Ну почему если события в моей жизни и начинают происходить, то обязательно наваливаются скопом? Нет, чтобы потихоньку, не торопясь... А то живёшь себе тихо-мирно, никому не мешаешь, привыкаешь к уютной, предсказуемой повседневности... Спишь - и видишь сладкие сны, между прочим. Воскресенье же... И тут звонит домофон.
Я спрыгнула с постели, машинально хватая халат, включая лампу и взглядывая на тёмное окно с редкими жёлтыми пятнами из дома напротив (ого, опять снег валит!) и на настенные часы. Пятый час утра! Обалдели они все, что ли?..
А домофон назойливо пиликал, призывая меня немедленно взяться за трубку и прекратить это безобразие. И мне повезло только в одном: какие-то глухие инстинкты предупредили, что трубку плотно к уху лучше не прижимать. Я немного удивилась, но поверила. Сняла трубку - отставила подальше от уха, глядя на лохматую, недовольную спросонок девицу в трюмо прихожей, и только строгим голосом вопросила, кто там, как в трубке, перебивая меня, раздался ликующий хриплый рёв:
- Я-ан! Сеструха!
- Лёшка! - завопила я, забыв о раннем утре, и немедленно нажала кнопку.
- Пошли, братва, - жутко довольный, прогрохотал Лёшка, мой кузен, явно обернувшись к кому-то.
Несколько секунд я стояла в прострации. Потом вспомнила, что на мне всего лишь халатик, а поспать теперь точно не дадут. Потом вспомнила ещё кое-что и злорадно улыбнулась: у меня есть фора - лифт не работает, и всей "братве" придётся ножками потопать-поработать, поднимаясь на мой седьмой этаж!
Открыла дверь, чтобы не звонили больше, не тревожили зря, а потом... Сначала пришлось метнуться в спальню - одеться, потом - на кухню... Просыпаюсь я обычно мгновенно. В этом мне везёт... Поставила чайник, раскрыла старенький холодильник, присела перед ним на корточки. Так, пара консервов есть. Есть варёная картошка в "мундире", лука - пара штучек. Чего ещё надо для счастья?
"Братва" погромыхивающе басовитой волной начала втекать в мою малюсенькую прихожую, когда я дочистила первую картофелину. Резаный лук уже постреливал маслом в сковородке. Дверь хлопнула, и Лёшка в первую очередь заглянул ко мне. Во весь косяк нарисовался этакий высоченный широкоплечий шкаф. Широкощёкая, румяная с мороза физиономия - счастливая, небольшие глаза искренне сияют от лицезрения меня, короткий тёмный чубчик задорно торчит на макушке. Я тоже пискнула от счастья, подпрыгнула и повисла у него на том, что у нормальных людей называется шеей, а ему явно заменили бетонным столбом. Даже не дрогнул! Холодрыжный такой - с декабрьского морозца! Приятно обнимать! Он слегка сдавил меня лапищами в настоящих медвежьих объятиях и, пытаясь усмирить хриплый рык, спросил, понизив голос:
- Тёти Раи дома точно нет?
- Уехала на прошлой неделе, - откликнулась я, съезжая с него. Впрочем, он меня всё равно придержал - чтоб с такой высоты не свалилась. Вот почему он звонил позавчера -заранее узнавал, уехала ли мама, как собиралась! - Мамы не будет ещё где-то дня три. Так что - располагайтесь.
- Ты много не готовь, - тревожно пробасил Лёшка, - у нас немножко есть с собой, взяли по дороге в дежурке. Щас принесу.
- Да ладно, я только картошку, - ласково сказала я, еле сдерживая смех. - Картошечку жареную будете? Горяченькую?
- Оу! Конечно, бум! У нас тут рыбка к ней, и горло промочить чего найдётся. Ян, посидишь с нами, а?
- Посижу-посижу! Ты надолго ко мне?
- Дня на два, - смущённо сказал Лёшка и пошёл снимать доху и разуваться.
Всё ясно. Мой брательник работает в московской МЧС, приезжая домой время от времени. А жена его - время от времени домой не пускает. Потому как приезжает он иной раз с "братвой" - с коллегами, шумными великанищами - душа нараспашку и все, как один, такие же страстные байкеры, как он. А поскольку приезжают ранним утром, без предупреждения, то какая нормальная женщина захочет утром подниматься и готовить откровенную пирушку на четверых как минимум? Да ещё эти четверо будут орать, потому как забыли за две недели работы, что нужно приглушать звук, а у бедной женщины ребёнок - спать должен. Так что Катю я понимаю.
Но почему Лёшка сказал, что на два дня?
- Э... - Лёшка снова ввалился в кухню с двумя... сказать сумками - наврать. Назвать мешками - получается странно. Но на этот раз, кажется, это и в самом деле мешки из-под чего-то пищевого. Только с ручками.
