– Интересно, а знали ли об этом воры?
– Честно говоря, сэр, я вообще не понимаю, на что они надеялись.
– Настоящая Лепешка очень хорошо охраняется, – пояснила Шелли. – Многие гномы ни разу в жизни не видели ее.
– А кроме того, с такой каменюкой по улицам не больно-то побегаешь, – сказал Ваймс, обращаясь скорее к самому себе. – Итак, что мы имеем? С виду наиглупейшее преступление. Но только с виду. К чему, спрашивается, такие сложности? Замок на дверях музея держится на честном слове. Его можно вышибить одним пинком. Вот если б я собирался украсть эту штуковину, то вошел бы сюда и вышел обратно прежде, чем смолк бы звон стекла. На дворе поздний вечер, никто бы даже проснуться не успел.
Шелли тем временем что-то разглядывала под соседней витриной. Потом она сунула туда руку и достала отвертку, на острие которой блеснула засыхающая кровь.
– Вот видите? – сказал Ваймс. – Что-то выскользнуло, кто-то порезался. Моркоу, ну скажи, какой во всем этом смысл? Кошачья моча, сера, отвертки… Ненавижу, когда столько улик. Чем больше улик, тем труднее что-либо раскрыть.
Он со злостью отшвырнул отвертку. Чисто случайно она воткнулась в дощатый пол острым концом и гулко задрожала.
– Так, я иду домой, – объявил Ваймс. – Когда начнет вонять, все само собой прояснится.
Следующее утро Ваймс посвятил тому, чтобы узнать побольше о двух чужеземных державах. Как ни странно, одна из этих держав звалась Анк-Морпорк.
С Убервальдом все было просто. Он был в пять или шесть раз обширнее всей равнины Сто, тянулся до самого Пупа и был настолько густо покрыт лесом, настолько иссечен горными хребтами и реками, что точных карт его не существовало. Кроме того, он был практически не исследован[6]. У обитателей Убервальда и своих дел хватало, а всякие сторонние исследователи, как правило, уходили в местные леса и больше никогда не возвращались. На протяжении многих столетий всем было практически наплевать на Убервальд. Сплошные деревья, ни до кого не докричишься – какая тут торговля?
Данную ситуацию отчасти изменила гужевая дорога, проложенная несколько лет назад до самой Орлей. Все дороги куда-то кого-то ведут. С гор так и тянет сойти вниз, и обитатели Убервальда не стали исключением из правил. Домой потекли сообщения примерно следующего содержания: «В Анк-Морпорке можно сделать кучу денег. Привозите детей. В чесноке нет необходимости, все тутошние вампиры работают на кошерных скотобойнях. И если в Анк-Морпорке тебя кто-нибудь толкнул, ты можешь ответить тем же. Ты никому тут не нужен, а потому убивать тебя никто не станет».
Ваймс немного владел предметом и мог отличить убервальдских гномов от гномов с Медной горы, которые были поменьше ростом, зато куда более шумливыми и поэтому хорошо ладившими с людьми. Убервальдские гномы, напротив, вели себя тихо, предпочитали лишний раз не попадаться на глаза и почти не говорили по-морпоркски. Заглянув в один из темных переулков рядом с улицей Паточной Шахты, ты оказывался словно бы в другой стране. Но эти гномы были мечтой любого стражника. Не доставляли никаких хлопот. В основном работали друг на друга и охотнее, чем кто-либо, платили налоги (хотя справедливости ради следует отметить, что некоторые кучки мышиного помета приносили больше денег, чем большинство жителей Анк-Морпорка). Кроме того, все возникающие проблемы убервальдские гномы, как правило, решали между собой. Если такие горожане и привлекают внимание Стражи, то лишь в виде обведенного мелом силуэта на мостовой.
Но как выяснилось, внутри гномьего сообщества, за неопрятными фасадами всех этих жилых домов и мастерских на Цепной улице и в Корсетном переулке, тоже существовали кровная месть и вражда, начало которым было положено в двух соседних шахтах в пятистах милях отсюда и две тысячи лет назад. Некоторые пивные ты мог посещать только в том случае, если был родом с определенной горы. Твой клан разрабатывает такую-то жилу? Будь добр, на эти улицы не суйся. То, как ты носишь шлем, как расчесываешь бороду, сразу сообщит гномам информацию, которая не поместилась бы и в нескольких томах. Однако никто не удосужился снабдить Ваймса даже клочком инструкций.
– А еще очень важно то, как ты кразачишь своего Г'ардргха, – добавила капрал Задранец.
– Не осмеливаюсь даже уточнять, – сказал Ваймс.
– Боюсь, я все равно не смогла бы объяснить, – пожала плечами Шелли.
