и Вилью, либо возвращаюсь в гордом одиночестве, – добавил Данте, помогая Вильке расседлать Тумана. – Я, естественно, согласился на компанию твоей подруги.
– Куда бы ты делся! – фыркнула Вилька, а я, слушая их объяснения, тихо косела, не сразу оценив размеры развернувшейся вокруг меня интриги. Ну Вилька еще ладно, но Метара-то тут с какого боку влезла? – В общем, Ев, Метара дала нашему аватару сонный порошок и подробно объяснила, где тебя искать, а я тем временем твою суму собирать стала – ты ж на озере без вещей совсем была. Не волнуйся, я ничего не забыла, даже твои книги положила, а Метара тебе, по-моему, еще и половину своего запаса снадобий впихнула – так, на всякий случай, мало ли, насколько мы задержимся, да и еды недельки на полторы…
– Предатели-и-и… – тихо выдохнула я, проводя ревизию сумы.
Да-а, напихали туда столько, что я только диву давалась. Метара что, решила, будто я с Данте на веки вечные уезжаю?
Помимо обычных двух смен одежды и моих любимых дриадских полусапожек в суме обнаружилось совершенно невозможное количество барахла, причем половину вещей я видела впервые. К примеру, расшитое яркими нитками светло-зеленое платье, вроде бы моего размера, но непонятно откуда взявшееся – я его точно не покупала. Метара что, мне с собой его в качестве приданого впихнула? Я покачала головой и продолжила ревизию.
Две эльфийские рубашки из тонкого полотна, тоже непонятно откуда взявшиеся, и нечто вроде верха от костюма для воинственных дев юга – темная, едва ли не черная рубашка без рукавов с полностью открытой спиной и широким, почти корсажным поясом на шнуровке. Последняя деталь вызвала у меня наибольшее удивление, поэтому я выудила сей «корсет» из сумы и вопросительно уставилась на Вильку.
– Виль, а это что такое?
Подруга на несколько секунд замялась, а потом принялась объяснять:
– Ев, это тебе под куртку вместо рубашки.
– Че-е-го? Виль, ты издеваешься?!
– Нет, я серьезно. Это на тот случай, если вдруг перекидываться придется. Ну мало ли что в дороге бывает… Все равно ж под курткой или под рубашкой не будет видно, что спина открыта, зато потом, когда крылья вырастут, то на тебе хоть одежда, как в прошлый раз, лоскутами висеть не будет.
Тоже верно… В прошлый раз мне пришлось выбрасывать и куртку, и рубашку, потому что крылья попросту прорвали ткань. Ладно, она же хотела как лучше, все равно под верхней одеждой оригинальный покрой не будет виден.
– Леший с вами обоими, – махнула рукой я, стараясь не обращать внимания на то, с каким облегчением выдохнули мои друзья. – Пойду во-он за те кустики переоденусь. Вилья, ты отвечаешь за то, чтобы Данте к ним даже и не приближался, понятно?
Аватар взглянул на меня с таким потрясающим выражением оскорбленной невинности на лице, что мне стало почти стыдно, но не настолько, чтобы я начала извиняться. Вилька проводила меня слегка озадаченным взглядом, а потом вдруг встрепенулась и, подбежав ко мне, сунула мне в руку тихо зашуршавший сложенный листок бумаги.
– Ев, это записка от Метары, она просила тебе передать.
Я кивнула и гордо удалилась за ближайший густой орешник, который присмотрела как место переодевания.
Первым делом я выудила из сумы немного помятые, но чистые полотняные штаны темно-зеленого цвета, которые натянула прямо под платье, после чего пришлось выполнять самую сложную часть программы по одеванию – а именно сообразить, как же, леший побери, надевается пожертвованный мне то ли Вилькой, то ли Метарой «корсет». Промучившись минут пять, я все-таки надела его, затянула на спине шнурки пояса-корсажа и критически осмотрела результат. А что, довольно-таки удобно. Спине не жарко, спереди все закрыто практически наглухо, тонкая полоска ткани завязывалась вокруг шеи, не давая импровизированному корсету сползти, а широкий пояс делал мою талию хотя бы зрительно стройнее.
Сойдет, короче.
Я быстренько обулась в туфли на тонкой подметке и, почувствовав себя вполне готовой к походу, развернула Метарину записку, да так и застыла, впившись в нее ошарашенным взглядом. В записке была всего лишь одна строчка следующего содержания: «Еваника, не повторяй мою ошибку». Как-то Метара призналась, что когда-то давно ее с Лексеем Вестниковым связывало нечто большее, чем просто дружба, но потом они с Лексеем о чем-то поспорили, в результате чего Метара уехала в Древицы, а мой наставник направился в западные леса. Спустя какое-то время он вернулся за ней в Древицы, но Метара, будучи чересчур гордой, весьма эмоционально послала его далеко и надолго. Лексей послушался, и с тех пор они больше не виделись, о чем Метара сожалеет до сих пор.
Из орешника я выходила в глубокой задумчивости, держа в руках тонкую рубашку, которую планировала надеть поверх «корсета», и со словами: «Ну как вам?»– предстала пред глазами моих друзей. Те одновременно обернулись и ненадолго замолчали, критически созерцая меня с головы до ног. Когда пауза затянулась до неприличия, я тяжело вздохнула и, подойдя ближе, сбросила суму в траву, дабы не мешала надевать светлую рубашку с распущенной шнуровкой на груди.
