Рампл держался того же мнения. Оружие детектива — интеллект, а хвост с шипастым набалдашником более подошел бы оперативнику или конвойному. Но кому придет в голову применять методы тончайших биотехнологий для выращивания специальных конвойных, когда для этой грубой работы вполне подходят люди? Несколько спецов во внутренней охране Управления — и довольно.
Рампл был кобелем, в противном случае моментально оброс бы свитой четвероногих ухажеров, мешающих следствию. Его сексуальные инстинкты были подавлены — иначе ему пришлось бы разрываться между чувством долга и запахом какой-нибудь блудливой болонки. Его чистый аналитический ум превосходил остротой ум подавляющего большинства людей. Перестроенные голосовые связки позволяли общаться вербально. К сожалению, в голосе Рампла то и дело слышались взлаивающие нотки, отчего его разговоры с людьми, как правило, не отличались особой сердечностью.
А руководитель Департамента дальнего внеземелья генерал-полковник Мориарти был как раз человеком и унаследовал свою фамилию от родителей-итальянцев. Рампл не завидовал ему, хотя знал, что никогда не станет генерал-полковником. И просто полковником не станет. Майор — вот предел для специальных детективов, даже если они андроиды.
О киноидах и говорить нечего, несмотря на извечную симпатию людей к собакам. Симпатия — да, но равные шансы — нет и нет. Рампл носил чин капитана, что подтверждалось одиноким погоном на ошейнике, и не рассчитывал на большее. Разве что удастся с блеском распутать какое-нибудь головоломное и, главное, громкое дело…
Как обычно, Мориарти не пригласил Рампла сесть в кресло — берег обивку. Дождавшись благосклонного кивка, Рампл опустил бесхвостый зад на ковровую дорожку, начинающуюся от двери в кабинет и теряющуюся под столом начальника. Замер, приготовившись внимать. Лишь позволил себе допустимую для киноида вольность: вывалил длинный язык и часто-часто задышал — в кабинете было жарковато.
— У нас ЧП, — сразу взял быка за рога начальник департамента, — Херлок Шолмс пропал.
Рампл перестал дышать и насторожил левое ухо. Правое после распутанного им «дела фугасных мух» слышало хуже.
Он знал Херлока Шолмса. Знаменитый сыщик-андроид служил в другом подразделении того же департамента и достиг практического потолка — майорского чина. Его послужной список был раза в два длиннее, чем у Рампла, и количество неудач измерялось смехотворно малой величиной. Собственно говоря, крупных провалов у Шолмса не было вовсе.
— Прервалась связь с колонией на Уникуме, — брюзгливо — информировал Мориарти. — Компания «Новая родина» направила туда своего штатного специалиста по решению проблем. Перебросившись на Уникум, тот обнаружил всех людей мертвыми, после чего запаниковал, немедленно покинул планету и поднял тревогу. Поскольку дело серьезное, от Управления туда был послан Херлок Шолмс. Я сам его послал! — Мориарти весь кипел. — И что же? Шолмс сообщил, что прибыл на место и приступает к расследованию, обязался выходить на связь строго в оговоренное время, но больше никаких сообщений от него не поступало. Уже сорок пять часов он молчит, хотя связь исправна. Меня это, мягко говоря, беспокоит. Надеюсь, вас тоже?
— Так точно, — лающе отчеканил Рампл.
— Планета Уникум признана одной из самых благоприятных для колонизации. А Шолмс — наш лучший специальный сыщик. Что могло с ним произойти?
— Он достиг карьерного предела.
Мориарти побагровел:
— Не думаете ли вы, что Шолмс мог оказаться дезертиром или предателем?
«Это вы так думаете», — точно определил Рампл, но вслух сказал другое:
— Ни в коем случае. Смысл жизни специального детектива — служение закону. Страсть жизни — расследование необычных преступлений, разгадка головоломок. Мы все такие — служим не за чины и награды, хотя от них не отказываемся. Мне ничего не известно об отклонениях Херлока Шолмса от спецификации.
— Тогда с чем же связаны ваши слова?
— Я всего лишь указал на общеизвестный факт. — Слово «факт» Рампл буквально тявкнул. — Отношение к нам, специальным, все мы считаем несправедливым. Но мы честно служим. По-другому мы просто не умеем.
— Еще бы вам уметь по-другому, — пробормотал Мориарти, и Рампл понял: его слова несколько успокоили начальника. — Значит, вас беспокоит судьба расследования и вашего коллеги?
— Так точно, беспокоит.
— Тогда немедленно приступайте к изучению имеющихся у нас материалов. Компания «Новая родина» предоставила нам полное досье по Уникуму. После чего перебрасывайтесь на место и действуйте. Вопросы?
