Томас ударил кулаком в спинку трона:
– Как?! Как он получил Барабан?
– История длинная и запутанная. Если коротко, то нам пришлось выбирать, где окажется магический артефакт – у главы Черного королевства или у самого влиятельного преступника мира.
– Всегда есть третий вариант, – сквозь зубы процедил Бесфамиллюр.
– Поверьте, третий вариант был еще хуже.
– Сделанного не вернешь, – проговорил монарх, сев на трон. – Как все перепуталось, Всезнайгель, как завертелось!.. Сегодня утром прямо здесь, в этом зале, появился огромный тип в черных одеждах. Он сказал, что Дункельонкель передает нам предложение сдаться. На раздумья наглец отвел полмесяца. Если не подчинимся, добавил он, то все умрем. Затем он исчез.
– Как он исчез, откуда появился? – быстро спросил Тилль, шагая к Томасу.
– Из зеркала вышел и в зеркало же ушел.
– Но тут нет зеркал, – пробормотал Лавочкин, растерянно оглядываясь.
– Я собственноручно разбил его, барон Николас, – пояснил король. – Знали бы вы, чего мне это стоило! Уничтожить фамильную ценность, которая передавалась моими предками столько веков… Но не могу же я держать во дворце такие опасные двери! Нынче сквозь зеркало проходит один нахал с ультиматумом, завтра – отряд головорезов.
– И вы расколотили все зеркала, не так ли? – уточнил Тилль.
– Да. И в городе, и во всем королевстве. Я объявил зеркала вне закона.
– Вы явно погорячились, ваше величество, – учтиво сказал колдун. – Ваши маги исследовали осколки?
– Они нашли следы какой-то ворожбы, но я бы удивился, если бы их не было. У меня ощущение, что большинство волшебников – шарлатаны. Разбив зеркало, я сломал заклятье. Никто не смог найти в обломках ни крупицы полезных сведений! А ваш старший братец – между прочим, мой главный советник по колдовству – снова где-то пропадает!
– Иоганн сейчас составляет компанию Рамштайнту. Нельзя оставлять главу преступников наедине с такой вещью.
– Ох, и много же вы воли берете, колдуны, – резко произнес Томас. – Да еще и хлесткими словечками бросаетесь. Погорячился я, видите ли!
– Зеркало как таковое не является магической дверью, ваше величество, – негромко заговорил Всезнайгель, гася вспышку монаршего гнева. – Чтобы посетитель к вам проник, над зеркалом нужно провести серьезную магическую работу, то есть заговорить его. Когда вы подновляли свою реликвию? Ведь зеркала слишком долго не живут.
– Мой отец отдавал его стекольщикам, когда мне было девять лет.
– Тогда прошу вас, отдайте распоряжение начальнику стражи, пусть он представит список людей, имеющих доступ в зал. Особенно нас интересуют колдуны. Вообще, мне чрезвычайно странно, что эта мера не пришла на ум вашим подданным.
– Признаться, я их сам напугал, – задумчиво промолвил Томас. – И не верю я в измену, господин чужой волшебник. Но быть по-вашему. Теперь предлагаю вам отдохнуть. Закончим нашу беседу утром.
Распорядитель отвел гостей в уютные, хоть и аскетически обставленные покои.
Рядовой Лавочкин спросил:
– Скажите, Фриц, а как бы нам свидеться с принцессой Катринель и принцем Петером?
– Ох! А откуда вы узнали мое имя? – удивился распорядитель.
– Ну, милейший, – Всезнайгель похлопал его по плечу, – в вашем славном королевстве кто не Ганс, тот уж точно Фриц.
– Правда ваша, – согласился слуга. – Если принц и принцесса сами за вами не пришлют, то завтра вы наверняка встретитесь. Я передам вашу просьбу. Спокойной ночи.
Фриц удалился.
Тилль наставительно произнес:
– Николас, я бы на вашем месте не слишком выпячивал новый дар. Дешевые фокусы – удел уличных циркачей.
– Ну, вы прямо как король Альбрехт заговорили, – усмехнулся Коля. – Но что вы думаете об истории с зеркалом?
– Хм, это устрашающая акция, которая, возможно, значительно сильнее бомбометания огненными шарами, – признал Всезнайгель. – Взрывы и разрушения – одно, а вот опасение, что из каждого невинного предмета может запросто появиться громила, – совсем другое. Теперь, как бы мы ни разъясняли суть трюка Дункельонкеля, народная молва припишет ему выныривание из пара над любым котлом, появление из-под земли, хождение по воде и полеты на драконах.
– Елки-ковырялки, целый пиар уже получается… – протянул рядовой Лавочкин.
– Что вы сказали?
– Пиар. В нашем мире так называют целенаправленные, тщательно спланированные публичные акции или целую череду поступков, формирующих в народе некое представление о ком-то или о чем-то.
