запряженная двумя быками.
Охотник нахмурился.
«Черные...».
В памяти всплыли слова Ли о принадлежащих старейшине животных с подобным окрасом шерсти. Шанкар всмотрелся внимательней.
Причал охранял один стражник. С плота к нему присоединился второй. При должном подходе, они не составят особых проблем. В самой телеге расположилось трое. Один управлял быками и держал в руках трость погонщика. Двое других сидели внутри друг напротив друга. Шанкар сощурился и прикрыл глаза рукой от бликов. Спустя миг он сумел разглядеть лицо человека. Сердце ускорило ритм, дыхание участилось.
«Хэн!».
Охотник отвернулся и спешно окинул взором дорогу. Сейчас она пустовала. Пару раз ему на пути встречались редкие телеги, груженные рисом или рыбой. Несколько пеших путников с тюками, корзинами или утварью. Чаще всего они попадались на развилках грунтовых дорог, уходивших в джунгли. Очевидно, что Сычжуан был не единственным селением вдоль Матери вод. Люди выглядели слегка взволнованными. Видимо, кое-какие слухи до местных уже стали долетать. Сам же Шанкар старался не мелькать лишний раз на глазах. Поэтому обрадовался пустующему тракту. То, что он задумал, лучше совершить без посторонних. А сгустившиеся тени и сумрак только сыграют на руку.
План в голове созрел стремительно. Хэн сидел в телеге по правую сторону. Значит, напасть надо с левой, чтобы сразу избавиться от одного из стражников...
Шанкар присел на корточки. Ветви кустарника сомкнулись над головой. Мышцы напряглись, в глазах сквозила решимость. Охотник не намеревался отступать. Он придет за Абхе и Караном. Чего бы это ни стоило!
Телега свернула на дорогу в сторону Сычжуана. Грунт приятно хрустел под копытами быков и колесами повозки. На лице погонщика застыло безмятежное выражение. Охотник метнулся к поясу и проверил кинжал. На месте.
Хэн облокотился о борт и беспристрастно смотрел в одну точку перед собой. Тени от пальм и лиан играли на его лице, придавая суровый и жестокий вид. Второй стражник расположился напротив, спиной к Шанкару.
«То, что надо» — подумал он, крепко сжав копье.
Когда их стала отделять лишь пара-тройка локтей, охотник выскочил на дорогу. Доля секунды — и заостренный наконечник вошел воину прямо в затылок. Стражник удивиться не успел, как повалился на пол, дергаясь в судорогах. Каменную маску с лица Хэна словно ветром сдуло, когда он увидел Шанкара, перемахнувшего через борт. Его горящие гневом глаза, перепачканный в грязи лик и тигриную шкуру на плечах. Старейшина опомнился и схватил посох, но было поздно. Сильный удар кулаком в висок повалил цзы следом за стражником.
— Эй, что такое? — удивленно воскликнул погонщик и обернулся.
Шанкар резко подскочил, зажал рот рукой и полоснул кинжалом по горлу. Тот дернулся, выпуская из рук трость. Серая рубаха обагрилась кровью. С уст сорвался предсмертный хрип, но он был приглушен ладонью охотника.
«Не надо лишний раз пугать быков».
Он спешно схватил обмякшее тело и перебросил через борт телеги. Окропляя грунт багровыми пятнами, то рухнуло на тракт.
Шанкар взял трость и велел быкам остановиться. Те послушались не сразу, явно почуяв неладное. Один из них даже замычал, и охотник побоялся, как бы тот и вовсе не заревел. Привлекать внимание было никак нельзя.
— Тише-тише, мальчики, — спокойным и ровным тоном обратился он, хотя сердце трепетало в груди, — давайте поспокойней, все хорошо.
Охотник быстро обернулся. Второй воин затих и лежал на дне телеги в луже крови. Хэн распластался рядом и не двигался.
«Проклятье... надеюсь не убил... вроде дышит...».
Быки тем временем нехотя остановились. Шанкар громко выдохнул и отложил трость. Бегло огляделся. Дорога продолжала пустовать. Охотник спрыгнул вниз и отволок тело погонщика в кусты. По земле шел кровавый след, пришлось затоптать его ногами. Все равно было видно, но Шанкар надеялся, что наступающие сумерки скроют кровь от посторонних глаз. В крайнем случае примут за нападение синха. Затем быстро забрался обратно и отдышался. Осмотрел Хэна. Тот продолжал лежать без сознания. Не чувствуя и капли жалости, Шанкар присел рядом и отвесил цзы звонкую пощечину. В окружающей тишине она прозвучала особенно громко. Старейшина застонал и поднял веки. Туман в его глазах быстро рассеялся, сменившись пламенем ярости.
— Ты... — злобно просипел он и сплюнул под ноги.
— Я тоже рад нашей встрече, цзы.
— Проклятый язычник, исчадие... — начал было гневную тираду тот, но охотник быстро прервал.
— Где они?
Старейшина злобно зыркнул и презрительно пыхнул:
— Пхым! Тебе все равно до них не добраться.
— Разве я спрашивал об этом? Нет, я спросил, где они?
— Пхым! Я не стану держать ответ перед язычником!
Шанкар демонстративно поводил перед носом цзы окровавленным кинжалом:
— У меня есть, чем развязать язык такому упрямому медоеду, как ты[1].
— Пхым! — презрения в глазах Хэна стало еще больше. — Как бы сильно ни дул ветер, гора перед ним не склонится[2].
Охотник подался вперед, черты его лица исказились:
— А кто сказал, что я ветер?
Он приставил лезвие к горлу старейшины с явным намерением оборвать его жизнь. Цзы не дрогнул и продолжал с ненавистью смотреть на него:
— И что тебе даст моя смерть? Ничего тогда не узнаешь.
— А я и так и так не узнаю, — повел плечами Шанкар, — так что ничего не теряю. Но получу удовольствие, отправив тебя на встречу
