Эрнест Лозано забрался на заднее сиденье лимузина и подождал, когда его заметят, но Бертран де Борн продолжал читать «Нью-Йорк таймс».
— И как? Плохо? — не поднимая глаз, спросил он у Лозано.
— Ужасно. Киссин все раскопал о «Баттеле».
— Мы восстановим курс акций «Баттеля», — сказал де Борн, пробегая глазами статью с комментариями к редакционной полосе. — Они найдут лекарство от следующей пандемии, а акции мы раздробим на более мелкие. Нам сейчас просто необходима новая пандемия. Вы видели снимки со спутника слежения?
— Шесть русских межконтинентальных баллистических ракет «Тополь-М СС-27». Зона поражения — до семи тысяч километров.
— Нет. Одиннадцать тысяч километров, — поправил де Борн. — Это представление не обошлось без участия Китая. Ведь именно туда идет большая часть иранской нефти. Время пошло, мистер Лозано. Нужно придумать биологическое решение этой проблемы.
— Да. Сибирскую язву теперь использовать нельзя. «Баттель» вышел из игры. Надо поискать что-нибудь в форте Детрик.
Лозано нашел в своем «блэкберри» нужный файл.
— Вирус Западного Нила, венесуэльский лошадиный энцефалит, атипичная пневмония, туберкулез, тиф…
Де Борн с явным раздражением сложил газету.
— Нет… нет… нет… Все это третий уровень бактериологической угрозы, а мне нужен четвертый… Что-нибудь вроде геморрагической лихорадки Марбург или Эбола, но с военным потенциалом. Мы должны как следует напугать людей.
Лозано продолжал рыться в своем «блэкберри».
— Лихорадка Ласа — четвертый уровень бактериологической угрозы… Геморрагическая лихорадка Крым-Конго… Постойте… А вот новенький проект. Называется «Коса». Четвертый уровень бактериологической угрозы. Разрабатывается небольшой научно-исследовательской командой во главе с малоизвестным микробиологом Мэри Клипот.
— «Коса»… Неплохо звучит. Какова история вируса?
— Yersinis pestis. Бубонная чума.
Де Борн улыбнулся. «Черная смерть» была настоящей пандемией. Когда-то за несколько лет она свела в могилу более половины населения Европы и Азии.
— И что нашла эта Клипот? — спросил он.
— Живые бактерии.
— Кто еще имеет доступ к «Косе»?
— Кроме высшего руководства только ее лаборант Эндрю Брадоски. Еще один яйцеголовый.
— Найдите к нему подступы, — откидываясь на спинку сиденья, приказал де Борн.
— Сколько у меня в запасе времени? Не хочу показаться невежливым, но после сегодняшних слушаний в сенате мы, боюсь, окажемся не единственными покупателями. Я должен знать, какими средствами располагаю…
Советник президента США по национальной безопасности схватил Эрнеста Лозано за запястье левой руки. От ледяного холода его серо-голубых глаз бывший коммандос поежился.
— Игра идет по-крупному, друг мой. Мир больше не будет таким, как прежде. Тратьте столько, сколько нужно, устраняйте всякого, кто встанет у нас на пути, но через полтора года я буду в Тегеране, и дело примет крутой оборот. Поэтому бактериологическое оружие «Коса» должно быть у нас не позднее начала весны. Вот столько времени у вас в запасе, мистер Лозано.
11 сентября
Медицинский центр для ветеранов
Манхэттен, Нью-Йорк
07:13
Однорукий мужчина с внешностью Джима Моррисона и отсутствующим взглядом метался во сне. В его мозгу бушевал ураган воспоминаний…
— Откуда ты, парень?
— Из Бруклина.
Двадцатитрехлетний молодой человек атлетического телосложения. Короткая стрижка. Форменная армейская футболка. Он не смотрел в лицо темноволосому офицеру-военврачу, а следил за его руками — тот готовился сделать новобранцу несколько прививок.
— А я из Гринич-Виллидж. Почти соседи. Как тебя зовут, Бруклин?
— Патрик Шеперд.
— Дэвид Кантор. Я командир медико-санитарной группы, к которой тебя приписали. Мы любим побросать мяч в свободное время. В баскетбол играешь?
— Немного.
— Да, ты производишь впечатление человека, который дружит со спортом. У нас приличная команда, но большинство моих хирургов — трехмесячные туристы. В команде тебе всегда найдется место.
— Трехмесячные туристы? — переспросил Патрик.
