Я поспешно собрала портфель и, крикнув маме, что я уже успела съесть омлет и пару бутербродов, хотя это и не так было, поспешно выскочила за дверь.
Я никогда не любила школу. За толпу громко вопящих и перемещающихся со скоростью межконтинентальной баллистической ракеты младшеклассиков. За необходимость каждый раз приветливо здороваться с проходящими мимо учителями. За вечно гогочущих над очередной пошлой шуткой подростков. Я не любила школу, и она платила мне взаимностью.
Благо, не все даже в одном нашем классе были настолько тупоголовые остающие в развитии. Но тем, кто не был, было хорошо и поодиночке. Иногда они держались небольшими группами, в подробности принципов подобных объединений я никогда не вдавалась, потому что не уверена была, что меня в такие примут. А точнее, была почти уверена, что не примут, и утешала себя тем, что и не надо.
А сейчас мне, по наитию демона, предстояло подружиться с одной из неприятнейших мне особ нашего класса. И я даже понятия не имела, как собираюсь это делать.
Алгебра выдалась, как назло, наискучнейшей, прямо строго по закону последнего урока. Ну хорошо хоть, последнего.
– У тебя есть лине-ейка? – протянула за моей спиной Погосян, обращаясь к своей подружечке.
– Сейчас моя хорошая... А нет, тоже нету-у... Кто-нибудь вообще взял линейку? – ответила ей та.
– Вот держите, – я, неожиданно для самой себя, обернулась и вручила им предмет вожделения. Да я сегодня прямо сама непредсказуемость...
– Спаси-ибо, Маечка... – вздохнула Погосян, возвращая мне линейку.
– Да не-е за что, – пересилив себя, улыбнулась я.
И вообще, ненавижу, когда меня так называют, да и думаю, любая тезка меня поймет.
Надо к Погосян как-то подмазаться. А когда демон ласты склеит, можно будет забыть этот позор как страшный сон. Всего-то...
Что она там больше всего любит?..
– Машенька! – позвала я одноклассницу, едва урок закончился, мысленно уже приготовившись к тонне сарказма. – Мне маме на... День Рождения духи надо подобрать, ты посоветуешь какие-нибудь?
Но тонны сарказма не последовало. Погосян, попросив подруг немного подождать, принялась с увлечением объяснять мне все тонкости сложного выбора, и что-то про кофейные зерна. Все, что от меня требовалось, это кивать и улыбаться. В конце концов, оставив мне листочек с адресами хороших парфюмерных магазинов, Погосян удалилась вслед за подругами. Видно, мне улыбнулась удача задеть одну из ее любимых тем. Что ж, удочку я закинула...
Выбросив листок с названиями магазинов, а взамен выудив из портфеля бумажку, где был записан адрес психиатрической клиники, я выскользнула на улицу, благополучно забыла про скользкие ступеньки и только в последний момент успела в удержаться за перила.
Больница оказалась не так далеко от школы, впрочем, эти три остановки по гололеду я преодолела почти бегом, потому что боялась. То ли того, что мать узнает о моем обмане, то ли демона, который мог в любой момент объявиться опять. Перед высокими ржавыми воротами я замерла в нерешительности, вглядываясь в темные окна больницы. Стоит ли? Может, лучше и так, дальше оставаться в неведении и относительной безопасности? И тут же отринула эти мысли.
Сейчас я не должна сомневаться. Уже ведь решила...
Тяжелая калитка с неохотным, режущим уши скрипом поддалась, и я вошла на территорию больницы. Здесь все было каким-то серым и угнетающе мрачным, что предчувствие появилось нехорошее.
Сказать по-правде, я даже не представляла ясно, что именно собираюсь делать. Зайти и сказать, что мне нужно в такую-то палату? Да я даже номера-то ее не запомнила...
И вдруг на глаза попалось знакомое окно, с разбитой форточкой, то самое, у которого мы с Халпасом в прошлый раз оказались. Превосходно, значит, все таки это именно нужная мне больница...
Я осторожно приблизилась к окну и, подтянувшись на руках, влезла на широкой подоконник, благо, было невысоко. И что со мной только происходит, в жизни никогда бы на такое не решилась. А все Халпас этот... Я легонько толкнула окно, будучи почти уверенной в том, что хотя бы одна из створок не закрыта на щеколду. И я не ошиблась.
