Александра Крючкова
Верите ли Вы в призраков?
* * *
Я ничего не знаю про Вас… Вернее, я хочу забыть всё, что знаю, потому что не хочу ничего знать.
Вы не знаете ничего обо мне… Вы только думаете, что знаете, но это — иллюзия.
Даже если Вы прочитаете все мои рассказы, в них-лишь десятая доля того, через что я прошла, и та — исковеркана до неузнаваемости.
И те, кто знает меня много-много лет, признаются, что не знают обо мне ничего. Во мне — сотни лиц и ролей, каждая из которых столь не похожа на любую другую. Мне говорят, что я подобна океану — люди видят его только у берега или сверху, но мало кто заплывает далеко, и почти никто не опускается до самого дна.
Разве нельзя сказать то же и про Вас? И про любого другого человека во Вселенной?
Вы хотите понять: чёрная я или белая? Но в этом мире нет, не было и никогда не будет Чёрного отдельно от Белого. Я — белая и чёрная одновременно, как, впрочем, и Вы.
Вы хотите знать: сильная я или слабая? Всё относительно — я могла бы рассказать Вам о Прошлом, Настоящем и Будущем, о том, что такое «Жизнь» и что такое «Смерть», что значит «Любовь», как я бывала Там и возвращалась Оттуда, я показала бы Вам, как легко передвигать тяжёлые предметы, не пошевелив даже пальцем, я смогла бы провести Вас в иные пространства, научила бы останавливать Время, видеть и слышать то, что не видят и не слышат другие, и даже тому, как можно НЕ видеть и НЕ слышать, но просто ЗНАТЬ…
Но я хочу всё забыть…
Забыть рядом с Вами…
Хотя бы ненадолго…
Она была высокой стройной блондинкой с голубыми глазами и обладала незаурядной силой притяжения мужчин. Только что получив очередной красный диплом, она пришла в новый театр-студию, чтобы посвятить себя сцене, — с детства девушка обожала театр, и все выходные по вечерам проводила на спектаклях.
— Наташа, — представилась она руководителю.
Сергей оценивающе посмотрел на неё и улыбнулся.
…Поздней осенью она уже сыграла свою первую главную роль. Усталая, Наташа шла в костюмерную. Внезапно кто-то догнал её и взял за руку.
— Поздравляю! Ты была великолепна!
— Спасибо, Сергей Петрович, — спокойно произнесла она уставшим голосом. — Я не люблю, когда мне говорят комплименты. До завтра!
Он вернулся домой и, едва переступив порог, услышал привычную брань:
— Чтоб ты хоть раз побыл на моём месте! Как я устала от твоих ночных возвращений!
— Ты же знаешь, сегодня — премьера. Наташа была восхитительна! Она действительно — талантливая актриса, совсем не то, что я о ней думал.
— Эта стерва, небось, уже призналась тебе в любви! А ты и развесил уши!
— Не говори так… — устало попросил он.
— Театр для тебя стал всем! А как же семья? Ты плевал на нас: на меня и на сына! Живёшь своей жизнью, в которой нам не хватает места!
— Ты не права, — попробовал возразить он.
— Нет, я права! Театр — развлечение для бездельников, пустая трата времени! Ты просто обожаешь ничего не делать, ты — лентяй, и театр — твой приют!
Он встал, молча взял свою куртку и ушёл в ночь.
На улице падал снег. Он брёл по дороге, куда глаза глядят, погружённый в тяжёлые раздумья. Он любил свою семью, своего сына. И жену он тоже любил… когда-то. Когда-то?
Он впервые признался себе в этом! Да, когда-то, потому что всё уже давно прошло. Она не понимала его, не разделяла его взглядов, не интересовалась его жизнью. Дом-дача-дом. Посадить картошку. Купить продуктов. Отвезти всех туда. Забрать отсюда. Починить кран. Дать денег на шубу…
Когда он пытался говорить с ней о чём-то неземном, вернее, о каких-то нематериальных вещах, она смеялась и не слушала его. Так он замкнулся в себе, и его единственной отдушиной стал недавно созданный им небольшой экспериментальный театр.
Театр — единственное, что держало его здесь. Он погрузился в своё детище «с головой», в нём он жил по-настоящему. Сергей поймал себя на мысли, что всё перевернулось с ног на голову: он был самим собой в театре, в то время как стал актёром в реальной жизни…
В конце улицы Сергей свернул направо и дошёл до небольшого дворика. Он присел на детские качели. Внезапно, будто почувствовав что-то, обернулся. Позади него на точно таких же качелях сидела девушка.
— Наташа! Что ты делаешь здесь?
