— Не надо! — взмолилась Эмили. — Рори, не надо! Вы убьете себя! Ах, Рори, будьте же благоразумны!
Герр Сироп выключил горелку, сдвинул назад маску и с нескрываемым самодовольством оглядел дымящиеся швы.
— Ну вот! — сказал он. — Котово!
Клаус что-то заверещал. Инженер обернулся — и увидел, как одеяло на его койке занялось огнем. Эмили прильнула к двери и закричала сквозь дым и шипение пены, повалившей из огнетушителя:
— Рори, Рори! С вами все в порядке, Рори?
— Ода, я жив, — проворчал голос за переборкой. — Вам, конечно, приятнее уморить меня голодом, чем просто пристрелить по-человечески, да?
— О ма Диа![55] — выдохнула девушка. — Мне это и в голову не пришло!
— Так я вам и поверил! Расскажите об этом королевским десантникам.
— Погодите минуточку! — взмолилась она. — Одну минуточку, я сейчас вас выпущу! Клянусь вам, Рори, я никогда… Осторожнее, мне надо взрезать этой штуковиной дверь…
Герр Сироп бросил огнетушитель и схватил девушку за руку, сжимавшую сварочную горелку.
— Что вы телаете? — завопил инженер.
— Я должна его освободить! — крикнула Эмили. — Мы должны! Он умрет там от голода и жажды!
Герр Сироп смерил ее долгим взглядом.
— Сначит, вам ево шиснь тороше шисней тех тысяч лютей, что покипнут, если начнется война? — спросил он сурово.
— Да… нет… Ох, я не знаю! — прорыдала девушка, вырывая руку и пиная датчанина ногами. — Мы должны его выпустить, вот и все!
— Потоштите, прошу вас! Я все протумал, не пойтесь! В каштом отсеке есть вентиляционные трупы тиаметром около тесяти сантиметров. Мы открутим кте-нипуть решетку и кинем ему несколько панок консервов. И консервный нош, расумеется. Ничево с ним не случится, если поситит немноко на холотных попах и пиве. Там у нево и душевая комнатка есть, и таше колота карт, по-моему. С ним все путет о’кей.
— Господь милосердный, благодарю тебя! — прошептала девушка. И, прижавшись лицом к двери, крикнула: — Вы слышали, Рори? Мы будем бросать вам еду через вентилятор. И не волнуйтесь, вам не придется сидеть на холодных бобах. Я хочу сказать, я буду готовить вам вкусные горячие обеды и заворачивать так аккуратно, что вы получите их целехонькими. Я совсем неплохая повариха, Рори, честное слово, я вам докажу. Кстати — а бритва у вас есть? Если нет, я найду какую-нибудь. Я хочу сказать, вы же не захотите выйти оттуда заросшим, то есть… Ну, в общем, это неважно!
— Да? — прорычал пленник. — Да, я все слышал. — Он внезапно разразился смехом. — Ах, дорогая, это очень великодушно с вашей стороны, но бритва мне не понадобится. Вы выпустите меня через денек-другой как миленькие!
Герр Сироп вздрогнул и взглянул на дверь.
— С какой это стати? — спросил он.
— Все очень просто. Ваши спасательные шлюпки остались на Гренделе, и даже со скафандров сняты реактивные движки, не говоря уже о радио и радаре. А все электрооборудование находится здесь, у меня! Как и двигатели, кстати. Вы не сможете позвать на помощь короля, вы даже не сможете вернуться на Грендель, не выпустив меня отсюда. Так что, я думаю, вы откроете мне двери уже через несколько часов — как только эта простая мысль дойдет до ваших квадратных извилин! Ха-ха-ха!
— Det var some fanden, — сказал инженер.
— Что?
— Черт снает что вы несете! Мне нато потумать он этом. — И герр Сироп, путаясь в ночной рубашке, обвивавшейся вокруг его волосатых голеней, вылетел из каюты. Забытый на полу огнетушитель довольно пофыркивал, выплевывая пену.
— О Боже! — Эмили заломила руки. — Ну почему нам так не везет?
Ей ответил голос Макконнелла:
— Не волнуйтесь, macushla, я слышал, как вы испугались за мою жизнь, — и это в тот момент, когда вы думали, что одержали верх. А потому я смиренно прошу у вас прощения за все, что наговорил сегодня вечером. Вы сыграли со мной неплохую шутку, заперев меня здесь, и пусть даже она не удалась, мы вспомним ее еще не раз и посмеемся долгими зимними вечерами!
— О Рори! — выдохнула Эмили, припав щекой к двери.
— О Эмили! — выдохнул Макконнелл с той стороны.
— Рори! — прошептала девушка, закрывая глаза. Незамеченная пена легонько сползла ей на ухо.