– А этот самый Гаадрергхух у меня вообще есть? – спросил Ваймс.
Шелли слегка поморщилась при неправильном произношении.
– Разумеется, сэр. Он есть у каждого. Но только гном умеет кразачить его надлежащим образом. Ну, или гномиха, – добавила она, подумав.
Ваймс вздохнул и опустил взгляд на пометки в блокноте, сделанные им под заглавием «Убервальд». К географии он безотчетно относился так же, как к преступлениям. («Вы видели, кто проложил эту долину? Узнаете этот ледник, если увидите его еще раз?»)
– Шельма, я наделаю кучу ошибок, – пожаловался он.
– Об этом можете не волноваться, сэр. Нет такого человека, который бы не ошибся. Но большинство гномов поймут и оценят ваши старания.
– Ты уверена в том, что хочешь поехать?
– Мне все равно пришлось бы столкнуться с этим, сэр. Рано или поздно.
Ваймс печально покачал головой.
– И все же, Шельма, я не понимаю. Столько шума из-за того, что какой-то гном, оказавшийся женщиной, пытается вести себя как… как…
– Настоящая дама?
– Вот именно, спасибо. И в то же время все как будто не замечают Моркоу, который никакой не гном, а самый настоящий человек…
– Никак нет, сэр. Он гном, как и утверждает. Он был усыновлен гномами, исполнил Й'град, соблюдает ж'каргру, насколько это возможно в городе. Следовательно, он – гном.
– Но он почти два метра ростом!
– Он очень высокий гном, сэр. Но если бы он захотел стать человеком, мы бы не стали возражать. Даже с друдак'аками не возникло бы проблем.
– Шельма, пожалей меня. У меня и так уже все горло саднит. Это еще кто такие?
– Видите ли, сэр, большинство гномов придерживаются достаточно… как вы это называете, либеральных взглядов. В основном все они родом из окрестностей Медной горы. Они прекрасно ладят с людьми. Некоторые даже признают, что у них есть… дочери, сэр. Но многие из более… старомодных… убервальдских гномов не настолько продвинуты. Они ведут себя так, словно Б'хриан Кровавый Топор до сих пор жив. И мы называем их друдак'аками.
Ваймс сделал попытку процитировать соответствующее гномье присловье, хотя для того, чтобы хорошо разговаривать на гномьем (если это вообще возможно), нужно изучать этот язык всю жизнь и одновременно страдать хроническим воспалением горла.
– …«Поверхностно-отрицательно… они вылезать»… – запинаясь, выговорил он.
– «Они недостаточно часто бывают на свежем воздухе», – поправила-подсказала Шелли.
– Ну да, точно. И они считали, что новый король будет выбран из ихних?
– Говорят, Альбрехт никогда в жизни не видел солнечного света. Никто из его клана не бывал на поверхности днем. Убервальдцы были уверены, что королем станет он.
«А все случилось совершенно иначе, – подумал Ваймс. – Некоторые из убервальдских гномов не поддержали его. И мир продолжал двигаться дальше. Многие гномы родились в Анк-Морпорке. Их дети болтаются по улицам в надетых задом наперед шлемах и разговаривают на гномьем только дома. А некоторые не узнают кирку, даже если треснуть ею им по голове[7]. И чтобы этих новогномов учил жить заскорузлый старикашка, восседающий на черствой булке под какой-то далекой горой?»
Ваймс задумчиво постучал карандашом по блокноту. «И из-за всего этого, – подумал он, – гномы лупят друг друга по башке на моих улицах».
– В последнее время мне частенько попадаются на глаза гномьи паланкины, – сказал он. – Как правило, их несет парочка троллей. Толстые кожаные занавески, все такое…
– Друдак'аки, – кивнула Шелли. – Очень… традиционные гномы. Если им приходится выходить на улицу днем, они всячески избегают солнечного света.
– По-моему, еще год назад ничего такого у нас не встречалось.
Шелли пожала плечами.
– Сейчас в Анк-Морпорке очень много гномов, сэр. А друдак'аки могут жить только среди гномов. Но теперь им вовсе не обязательно иметь дело с людьми.
– А что, мы им так не нравимся?
– Они не станут даже разговаривать с человеком. Сказать по чести, они и не со всяким гномом заговорят, настолько они разборчивы.
– Но это уже просто глупо! – воскликнул Ваймс. – А где они берут еду? Всю жизнь на одних грибах не проживешь! Как они торгуют рудой, запруживают реки, добывают лес для укрепления своих шахт?
– Ну, за это получают деньги другие гномы. Или нанимаются люди, – ответила Шелли. – Друдак'аки могут себе это позволить. Они очень хорошие рудокопы. По крайней мере, владеют очень богатыми рудниками.
