его ударят сзади.
Потом возник еще один кадр: берег реки. На берегу, в траве, сидит и всхлипывает юноша. Он один. Только луна смотрит на него с черного неба…
Зрители встретили конец фильма аплодисментами. Удалов не аплодировал. Он думал. Он никак не мог понять, почему здесь показывают фильмы о Великом Гусляре. К тому же пессимистические. Не хлопала и уборщица. Только посмотрела на Удалова внимательным взглядом и спросила:
— Может, уйдем?
— Уйдем, — согласился Удалов. Он устал за день и хотел спать.
Когда они вышли на улицу, уборщица спросила:
— Ну и что вы об этом думаете?
— Трудно ответить, — признался Удалов. — Есть, конечно, отдельные случаи неправильного поведения подростков. Но мы с этим непрерывно боремся…
— Он вам ничего не напомнил?
— Нет. Правда, я удивился. Я же в этом городе всегда живу. Город узнал, улицы узнал, изменения в нем угадал правильно, а вот этих молодых людей помню смутно. Наверное, они младше меня были. В таком возрасте один год уже играет роль.
— А я узнала.
— Что?
— Вас узнала, Корнелий Иванович. В молодости.
— Кто же там меня играет?
— Да не играет! Это про вас фильм. Это ваши воспоминания, которые вы загнали в мозжечок, чтобы забыть, а потом продали кузнечику за средство от прыщей.
— Нет! — возмутился Удалов. — Не мог я такого забыть. Не было этого!
— Теперь для вас этого нет, — подтвердила уборщица, и слеза скатилась по ее щеке. — Что продали, того нет.
— Так не бывает, — сказал Удалов.
— А может, вам без такого воспоминания легче будет? Только беднее… Не надо меня провожать.
И уборщица быстро пошла по улице, прочь от Удалова. Удалов вздохнул, не убежденный словами уборщицы, и вернулся в гостиницу. Хотя, конечно, червь сомнения в нем остался. Лицо юноши было знакомым.
Глава девятая,
в которой Удалов выясняет отношения и тайком отправляется на Сапур
Может, Удалов и забыл бы о вечернем приключении, если бы не газета. Кто-то подсунул ему в щель под дверь местную газету, в которой красным карандашом была отчеркнута заметка: «Успех нового фильма».
«В мнемотеатре «Открытое сердце» демонстрируется новый мнемофильм «Первая любовь» из воспоминаний юности землянина У. Правдивость, искренность и душевная боль этого интимного зрелища не оставляет равнодушными многочисленных зрителей. Так и хочется воскликнуть: «До чего душевные проблемы едины во всех уголках Галактики!» Организатор и продюсер фильма Тори (Тори-Тори) отказался встретиться с нашим корреспондентом ввиду крайней занятости на СОС, однако мы получили интервью у владельца сети мнемотеатров, который сказал, что ввиду большого художественного и воспитательного значения фильма продюсер получил за него тройную оплату и выплатил бескорыстно всю рекордную сумму владельцу воспоминаний землянину У. Мы надеемся, что столь значительное вознаграждение склонит землянина У. к дальнейшему сотрудничеству с нашими кинозрителями. Мы ждем новых, не менее трогательных и правдивых фильмов! Хватит нам питаться тоскливыми поделками не знающих чувств спекулянтов от искусства!»
Удалов отложил газету. Настроение у него несколько упало. Получалось, что уборщица не ошиблась. Если землянин У. это и есть Удалов, то получается, что Корнелий заработал репутацию дельца и стяжателя…
Открылась дверь, и вбежал оживленный кузнечик.
— Доброе утро! — воскликнул он. — Все готово! Мы летим!
Тут его острый взгляд упал на развернутую газету.
— Ты уже прочел? — спросил он живо. — А я как раз хотел тебе принести, но забыл. Видишь, как мы с тобой прославились! Приятно, да? Нас ждут дальнейшие творческие успехи!
— Значит, так, — сказал Удалов жестко. — Значит, торгуем моими интимными моментами, позорим меня на всю Галактику?
— Не будь наивным, Корнелий, — ответил кузнечик. — Ты мне это воспоминание продал и не заметил его отсутствия.
— Продал, — саркастически произнес Удалов. — За бутылку средства от прыщей.
— А разве плохое средство? — нашелся кузнечик. — Разве не выводит?
— А кто мне сказал, что это средство универсальное? От всего?
— Не исключено, — сказал синхронист. — Его еще никто не пробовал употребить с другими целями. Кто может гарантировать, что оно не помогает от любви? Я лично не могу. Но не в этом дело. Собирайся живее, нас ждут растительные дома. Ты забыл?
— Кукольные? — спросил Удалов. — Как я могу верить человеку, дважды меня обманувшему?
— Почему дважды?
— А деньги? Рекордную сумму получил, бриллиантовую заколку купил, а за перелет с меня содрать хочешь!
— Клевета! — возмутился кузнечик. — Ты попал в дурную компанию! Завистники склоняют тебя к вражде с другом и благожелателем. Этот выжига, хозяин мнемотеатров, ввел в заблуждение прессу. Я с трудом покрыл расходы.
Круглые глаза кузнечика сверкали. Он был оскорблен в лучших чувствах. Но Удалов пересилил возникшую было жалость и решил кузнечику не верить. В конце концов Удалов не первый день как на свет родился. То, что он средний, не значит, что он глупый. Поэтому Удалов притворно вздохнул и сказал:
— Ладно, не будем ссориться. Я должен признаться, что получил предложение сотрудничать в постановке фильмов. Вся выручка пополам. Через полчаса ко мне придут с авансом.
— Ты с ума сошел! — закричал кузнечик, и Удалов понял, что одним ударом выиграл битву. — Это же жулики! В лучшем случае они отдадут тебе треть!.. Ты их просто не знаешь! Тебе нужен искренний друг и защитник. Без меня ты погибнешь.
Кузнечик нервно вскинул коготки и проговорил совсем другим голосом:
— Кстати, Корнелий, я все забываю. Таскаю с собой твои деньги, да забываю отдать.
Лапка кузнечика исчезла на мгновение за пазухой золотого смокинга и выскочила обратно с пачкой денег. Кузнечик хлопнул стопкой о стол.
— Возьми, это твоя доля.
— Не надо, — ответил Удалов. — Я уже договорился.
— Да ты посчитай, посчитай… Неужели я тебя обману?
— Не хочу считать. Клади деньги обратно.
Кузнечик замер будто в задумчивости, потом внезапно ахнул:
— Как же так! Моя проклятая рассеянность! Я же остальные твои деньги в другой карман положил!
Кузнечик запустил лапку в тот же самый карман и выташил оттуда еще одну пачку банкнот, вдвое толще первой.
— Все правильно, — сказал он. — Как камень с души упал. Теперь я беден, ты богат, и мы квиты. Чего только не сделаешь ради друга!
Кузнечик взмахнул лапками, но так неудачно, что из-за пазухи у него посыпались
