И в тот же миг молния ударила рядом с ними, по крайней мере, так им показалось. И они обнаружили, что… висят в воздухе.
Вскрикнув, они оба упали в сугроб, смягчивший их падение. Вокруг было довольно холодно и лежал снег. Была ночь и небо прорезали зигзаги далеких молний. Странно было видеть такое сочетание, как молнии и снег, но, тем не менее, это было так. Новое перемещение ошарашило их, но, по крайней мере, пока они были спасены. Впрочем они так думали и после того, как попали в город из синего камня и зеленого света. Что же теперь готовило им это новое место? Ни Маледикт, ни Вика пока не могли дать ответ на этот вопрос. Но определенно было одно — им надо двигаться вперед, и найти чем можно согреться, и каким–то образом выяснить, куда же они попали. И так они пошли вперед, выдыхая облачка пара. Ночь была тиха, и далекие вспышки молний сверкали странно беззвучно, не оглашая окрестности обычным в таких случаях громом. Хотя мороз был и не очень сильный, но тем не менее скоро они начали замерзать, так как все таки их одежда не подходила для зимы, которая так неожиданно приняла их в свои объятия. К их счастью, не было ветра, и в беззвучной зимней ночи это производило впечатление того, что они оказались на краю мира, совсем одни, заброшенные сюда неведомо зачем какой–то непонятной силой. Ни огонька вокруг не было видно. Если тут и жили люди, или кто–то похожий на них похожий, то они никак не выдавали своего присутствия. А Вика и Маледикт все шли и шли вперед, надеясь увидеть, наконец, огоньки какой–нибудь деревни, или хоть чего–нибудь, хоть какой–то признак жизни. И впереди все также рассыпалась снежная равнина, сверкающая в лучах луны, и во вспышках далеких молний сияющими бриллиантами снежных искр. Впереди виднелись и далекие горы, также покрытые снегом от основания до далеких вершин. Быть может, там есть кто–то? Никто из них двоих не знал ответа на вопрос, и все, что им оставалось — это идти и идти вперед надеясь… В первом месте, куда они попали им сразу предложили помощь, хотя впоследствии им и пришлось бежать, что и привело их сюда. Но теперь, они думали, может лучше было бы остаться в каменном светящимся зеленым светом городе, вместо того чтобы вот так брести по столь прекрасному, но могущему оказаться для них гибельным снежному краю.
— Маледикт — чуть слышно прошептала Вика.
— Да, любимая? — спросил её Маледикт, чувствуя, что от его голоса в сердце поднимается дрожь, и, хотя вокруг них все сковал мороз, внутри все оледенело так, что этот мороз был злее зноя пустыни.
— Маледикт… я не могу больше идти… я умираю…
— Нет, Вика! Ты не умрешь, клянусь тебе! Мы уже недалеко, скоро мы придем в теплый дом. Где нас посадят к теплой печке и напоят горячим чаем. Нам нужно только еще немного пройти. Не сдавайся, Вика! Держись, пожалуйста, только держись.
— Я не могу… брось меня здесь, пожалуйста, не думай обо мне… я хочу только чтобы ты жил… пожалуйста, брось меня и иди один…
— Вика, я никогда и ни за что тебя не брошу. Если мы умрем, то умрем вместе.
— Нет, Маледикт милый, я очень тебя прошу, иди… я так хочу, чтобы ты спасся, чтобы твое сердечко билось и ты жил долго…
— Я не смогу жить без тебя!
— Я очень тебя прошу… любимый мой, пожалуйста… я так счастлива, счастлива, что последнее, что я увижу в этой жизни будешь ты… иногда я сомневалась, люблю ли я тебя на самом деле… а теперь, я знаю, что ты единственный ради кого, я дышала, и смотрела на мир… все что было в моей жизни прекрасного… все это был ты…
— Вика, не говори так, мы будем жить, и проживем долго… И ты всегда будешь рядом со мной… Вика… Вика… Вика! — закричал Маледикт, увидев, как её глаза безвольно закрылись и она обмякла, оседая на снег. Он успел подхватить её на руки. Дрожа от ужаса, он прикоснулся к её пульсу, и с облегчением понял, что он еще бьется, а значит, Вика еще жива, и он еще сможет спасти её. Дыхание её было прерывистым, но она еще дышало, и лицо её еще не побледнело смертельной бледностью. Казалось, что она заснула, и в самом деле — лицо её было спокойной, как у спящей, и она даже улыбнулась сквозь сон. Губы её шепнули что–то, и он понял — даже во сне, быть может умирая, она шептала его имя и думала о нем. Он просто обязан был спасти её! Как он мог думать о чем–либо еще, пытаться спастись самому, если это значило обречь на гибель ту единственную чудесную девушку, которая даже на пороге смерти думала только о нем. Нет, он не мог так поступить.