— Разве вы не знаете, что я здесь живу? — указав на дом напротив, произнесла она.
Сергей мгновенно вспомнил, что ещё в первый день их знакомства она оставила свои координаты, и он не стал ей говорить, что они — почти соседи.
— Прости, я забыл, — он смущённо извинился. — Но почему ты сейчас не дома?
— Захлопнула дверь, а потом поняла, что ключи остались в квартире. Соседи спят, а до утра ещё далеко. Вот сижу — думаю, что делать…
— Ты живёшь одна?
Наташа кивнула.
Он хотел ещё что-то спросить для поддержания разговора, но она внезапно перебила его:
— Когда не знаешь, о чём говорить, лучше молчать… Так сказала моя подруга… Послушайте, как тихо! Какие звёзды! Мы всё время бежим и смотрим себе под ноги. А они всегда — там, такие красивые. И все смотрят на нас… Вон — самая яркая!
Сергей поднял глаза к небу. Оно было действительно красивым.
— Когда я умру, я долечу до той звезды? — спросила Наташа.
— Обязательно долетишь, — печально ответил он.
— Но ты станешь звездой ещё раньше. При жизни…
— Пойдёмте, походим чуть-чуть, а то я замерзаю… — предложила она.
Она разговаривала с ним так, будто они были давними друзьями.
— Любишь природу?
— Да… И все времена года. Одновременно… — улыбнулась она.
— А я последнее время не люблю весну. У меня день рождения в апреле.
— У меня тоже в апреле, — совершенно спокойно, не удивляясь совпадению, ответила Наташа. — Ещё я обожаю бродить в одиночестве по лесу, слушать, как поют птицы, думать о смысле жизни…
— Наташ… А почему… ты не спрашиваешь меня, как я оказался тут?
— Зачем мне знать? Если бы хотели, вы бы сами уже рассказали.
— Ты права, — согласился он.
— Всем нам бывает плохо. Это проходит. Мне тоже бывало так, что хотелось умереть. Но это прошло…
Он остановился и с удивлением посмотрел на неё. Почему-то после этих слов он увидел Наташу совсем другой, не такой, какой представлял её раньше.
…Он вскрыл замок при помощи какой-то железки, найденной ими на улице.
— Если бы ты знала, что дверь так просто откроется, нашего разговора бы не было, — заметил он. — Тебе, наверно, жалко потраченного времени…
— Я стараюсь не делать того, о чём потом можно пожалеть. Хотя, конечно, не всегда получается. Ступайте домой, Сергей Петрович. Всё будет хорошо!
Теперь они возвращались из театра вместе, разговаривая обо всём на свете и, в то же время, ни о чём. Казалось, они были «на одной волне», говорили «на одном языке».
На новогодние праздники, когда его жена и сын уехали отдыхать, он пригласил Наташу в гости, но она отрицательно покачала головой:
— Возможно, когда-нибудь позже…
Его отношения с женой совсем испортились, он окончательно замкнулся в себе. И вот внезапно, как это обычно и происходит, случилось то, чему ещё некоторое время назад Сергей даже обрадовался бы, а теперь…
Он пришёл к Наташе. Казалось, она ничуть не удивилась его появлению.
— Прости, что я без приглашения… Мне хочется поделиться с тобой, — тяжело выдохнув, сказал он.
Она пригласила его жестом в дом. Они прошли на кухню. Он присел на табуретку и долго молчал. Тогда Наташа обратилась к нему первой, и, как всегда, абсолютно спокойным голосом произнесла:
— Сегодня мне подарили подснежники, вон там, на подоконнике, нравятся?
— Сегодня врач сказал мне, что у меня — рак и…
— Чай или кофе? — не дослушав, всё так же спокойно спросила она.
— Кофе…
Она стояла у плиты спиной к нему. Он подошёл и обнял её за плечи.
— Мы все однажды полетим к звёздам… В этом заключена великая тайна, и ты скоро откроешь её… — сказала она тихо-тихо, впервые обратившись к нему на «ты».
— Забавно… Жена стала кричать… Друзья стали жалеть… Одна ты… вот так… Если бы ты только знала…
— Я знаю…
— Я бы хотел, чтобы это оставшееся время… Ну… чтобы ты и я… — ему было тяжело говорить.
«Боже, сколько драгоценного времени мы тратим в жизни на всякую ерунду!» — пронеслось у него в голове.
Наташа протянула ему чашку кофе и произнесла медленно и чётко, как произносят клятвы:
— Я обещаю тебе, что, начиная с завтрашнего дня, все последующие станут лучшими в твоей жизни!