Сармишкиду, проскользнув в трюм номер три, застал там герра Сиропа, мрачно сидевшего за огромной пивной бочкой. В одной руке у датчанина была кружка, в другой — затычка от бочки. Клаус, взгромоздившись на полку, бормотал:
— Будь проклят Рори Макконнелл. Будь проклят любой, кто не проклинает Рори Макконнелла. Будь проклят любой, кто не просидел всю ночь, проклиная Рори Макконнелла.
— Вот вы где! — сказал марсианин. — Ваш завтрак остыл.
— Я не хочу никакой савтрак, — пробурчал герр Сироп, опорожнив кружку и наливая ее по новой.
— Даже после вашей давешней победы?
— Что толку от попеты, если от нее никакого толку? Я сапер ево в машинном оттелении, jo[56], и теперь мы не мошем ствинуть сутно с орпиты. Витите ли, реверсивный механисм, который я установил тля внутренней тяки, саперт вместе с кэлом, а пока я этот механисм не сниму, мы не тронемся с места. Так что улететь к Ныо-Винчестеру мы не в состоянии. А кроме тово, в машинном оттелении остались все электротетали.
— Я никогда не опошлял математику попытками практического применения, — благочестиво произнес Сармишкиду, — но я изучал электромагнитную теорию, и если проинтегрировать уравнения Максвелла, то выходит, что вы вполне можете, выдернув там-сям несколько проводов и взяв в мастерской металлическую пластинку, соорудить осциллятор.
— Конечно, — сказал герр Сироп. — Это проще просто-во. Но не сапывайте, что то Нью-Винчестера тесять тысяч километров. Маленькая лапораторная мотель, рассчитанная на 220 вольт, не смошет перетать сикнал на это расстояние. Во всяком случае, такой сикнал, чтопы он не сатерялся в космических шумах. У меня есть и пол ее мощные патареи. Расрятив отну ис них, мы мокли пы послать сильный сикнал — сильный, но кратковременный. Трутно натеяться, что именно в этот момент кто-то на столичном астероите настроится на прием именно нашей частоты. Вот и получается, что пес опрасцовых исмерительных припоров, сапертых с Макконнеллом, я не смоку послать SOS на тех частотах, которые опычно слушают ратиолюпители Нью-Винчестера.
Он вздохнул.
— Нет, я всю ночь ломал сепе голову, пытаясь что-нипуть притумать, но тщетно. Чтопы послать такой сикнал SOS, который услышат наверняка, мне нушен хороший капель, хороший импетанс, эталонный кенератор частоты и так талее — словом, все то, на чем ситит сейчас Макконнелл. А чтопы посылать сикналы на расных частотах в натеште на то, что хоть отин ис них поймают, мне нушен сутовой кенератор, на котором тоше ситит Макконнелл.
— Да ну? — обрадовался Сармишкиду. — Но там ведь несколько тысяч вольт, разве нет?
— Я вырасился фикурально, черт восьми! — Герр Сироп поднес к губам пивную кружку, привычным жестом приподнял усы и задергал адамовым яблоком.
Сармишкиду, свернув ходовые щупальца, плюхнулся голово-торсом на пол. Помахал ушами, повращал глазами и возмущенно заявил:
— Но мы же не можем так просто сдаться! Вот оно, все это прекрасное пиво, которое я мог бы продать с пятидесятипроцентной прибылью, даже если попкорн с крендельками раздавать вообще задаром. А какая здесь от него польза? Никакой!
— Ну, я пы так не скасал, — ответил герр Сироп и нацедил еще одну кружку. — Только мне не нравится, что оно такое касированное, — пожаловался он. — Я ше вам не американец какой-нипуть! Оно чересчур сильно пьет в колову.
— Я специально такое заказал, — признался марсианин. — Чем больше бьет в голову, тем больше профит. Я не могу себе позволить выбрасывать деньги на ветер.
— У вас слишком мноко рук и слишком мало сертца, — сказал герр Сироп. — Са это я посволю вам вымыть мою каюту, а то она вся покрыта сасохшей пеной. А если нам опять понатопится окнетушитель, я просто восьму путылку вашево чересчур касированново пива, потрясу ее, отниму палец от кор-лышка и… Ну конечно! — воскликнул датчанин. — Кокта я выпущу весь ваш С02, меня отпросит насат!
— Если вам так не нравится мое пиво, — сказал Сармишкиду, полуприкрыв глаза, — можете отдать мне свою кружку.
— Тействие и противотействие, — сказал герр Сироп.
— Что?
— Третий сакон Ньютона.
— Да, да, да, но какое отношение он имеет…
— Пиво. Я выстреливаю пивом ис корлышка вперет — и меня отпрасывает всат!
— В какой зад? Вы же говорили про бутылку!
— Ja, ja, ja, ja.
— Weiss’ nicht wie gut ich dir bin?[57] — пропел марсианин.
— To есть, — сказал герр Сироп, строго погрозив ему пальцем, — путылка — это нечто вроте ракеты. Эй, но веть она мокла пы таше… мокла пы…
Он умолк. Кружка выпала у него из руки, и пиво расплескалось по полу.
