— Я возглавляю эту вылазку, — сказала она едко, — смиритесь с этим.
— Забота о вашей безопасности это все что меня волнует, — сказал я, все же решив, что тонкости явно не для нее, — поле боя не место для гражданских.
Особенно, если их присутствие могло создать какую-то опасность для моего выживания. А она наверняка ее создаст. Дочка губернатора выпрямилась в полный рост, едва доставая мне до подбородка, и не смотря на это, каким-то образом все равно умудрялась смотреть на меня сверху вниз.
— Так приключилось, что я почетный командир в Домашнем Полку, — сказала она, махнув рукой вдоль своего тела, чьи выпуклости решительно смотрели на меня, — или вы не можете опознать военную униформу?
— Как правило, опознаю, — ответил я, огрызаясь в ответ на очевидное возражение по поводу ее пестрого костюма, — но звание почетного командира обычно остается не более чем почетным.
Ее щеки начали краснеть, вслед за этим она нахмурилась. Несомненно, ощущение, что ей не подчиняются беспрекословно, было для нее неприятной новинкой.
— Сколько настоящих военных курсов вы закончили? — спросил я.
— Мои обычные обязанности не оставляют времени для такого рода занятий, — неохотно признала девушка, — но я несколько раз была за стенами.
Она подняла подобранный где-то лазган с гораздо большей уверенностью, чем я ожидал увидеть от гражданского. Мне пришлось признать, что она обращалась с ним так, словно знала, что необходимо делать.
— С самого детства я привыкла обращаться с оружием во время охоты.
— Я полагаю, добыча отстреливалась только в исключительных случаях, — саркастически ответил и повернулся к ДюПанья, оказавшимся поблизости вместе с отделением солдат, которые эскортировали его для встречи "Громового ястреба". Несмотря на аляповатый прикид, они выглядели, словно были достаточно хорошими бойцами, что я и ожидал: на большинстве миров охраняющие губернатора солдаты были сливками СПО, или хотя бы творогом, оставшимся после десятины Гвардии. Я был бы достаточно счастлив, ввязаться в этой глупое задание с настоящими Гвардейцами, за которых можно было спрятаться, но, по крайней мере, они были лучшими из всего, что можно было выбрать. Большинство из них обдуманно сохраняли нейтральное выражение лица, однако некоторые не делали секрета из того, насколько они наслаждались представлением, когда их почетный командир встретил неожиданное сопротивление.
— Вы можете воззвать ее к благоразумию?
— Не часто, — признал ДюПанья так, как будто гордился этим фактом, — хоть ее звание и почетное, как вы сказали, но она относится к нему со всей серьезностью. В конце концов, оно делает ее самым старшим офицером в полку.
— Превосходно, — ответил я, обрадованный осознанием, что в этом случае я на законных основаниях могу ее расстрелять, если она будет меня слишком сильно раздражать, — но у нас нет времени спорить по этому поводу.
Грайс и его астартес уже покинули командный бункер и к этому времени, уже должны были быть на полпути к воротам. Если мы собираемся появиться на позиции до того как враг осознает, что артиллерийская батарея является настоящей целью Отвоевателей, и одновременно желаем быть готовыми к нашей собственной атаке, то нам нужно уже выдвигаться. В противном случае, когда мы прибудем, наша цель будет всецело настороженной, и мы упустим преимущество внезапности.
— Тогда хватит его тратить, — сказала Мира. Она развернулась и махнула бойцам, у большинства из которых были подрывные ранцы, в дополнение к обычному вооружению.
— Выдвигаемся.
— На месте, стоять! — рявкнул я, мгновенно обездвижив дернувшееся отделение. Я повернулся к Мире, со своим самым пугающим комиссарским выражением лица.
— Вы остаетесь. Смиритесь с этим.
Как я и ожидал, ее собственные слова она восприняла не очень хорошо.
— Поправьте меня, если я не права, комиссар, — ответила она, произнося мое званием таким тоном, от которого замерз бы и гелий, — но у меня впечатление, что ваша должность является исключительно консультативной и вне обычной цепи командования.
— Технически да, — признал я, маскируя внезапную неловкость, — но наши советы обычно учитываются офицерами.
Поскольку если нет, то у нас было право расстрелять их, что обычно склоняло их прислушиваться.
— Тогда считайте, что я услышала ваш совет, — сказала Мира, разворачиваясь и снова отдавая приказ бойцам, — выдвигаемся!