Маледикт подхватил её на руки и понес её, ощущая, как же смертельно он устал, и как холод выпивает из него все соки, а он все идет и идет, не сдаваясь и не отступая, зная, что все ради чего ему еще стоит жить, все ради чего стоило дышать и видеть этот мир, было для него в той, которую он нес на руках. И так он шел вперед, уже теряя сознание, его держал лишь одно — то, что он должен спасти Вику, чего бы ему это не стоило.
Мир стал меркнуть перед его глазами, и он почувствовал это — сил больше не осталось, они обречены… Та сила, что спасала их уже два раза, больше не придет к ним на помощь… И они останутся тут, пока снег не заметет их. Как там было у «Эпидемии»? Пора отдохнуть среди скал, покрытые льдом, словно сердце мое… Забвенья страну… Мне край этот мил, нет боли и слез, все чувства убил волшебный мороз… Кто любовь потерял, превращается в лед, кто её отыскал никогда не умрет — сквозь заволакивавший сознание туман вспоминал Маледикт. Пусть они и останутся здесь навечно, но любовь их теперь будет жить. Пусть даже в этом снежном крае, наверное, в той стране забвенья, о которой пела «Эпидемия». Любовь их будет жить, думал Маледикт, ощущая, как проваливается в небытие из которого нет возврата, думал о Вике, о том, как она прекрасна, как её солнечная улыбка навсегда останется в этом снежно–лунном краю. Но они вместе даже теперь… И они всегда будут вместе… Навсегда…
Так, подумал Джестер. Отлично, куда меня на этот раз занесло? Вокруг шумел лесок. Выглядел он вполне себе как лес — деревья зеленые, не синие и вообще выглядят по родному так — елочки всякие, березки. В общем глаз отдыхает, особенно после этого города будущего. Надо думать теперь, чем мы сейчас займемся. Хм, никаких признаков цивилизации вокруг, даже трубы сточной нет, залезть некуда. Ладно, шучу — разговаривал с собой вслух Джестер. Итак, что мы будем дальше делать? Нужно попробовать определить, куда он на этот раз попал. Несмотря на елочки с березками было явно видно, что это не его мири, или не его время, в общем, он тут проездом. А раз проездом, значит нужно идти дальше. Откинув уже привычным жестом длинные белые волосы назад, он направился к журчащему неподалеку ключику. Присев возле него, Джестер зачерпнул кристально чистой воды и с наслаждением напился. Хорошая тут водичка — подумал он. Легкий шорох привлек его внимание и заставил насторожиться. Тревога к счастью оказалась ложной — это всего лишь белка шмыгнула по земле и запрыгнула на дерево, исчезнув затем среди деревьев. Джестер, сидя на земле возле ключика, облегченно привалился к дереву спиной. Так, значит пока можно расслабиться и решить, что ему делать. Итак, Джестер прикрыл глаза и стал думать…
Минуты шли, а все что–то ничего не придумывалось. Мда, так дальше сидеть нельзя. Чтож, надо идти вперед. Вон там просвет среди деревьев, вроде и тропинка какая то есть. Значит можно идти туда, скорее даже нужно. Одернув куртку, Джестер зашагал по тропинке, раздумывая над тем, что произошло. Как–то до этого времени не было подумать, а теперь вроде такой тихий лесок. Надеюсь, что звери тут добрые и неопасные и людей кушать не любят. Хотя кроме той белочки пока никого не было видно или слышно. Да уж, пока все что с ним происходит, выглядело так, будто к нему «белочка» и пришла. Так, думаем дальше. Он каким то образом сначала перенесся прочь из того кошмара, который создала Норгус, а потом открыл клеть с чудищем внутри. Наконец, он перенесся в этот лесок. Обычно, люди так не делают. Теперь подумаем, а можно ли эти способности использовать снова. Может возникнуть такая необходимость. Может и остановиться сейчас и попробовать? Хм, ну почему бы и нет? Джестер остановился и сошел с тропинки. Так, что бы такое сотворить сейчас? Может, попробуем в воздух взлететь? Ну, давайте попробуем. И вот Джестер собрал свои внутренние силы, ощутил сильное напряжение и дрожь во всем теле, практически почувствовав, как взмывает в воздух… Но ничего не произошло! Как так?! Непонятно, только что он сотрясал все вокруг молниями и разбивал в дребезги силы иного мира, или, может быть времени. И вот, не может даже свершить даже такую простую вещь! Может просто заряд кончился? Может если подождать, потом все получиться? А сколько ждать нужно? В душу Джестера закралось беспокойство. Ему хотелось быть во всеоружии на случай, если что–то случиться, а тут… Странно и удивительно. Это даже начинает пугать, неизвестно ведь, что могло случиться в следующий миг. Если его так кидает по разным местам, опасным и не очень, кто может предсказать, что ему предстоит в следующий миг?