Колдун почесал подбородок:
– Слово новое, но методы древние. Зато вы, Николас, необычайно точно сформулировали! Дункельонкель разыгрывает давно просчитанную комбинацию. Знаете, почему его подручный вылез из зеркала именно здесь? Ведь было бы достаточно и пары-тройки огненных бомб, правда?
– Наверное, – растерялся Коля.
– Его птицы-бомбовозы просто не могут досюда долететь! – Глаза Всезнайгеля горели. – Драконы не пускают их через свою долину. Значит, здесь паника сеется иными методами. Но ничего, ничего…
Волшебник надолго замолчал, буравя жестким взором коврик на полу. Потом словно очнулся и сказал, улыбаясь:
– Не сомневайтесь, мой юный друг, на каждый их ход у нас найдется свой.
Глава 4. Экстремальная инсектология, или Новое о Дункельонкеле
Перед отлетом в Дробенланд Палваныч и Хельга прошлись по рынку. Торговля была куцей, но прапорщику и графине удалось купить в дорогу хорошего сыра, копченого мяса и доброго вина.
Дубовых подслушал интересный разговор. Зеленщик в красочных подробностях излагал симпатичной покупательнице историю возвращения «того самого Николаса Могучего» и то, как «славный барон чуть ли не смертельно ранил проклятого Дункельонкеля». Было там и про Барабан Власти, и про разоблачение гномьего воровства… Зеленщик поведал и о «восставшем из мертвых Повелителе Тьмы, ушедшем в услужение Николасу и готовом покарать Черное королевство самой страшной карой, вот увидите».
– Откуда он взял всю эту карикатуру? – недоуменно спросил Палваныч Хельгу.
Та не знала. Да и откуда ей было знать, что намедни Всезнайгель, сидя у начальника сыска Шпикунднюхеля, пересказал ему подвиги Лавочкина, прапорщика и самой Страхолюдлих. Вместе со Шпикунднюхелем колдун разработал байки, которые должны были травить агенты сыска. Уже наутро на рынках, в харчевнях и лавках гремела слава Николаса Могучего и прирученного им Повелителя Тьмы.
Может быть, Тилль Всезнайгель и не знал слова «пиар», но имел неоспоримый талант политтехнолога.
В арсенале Хельги не нашлось амулета, поддерживающего температуру, поэтому прапорщик и графиня оделись особенно тепло. Заворожив ковер и погрузившись на него, диверсанты взяли курс на северо-запад. Скорость была невелика, однако путники быстро замерзли.
– Эх, сюда бы спиртику! – размечтался Палваныч.
– Что такое спиртик? – спросила Страхолюдлих.
– Спиртик, Хельгуша, – это сила! – прокричал прапорщик. – Он греет. Эх, черт, зябко!
Рядом с Палванычем тут же появился черт. Рогатый, с копытами и хвостом. Клочки бурой шерсти трепетали на ветру. Маленькие злые глазки беспрерывно бегали, жиденькая бороденка тряслась, а розовый пятачок как-то брезгливо втягивал морозный воздух.
– Рядовой Аршкопф прибыл! – премерзко провизжал черт.
Прапорщик скривился. Он был зол на бесенка за то, что в прошлый раз тот поздно явился на зов. И как ни оправдывался потом Аршкопф, Дубовых был непреклонен – нарушение воинской дисциплины он потерпеть не мог. Ведь речь шла не о командирской прихоти, а о жизни и смерти: на Палваныча и его спутников надвигался злобный тролль. Впрочем, черт успел вовремя. Он перенес тролля за далекие восточные горы.
– Как не надо, так ты здрасьте, а как срочно, так обед, учет и санитарный день, – проворчал Дубовых.
– Ну, не обижайтесь, товарищ прапорщик! Я же объяснял – бабка задержала.
– Ладно, комик, сделаю вид, что верю. Проблема такая. Нам с Хельгой холодно. Надо как-то решить.
– Вон, внизу деревня, там корчма с очагом, – пропищал черт.
– Издеваешься, Хейердалов сын? – прорычал Палваныч.
– Никак нет!
– Нам нужно быстро лететь и не мерзнуть, адское отродье, – ледяным тоном сказала графиня Страхолюдлих.
– А, сразу бы и объяснили, – залебезил Аршкопф. – Это я мигом.
Он исчез и тут же вернулся, держа в мохнатых руках два драных одеяла.
Дубовых утробно зарычал:
– Ох, е! Держите меня семеро, задушу поганца!
– Не надо, товарищ прапорщик! Это волшебные одеяла! Они хранят в себе жар преисподней. Чем сильнее холод, тем они теплее. Вот попробуйте…
Палваныч потрогал краешек. Действительно, горячий.
– Ладно, давай сюда, – проворчал Дубовых. – Погреемся. Попутно пообвыкну к адскому пеклу. Чую, с таким помощничком туда мне и дорога…