— Где я могу найти этого специалиста по решению проблем?
— В карантине, где же еще. Обычная процедура. К тому же не исключено, что все колонисты, а с ними и Шолмс, погибли в результате неизвестной смертельной инфекции. Еще вопросы? Нет? Идите.
Специалистом по решению колониальных проблем компании «Новая родина» оказался матерый человечище с внешностью призера конкурса вышибал. Наблюдая за ним сквозь непроницаемую для живых организмов мембрану карантинного изолятора, Рампл не заметил никаких следов былой паники. То ли Иван Буряк — так звали «вышибалу» — давно уже успел взять себя в руки, то ли Мориарти преувеличил.
Проще говоря, Буряк мирно валялся на прогибающейся под ним тахте и пролистывал какие-то распечатки, временами делая в них пометки карандашом. Рампл подумал, насколько внешность бывает обманчива. Этого хомо природа щедро одарила бычьей силой и совсем не бычьим интеллектом. Колониальные проблемы заковыристы, и решать их посылают не дураков. Если же надо весомо стукнуть кулаком по столу или, реже, по чьей-нибудь вздорной голове, тут у Буряка, похоже, не было конкурентов.
Рампл ткнул лапой в сенсор, заставив мембрану пропускать звуки. Затем деликатно гавкнул, привлекая внимание. Кашлять он не умел.
Буряк взглянул на него поверх распечаток:
— Ну?
Рампл представился. И сейчас же понял, что спец по проблемам уже обо всем догадался. Впрочем, невелика и премудрость отличить слепленное из разных собачьих пород тело киноида от естественных собачьих гибридов.
— Спрашивайте, — кратко предложил Буряк и сел на жалобно застонавшей тахте.
— Как ваше самочувствие?
— Представьте, прекрасно! — От рокочущего баса задребезжала изолирующая мембрана. — Но у меня еще все впереди.
— Что вы имеете в виду?
— Эпидемию, конечно. Отчего же еще умерли шестнадцать человек на Уникуме? Перебили друг друга? Не похоже. Уверен, это не полицейское дело. Если вы читали мой отчет, то прочли и предварительный диагноз проблемы. Это эпидемия неизвестной болезни, вот что это такое. Мне неясна только продолжительность инкубационного периода. Знаю только, что не более шести месяцев. Пока, как вы видите, я жив, но совершенно справедливо нахожусь в изоляторе.
— Третьи сутки, — заметил Рампл.
— Вот именно! Либо мое пребывание в карантине затянется на шесть месяцев — а именно столько времени пробыли на Уникуме те шестнадцать первопоселенцев, — либо отыщется метод лечения. Либо, наконец, я умру раньше. Сказать вам, что мне более всего по душе, или сами догадаетесь?
— Через полчаса я отбываю на Уникум, — сказал Рампл.
— В самом деле? — Буряк даже привстал. — Ну-ну. Надеюсь, существуют скафандры для киноидов? Я пользовался только маской. Не исключено, что эта зараза проникает через кожу. Никто не доказал, что она убивает только людей. И еще: обязательно прочтите мой отчет.
— Я читал.
— Тем лучше. Постарайтесь вернуться живым. Это не только в ваших, но и в моих интересах.
В течение нескольких секунд Рампл размышлял, стоит ли поделиться с Буряком толикой служебной информации, и решил, что вреда не будет. Разумеется, он нарушал порядок и мог получить взыскание, но Буряк был ему симпатичен. Вот такие-то здоровяки как раз и мрут от мнительности. Полгода — более чем достаточный срок.
— Расслабьтесь, — сказал он. — Думаю, вам ничего не грозит. Если бы вы заразились, то уже были бы мертвы.
— Почему?
— Один наш сотрудник, андроид, прибыл на Уникум вскоре после вас и не вернулся. — На всякий случай Рампл решил не упоминать фамилию знаменитого сыщика. — Думаю, он мертв, как и те шестнадцать. Если речь идет об эпидемии неизвестной болезни, то ее инкубационный период исчисляется часами. Вам повезло.
Неспешно удаляясь, он уловил чутким ухом не несущую полезной информации реплику «Ну ни хрена себе!» и сейчас же вернулся к мембране. Работа со свидетелем — тонкое искусство, и Рампл владел им в совершенстве. Одно дело человек, думающий тяжкую думу, и совсем другое — ошалевший от радости. Последний сотрудничает искренне и с удовольствием.
— Еще один вопрос… Не заметили ли вы чего-нибудь такого, что не посчитали нужным изложить в отчете? Я имею в виду субъективные впечатления.