Что ж, я вряд ли мог пристрелить ее перед собственным отцом, если надеялся сохранить продуктивные рабочие отношения, и, казалось, что в данном случае, существует огромная вероятность, что враг исполнит эту работу за меня, так что я просто пожал плечами и понадеялся, что это будет выглядеть как спокойное безразличие.
— Должным образом предупредил вас, командир, — сухо ответил я.
Сначала, как ни удивительно, все шло хорошо, так что мне приходилось тщательно прятать удивление. Слишком наивная или высокомерная, чтобы принять во внимание опасность стать мишенью, Мира вела нас, держась впереди солдат и уверенно шагая через отзывающийся эхом подземный лабиринт так, словно мы просто вышли не прогулку, а не углублялись с каждым шагом в территорию врага. Эта ситуация меня полностью устраивала. Кроме того, что я наслаждался зрелищем совершенных по форме ягодиц, так она ещё и гарантированно примет на себя огонь любых прячущихся внизу врагов или спустит механизм ловушек, которые они могли установить, тем самым предупредив остальных.
Войти в лабиринт туннелей оказалось на удивление просто. Для этого было достаточно спрыгнуть через люк в коридоре возле дворцовой кухни, и после того, как я выпрямил колени, согнутые чтобы смягчить удар приземления, я сразу почувствовал себя наиболее комфортно с момента прибытия на Виридию. Сопровождали меня нелепо одетые мишени для стрельбы или нет, в этой среде я чувствовал себя как дома и меня захлестнули инстинкты жителя подулья. Оглядевшись, я с одобрением отметил оплавленные куски металла на стене, которые раньше поддерживали идущую вверх лестницу. Ортен уверял меня, что были предприняты все необходимые меры, чтобы обезопасить дворец и его окрестности от проникновения врага, за исключением полного разрушения туннелей взрывами (если бы осаждаемый мятежниками дворец пал, то это не дало бы ДюПанье сбежать, а потому было совершенно немыслимо) и я с удовольствием увидел что он был прав. Исключая прискорбную склонность доверять сведениям разведки не задавая много вопросов, он, кажется, был достаточно компетентен и я почувствовал определенное удовлетворение от того, что решил оставить его в живых и не смещать с поста.
Внезапно над нами захлопнули крышку люка, мы погрузились во тьму. Как всегда я ощутил как напряглись мои чувства при отсутствии света. Ощущение слабого сквозняка на лице давало чувство направления, а отражавшееся от рокрита эхо ботинок позволяло точно определить положение стен.
— Закройте на мгновение глаза, — посоветовал я, — это поможет им адаптироваться.
— Или мы можем просто зажечь люминаторы, — сказала Мира, подкрепляя слова действием. Внезапная вспышка света заставила меня зажмуриться. Несколько солдат последовали её примеру, заполнив узкий коридор пляшущими лучами, отражавшимися от протянутых по стенам и потолкам труб и кабелей. По крайней мере, она сообразила что можно прикрепить его к штыку лазгана, оставив руки свободными и остальные незамедлительно проделали то же самое.
— Отличная идея, полковник, — сказал я с мрачным сарказмом, — как насчет того, чтобы затянуть хором "Солдаты Трона", чтобы пока мы идем, враги могли нас не только видеть, но и слышать?
— Вы же говорили что у нас мало времени, — сказала она и трусцой побежала вперед, из-за чего с её туго натянутой униформой стали происходить интересные вещи, — мы никуда не доберемся, если будем ковылять в темноте.
С неохотой признав, что тут она права, я удовлетворился тем, что отстал настолько, чтобы прятаться в тенях, в утешительной уверенности, что моя черная шинель в темноте будет почти идеальным камуфляжем, особенно для противника, все ещё ослепленного расстрелом Миры. Через сотню метров, и, по моим подсчетам, мы более или менее вышли за внешнюю стену, я смог увидеть причину её уверенности. Впереди коридор был блокирован новой рокритовой стеной, в которой была установлена металлическая дверь, такой ширины, чтобы в неё одновременно мог пройти только один человек. Мира остановилась перед ней и шлепнула ладонь на пластину сканера генокода. Тот был прикручен к запирающей плите, техножрец явно был загружен неотложными делами, чтобы выполнить свою работу аккуратно. Устройство мгновение погудело и пожужжало, дав мне время догнать её, после чего замок щёлкнул и дверь распахнулась наружу. Невероятно, но прикрывал её только я[17].