Вслепую кроша картошку на самую большую сковороду с уже готовым лучком, я с нескрываемым любопытством следила, что и в каком количестве появляется из мешков. Мужчины почему-то думают, что вчетвером могут съесть столько, сколько увидят в магазине их голодные глаза. А мужчины, приезжающие с Лёшкой, вообще принципиальны в этом отношении. Так что после сегодняшнего посещения "братвы" я неделю буду жить на их угощение. Поэтому снисходительно и сказала, что много не буду готовить. У меня-то после отъезда мамы холодильник почти пустой. Единственно, что есть, - картошка. Вот и наварила, ела. Ура "братве"! Что могут привезти с собой мужики, которые работают в основном чисто физически? Правильно - мясо и рыбу.
Заглянул ещё один, помог Лёшке поставить стол на середину кухни. Кухонька у меня хоть и тесная, но впятером разместились неплохо. Дверь закрыли - и началось. Слава Богу, сосед сверху уехал на воскресную рыбалку, а внизу живёт глуховатая соседка. Сбоку, слева, - моя комната, справа - стена подъезда. Красота.
А мужики тем временем "вздрогнули", налив из какой-то странной и очень интересной формы бутылки (не забыть бы стащить для подружки - она у меня художница, для натюрмортов бутылки коллекционирует), - я от выпивки отказалась. Как появилась гитара из моей комнаты - я даже заметить не успела. Пока ребята с аппетитом закусывали, восхищаясь горячей картошечкой, щедро перемешанной с луком и их же мелко порезанным салом, я успела умять по кусочку всего, что было нарезано и что показалось на мой голодный глаз самым вкусненьким.
Утро - замечательное! "Братва" ушла через четыре часа после вторжения, после восьми, - довольная-предовольная. А Лёшка остался. И вот тут я на него насела: почему это он ко мне на два дня?
Смущённо помявшись, Лёшка признался, что, уезжая в последний раз, он, как последний дурак, оставил дома свой мобильник с московской "симкой", а там - номеров! И половина из них - с женскими именами.
В общем, жена сказала, что на порог его не пустит, как приедет.
Ну, переждать её гнев нетрудно. А там он покается - и всё будет хоккей.
С трудом опять пряча улыбку, я подтвердила, что он и в самом деле последний дурак и что чуть позже всё будет хоккей. В этом случае я хоть Катьку и понимаю, но знаю, что она и сама виновата: не фиг отпускать мужа далеко! Честно говоря - зажралась дама. Ну ладно, пусть растолстела на хороших харчах, хотя Лёшка взял её замуж с конкурсного подиума какой-то "Красавицы района". Ну ладно - ходит вся обвешанная золотом. Но ведь у них уже и квартира - конфетка, и в банке денежка есть! И всё равно сама мужа отпускает надолго в другой город. Нет, чтобы велеть перейти в нашу МЧС... А он - мужчина. Естество, как говорится, и вдалеке от дома своего требует.
Поэтому не стала читать кузену нотаций. Постелила ему на разложенном диване в зале. А сама принялась убираться на кухне, любовно поглядывая на стол, с которого уже и не знала, куда девать продукты. Холодильник забит. Встроенный, под окном, - тоже. Красота. И покупать ничего не надо, чтобы кормить этого бугая. Но ещё более красотища, что мы с ним - два вольных казака, а значит, сегодня мотанёмся на Старую трассу, чего давненько не делали. Вопрос лишь в том, найду ли я чего надеть для прогулки в морозный день - причём для прогулки в экстремальных условиях?
Оглянувшись на зеркало в ванной, куда зашла убрать полотенца, которыми после умывания с дороги утирались "братишки", я присмотрелась к невысокой мадаме под тридцать. Фигура мальчишеская. Грудь притом неплохая, крепкая. Тёмно-русая коса чуть ниже лопаток. Мордель сияет - от счастья, что дармовщинка появилась на кухне. Карие глаза, небольшие и насмешливые, во всяком случае - точно сияют. Хм... Нос подкачал чуток, но тоже ничего - прямой, с намёком на курносинку. Ничем не примечательный рот хорош только тем, что готов мгновенно расплыться в хихиканье, появись только малейшая причина. Ничего, ничего себе так внешность... Пока я в настроении. Но иногда Весы качаются, и, если стрелки застывают на определённой точке, ко мне лучше не приближаться. Грозовая туча, гремящая страшными громами и грозно полыхающая жуткими молниями, выглядит гораздо общительней, чем некоторые насупленные особы, - не будем показывать пальцем... Но в темноте, когда мы окажемся на Старой трассе, все кошки серы. И там уж до моего настроения никому дела не будет. Что мне очень нравится.
От папы остались вещи. Он, конечно, был крупней меня, но ведь в темноте - и далее по тексту... Куртку его уже примеряла. Впервые, что ли, мне пацана изображать? Да ещё вечером? По нынешней моде все пацаны ходят в таких свободных одеяниях, что висящим на мне вещам никто не удивится. А Лёшка ещё и балдеет от меня, переодетой мальчишкой. Волосы спрячу под спортивную трикотажную шапочку, из гаража выйдем - я сразу шлем на голову. А уже среди своих кузен, как обычно, представит меня младшим брательником. Ванькой... Я беззвучно похихикала и вышла из ванной. Снова не выдержала, тихонько вошла на кухню, сунула в рот кусочек колбасы. Мм... Блаженство...
