Тайна чёрного кинжала - Валерий Локоть

Пролог.

Дорогой читатель, данное произведение является художественно-фантастическим. Только в отдельных главах рассказывается о событиях, происходивших в действительности. Большинство людей в романе вымышленные, и только некоторые лица жили в реальной жизни. Прошу не воспринимать мой роман как документальное свидетельство прошедших событий. С уважением, автор.

Время.

Я часто думаю о времени. Когда говорят "было время", это о памяти, о истории, о ушедшем... Время есть в настоящем, которое мы путаем с прошлым, потому что ускользнувшее, упущенное время уже не вернуть. Надо уметь ждать, вовремя увидеть и не упустить то, что тебе дают: новую встречу, любовь, счастье, удачу, в общем, то, о чём ты мечтал. Верю ли я в знаки судьбы или в ангела хранителя? Верю. У меня в моей жизни таких моментов было много. Один из них произошёл в Афганистане осенью 1987 года. Наш 186 ООСпН (Отдельный Отряд Специального Назначения) размещался недалеко от кишлака Шахджой (Царский ручей) в провинции Забуль, поэтому и отряд назвали Шахджойским.

Только четверть территории региона равнинная, остальная местность представляет собой полугорный или гористый рельеф.

Южнее хребта Гиндукуш расположились Сулеймановы горы, одной частью размещаясь в афганской провинции, другой в пакистанской провинции Белуджистан.

Живописную долину в центре региона, протянувшуюся от города Газни и до Кандагара, разрезает шоссе, на севере соединившее Забуль с Кабулом и проложенное через провинции Газни и Вардак. А на юго-западе, пройдя Кандагар, Гильменд, Фарах и Герат, дорога выходила на границу с Советским Союзом, с Туркменской ССР.

Климат считается субтропическим континентальным, но перепады температур здесь такие, что днём летом они доходят до сорока и более градусов Цельсии, а ночью падают до минусовых, когда во флягах замерзает вода.

Граница с Пакистаном от месторасположения нашего отряда проходила всего в сорока километрах, и оттуда постоянно шли как торговые караваны, так и караваны бандформирований с оружием, боеприпасами и медикаментами. Редко когда такие караваны были из вьючных животных (лошадей, верблюдов, ослов и ишаков), в большинстве случаев это были грузовые машины, мы называли их бурубухайки (на фарси буру бахай –счастливой дороги!), ещё были тракторы, джипы с грузоподъёмностью до восьмисот килограммов, но духи (так мы называли своих врагов) умудрялись возить и больше тонны грузов.

Карта провинции Забуль с прилегающими территориями.

Задача нашего отряда состояла в том, чтобы не допустить прорыв духовских караванов внутрь страны, где у них были построены целые укрепрайоны с госпиталями. Поэтому и уходили группы спецназа в поиск, разведку, засаду.

А ещё была практика облётов местности, проведения досмотровых операций караванов при поддержке вертолётов.

На деле всё происходило так: вылетали из ППД (пункт постоянной дислокации) на вертолётах, находили идущий караван, делали очередь из пулемёта, метров за тридцать перед ним, караван останавливался, вертушки со спецназом садились на землю, и мы проводили досмотр на наличие оружия и боеприпасов. Обычно бандиты прорывались ночью, а днём шли торговые караваны, но бывало так, что духи рисковали.

Мы начинали облёты рано утром. На двух Ми-8 (в обиходе «восьмёрки») летели две группы спецназа, ведущий и ведомый, плюс два "крокодила" - вертолёты поддержки Ми-24.

И вот в один из дней дежурные группы нашей роты с утра и до вечера летали над подконтрольной нам территорией. Я был старшим группы на ведомом борту. Досмотрели один торговый караван и всё - духи затаились и дороги опустели. Крайний вылет, а у меня дико разболелась голова. Подхожу к ротному, капитану Горошко (он был на ведущем борту и руководил всем облётом), говорю: "Палыч, голова разболелась, целый день летаем, духов всех распугали, разреши не лететь". Он: "Ладно, отдыхай".

Я пришёл в свою землянку, сбросил снаряжение, выпил таблетку анальгина и прилёг отдохнуть. Проснулся от того, что почувствовал, как отряд «загудел». Нервы на пределе, вот и чувствуешь любые изменения в обстановке.

Вышел из землянки и увидел идущего мне на встречу Горошко:

- О, тарджуман (моя официальная должность была переводчик отряда, а тарджуман это на персидском переводчик), орден то ты свой про…бал. Посмертно! Бу-га-га, - рассмеялся он, - пойдём, посмотришь.

Пока шли к стоянке вертолётов, я узнал, что при облёте наши заметили шедший караван из трёх машин, дали перед ним очередь из пулемёта. Духи остановились, дождались, когда вертушки с десантом пошли на посадку, и открыли шквальный огонь по ним. В ответ вертушки поднялись в небо, замкнули круг и сверху расстреляли духов НУРсами (неуправляемые ракеты), а потом «восьмёрки» с разведчиками сели на землю, и наши бойцы добили врагов.

На вертолётной площадке Горошко запрыгнул в мой ведомый Ми-8. "Гляди сам," - ткнул он пальцем в блистер (окно вертолёта на борту), возле которого я пролетал весь день. Сейчас он был закрыт, а ровно в центре было пулевое отверстие...

С тех пор прошло больше тридцати лет, но память возвращает меня в то время, заставляет вновь чувствовать бегущий по крови адреналин и вспоминать страницы промелькнувшей жизни.

Клинок лежал на полке, притягивая внимание. Чёрные каучуковые накладки на рукоятке. Ножны не полностью закрывают лезвие, оно отливает матовым цветом и излучает уверенность в собственном совершенстве. Я протянул руку, взял его, в очередной раз не справившись с желанием хотя бы прикоснутьсяк нему. Снял ножны и осторожно провел пальцем по лезвию кинжала...Это произошло двадцать лет назад. Мне позвонил мой товарищ и сказал, что его знакомый предложил купить немецкий кинжал времён Второй мировой войны. Этот парень помогал по хозяйству одному ветерану войны, и в благодарность за помощь тот подарил ему нож, рассказав историю о том, как в 1941 году под Можайском группой бойцов военной контрразведки были уничтожены немецкие диверсанты. Ветеран вспомнил, как забрал его у убитого им фрица на память. По законам войны победители всегда имеют право на трофеи.

Первый раз взяв в руку кинжал, я почувствовал, как в