Я мысленно отсчитывала палаты от уже печально знакомой мне пятьсот третьей, и остановилась напротив той, в которую мне, по расчету, было нужно. Но тут пришлось столкнуться с еще одной проблемой, без помощи Халпаса сквозь стену пройти представлялось невозможным, а дверь, само собой, просто так не поддавалась.
– А что вы здесь делаете? – послышался за моей спиной старческий ворчливый голос.
Я быстро обернулась, чувствуя, как от неожиданности похолодели руки. За моей спиной стояла толстая явно недовольная врачиха в едва сходившемся на ней застиранном халате, а сзади неуверенно топталась молоденькая медсестра.
– У меня там сестра, увидеться надо, – твердо сказала я, потому что перед такими слабину показывать нельзя.
– Эта палата закрыта для посещений, – отрезала врачиха.
– Почему? – значит, все-таки колют что-то...
– Буйные там, вот почему, – грубо фыркнула она в ответ, пробурчав себе под нос что-то о Коляне, который опять нажрался и заснул на посту. – Уходите, давайте. Нечего здесь шастать и высматривать. Чтоб через пять минут вас тут не было. Я лично проверю.
Врачиха махнула рукой в сторону выхода и проковыляла в другом направлении.
– Там правда ваша сестра? – робко спросила так и оставшаяся стоять на месте медсестра.
– Правда, – кивнула я, отводя глаза.
– Я вам открою, только быстро, – девушка приблизилась к двери, достав из кармана большую громыхающую связку ключей, – знаете, что тут творится? Всем ведь не те препараты вкалывают, они... они потом...
– Знаю, – тихо перебила я, – они все медленно умирают. Сначала разум, потом тело. Я так всегда и думала, что попадание в психушку равносильно приговору.
– Так оно и есть, – кивнула медсестра, приоткрывая дверь. – Только быстро. И осторожно. Вытащите ее отсюда. Пообещайте мне. Она ведь совсем не больна.
– Да, знаю. Я постараюсь что-нибудь придумать.
Медсестра отступила в сторону, пропуская меня в палату.
Часть 18
Я быстро проскочила внутрь и огляделась.
К огромному счастью, тот псих-людоед, который чуть не сожрал меня вчера, мирно спал в углу, свернувшись калачиком. А девушка не спала. Она все также сидела, обхватив голову руками, у меня даже возникло ощущение, что она и не меняла позы, с тех пор как мы ушли. Едва дверь за мной захлопнулась, девушка вскинула голову, видимо, от неожиданного звука, но увидев меня, удивилась еще больше. Я поспешно приложила палец к губам, на всякий случай. Хотя, думаю, она и так все поняла.
Только, как разговор начать, я не знала. И это была моя извечная проблема. Просто «привет» в такой ситуации сказать было бы глупо как-то...
– Тебя как зовут? – я осторожно склонилась к девушке, все еще чего-то опасаясь.
– А... – тихо начала она и тут же осеклась, схватившись руками за голову. – Настя, кажется, – наконец всхлипнула девушка, спрятав взгляд. – Я точно не помню...
Черт... Как же это ужасно, такое делать с людьми...
– А меня Мая. Ты сюда не по-правде... несправедливо попала, да? – опять как-то коряво получилось.
Она лишь кивнула в ответ.
– Хочешь... – ну что за глупый вопрос я собираюсь задать, – я тебя отсюда непременно постараюсь вытащить, – хоть и сама не знаю, зачем во все это лезу, – ты только скажи мне, знаешь того, кто вчера приходил со мной, он еще вот это сделал, – и я легонько коснулась ее разбитой губы.
– Халпас... – тихо выдохнула Настя, а я от упоминания его имени почему-то вздрогнула. Девушка сразу как-то изменилась в лице, а в глазах появился странно-болезненный блеск, она тут же схватила мои руки в свои и заговорила быстро, горячо и невнятно. – Он думает, это все из-за меня, а я тут не причем, они сами эту чертову печать достали, я не трогала! Я их наоборот, только узнала, отговорить пыталась, но меня никто не слушал! Я хотела все объяснить, но Халпас... – девушка замолчала так же быстро, как и говорить начала, только оттого, что ее рыдания душили.