— Хирургов меняют каждые тридцать дней. Ладно. Первая прививка — от сибирской язвы. Будет болеть, но несильно… Под «несильно» я подразумеваю ощущение, словно тебе под кожу вкололи шарик раскаленной лавы. Куда колоть?
— Ну… Не надо, док, не сюда. Колите в левое плечо. Я правша.
Дэвид Кантор вколол сыворотку в дельтовидную мышцу левой руки.
Через полминуты руку жгло огнем.
— Бл…
— Скоро боль утихнет, но последствия прививки ты будешь ощущать еще недели две. Следующая прививка от «суки», пардон, от оспы. Хочешь верь, хочешь не верь, но Джордж Вашингтон был первым, кто приказал привить своих солдат от оспы. Умным он был, наш генерал. Конечно, когда я говорю о вакцинации, я имею в виду вариоляцию. Вилку втыкали в созревший пустул больного солдата, а затем тыкали этой вымазанной гноем вилкой здорового человека. Часть людей Вашингтона, конечно, умерли, но это было ничтожно малое число по сравнению с количеством умирающих во время эпидемии. Британцы первыми использовали оспу в качестве биологического оружия. Правая рука или левая?
— Левая.
— Ты уверен? Я должен уколоть пятнадцать раз.
— Колите… Ой!
Патрик вздрагивал, вслух считая уколы.
— Тебя учили азам арабского?
— Ну да. «Как тебя зовут? Брось оружие. Тебе нужна медицинская помощь?» Правда, я уже все забыл.
— Ничего, скоро вспомнишь. К сожалению, они не учат вашего брата понимать, что вам говорят в ответ.
Доктор Кантор перевязал исколотое плечо.
— О'кей, Бруклин, а теперь запомни: месяц не забывай перебинтовывать это плечо. Забудешь — на теле вскочат гнойники, которые будут чесаться так, что на стену полезешь. А еще не исключена повторная вакцинация. Так что не создавай себе лишних неприятностей. Ты все упаковал?
— Да, сэр.
— Не забудь взять с собой запасные носки и футболки, батарейки для фонарика и наборы для чистки и смазки оружия. Купи несколько фломастеров «Шарпи». Все, что не будет подписано твоим именем, вскоре найдет другого хозяина. И катушку паракорда.[7] Он легкий и прочный. Лучшей бельевой веревки не сыскать. И не забудь клейкую ленту. Ею можно починить почти все. Кстати, надо будет примотать концы лямок на твоем рюкзаке. Солдат, производящих много шума, обычно подстреливают. Как тебе в бронежилете?
— Тяжеловато.
— Сорок пять фунтов вместе с керамическими бронепластинами. Плюс штурмовой бронешлем. Плюс расширенная система обмундирования в холодный период, а это — семь слоев ткани, вещмешков и жилетных карманов, в которых есть все, что понадобится идущему на войну бойскауту. Вещей, конечно, многовато, но там ты будешь чертовски рад, что они у тебя под рукой…
Ли Нельсон вошла в двадцать седьмую палату и направилась прямо к мастеру-сержанту Трету.
— Что стряслось, Рокки? Что его напугало?
Безногий инвалид привстал на кровати.
— Не знаю. Вначале у него были обычные кошмары, но час назад он начал чудить.
— Угрожал себя убить? — поинтересовалась врач.
— Нет… Ни разу с того дня. Причина в другом. Вы не забыли, какой сегодня день?
— Одиннадцатое сентября…
Рокки кивнул головой.
— Множество людей пошли в армию после терактов одиннадцатого сентября. Думаю, этот парень из их числа.
— Спасибо.
Доктор Нельсон вошла в ванную комнату…
В стене виднелись вмятины размером с человеческий кулак. Один из трех рукомойников был сорван, а зеркало разбито на осколки. Два санитара прижимали сопротивляющегося Патрика Шеперда к полу, а медсестра никак не могла сделать ему успокоительный укол.
— Коли его!
— Держите его!
— Подождите!
Ли Нельсон встала так, чтобы Патрик увидел ее лицо.
— Шеп!.. Шеп! Открой глаза и посмотри на меня.
Мужчина открыл глаза и прекратил сопротивляться.
— Ли?!
Медсестра ввела иглу шприца в левую ягодицу больного, впрыскивая ее содержимое в кровь. Тело однорукого ветерана сразу же обмякло.
— Сестра Меннелла! Я же вам приказала подождать!
— Чего ждать? Этот человек — живая иллюстрация посттравматического шока. Ему не место в центре для ветеранов. Его надо изолировать от окружающих.
