— У язычника слабая память. Я же говорил — в яме.
— В какой именно? — процедил охотник, чуть надавив копьем.
Старейшина не дрогнул:
— У дворца светлейшего вана.
— Что их ждет?
Цзы не ответил. Он устремлял взор перед собой. Осанка по-прежнему оставалась гордой и прямой... но что-то было не так. Шанкар начинал нервничать.
— Что их ждет?! — резче повторил он.
— Жертвоприношение, — спокойно ответил Хэн, подтверждая страшную догадку Ли.
Охотник на секунду прикрыл глаза. То, что поведал призрак Кали ему тогда... в тот день он не придал этому особого значения. Был слишком шокирован. Слишком потрясен. Воспоминания о прошлом вкупе с событиями настоящего притупили значения тех слов. Шанкар воспринимал Башэ как угрозу, пусть и узнал от мертвого земляка его истинные цели. Возможно, в глубине души он еще верил... надеялся на что-то. Но теперь эта вера рухнула, как потрескавшийся от старости кирпич.
— Когда? — глухо спросил он.
— Завтра вечером Шанди получит свои жертвы. И вознаградит нас победой над Башэ.
— Как туда пробраться?
— Во дворец светлейшего Лаоху тебя не пустят, пхым, — презрительно пыхнул Хэн, — даже в шкуре ху.
— Где дворец?
— К юго-востоку отсюда.
«Завтра вечером... завтра вечером... у меня есть время только до завтрашнего вечера...».
— Где пройдет обряд?
— Не знаю.
Шанкар надавил копьем так, что чуть не проколол дыру в одежде цзы:
— Где пройдет обряд?!
Тот помедлил немного, но все-таки ответил:
— Обычно для него выбирали одно из двух мест. Храм предков, величайшая святыня Хучена, или площадь перед восточными воротами. Но с тех пор много воды утекло.
— В каком месте он пройдет в этот раз?
— Не знаю.
— В каком?!
— Ты можешь убить меня, язычник, — спокойно молвил Хэн, — но я не знаю.
«Убить... убить...».
Охотник не хотел кривить душой. Он не испытывал и капли жалости к человеку, сидевшему рядом. Сумерки сгустились, размывая силуэты. Но даже в ночи, под угрозой смерти, старейшина сохранял достойный вид. Слишком надменный. Слишком спокойный.
«Слишком».
Шанкар был уверен — Хэн заслуживает смерти. За то, что сделал с Кали и его семьей. За свои лживые проповеди. За то, что сотворил с Абхе и Караном... по чьей вине им теперь угрожают страшные муки. И сейчас, после того, что случилось сегодня, нельзя оставлять его в живых, иначе он все расскажет страже и тогда...
— Слезай, — тихо приказал охотник.
На удивление цзы покорно повиновался и ловко спрыгнул на землю. Быстро осмотревшись и никого не заметив, Шанкар последовал за ним.
Хэн остановился спиной к нему, в двух шагах у обочины. Высокие стебли фасоли, вьющиеся по тонким опорам, возвышались над головой.
Охотник молча смотрел на этого человека, ставшего ему ненавистным. Он хотел убить его. Пронзить самое сердце. Тот редкий случай, когда разум и душа выступили в едином порыве. Но что-то мешало нанести роковой удар. Непонятное чувство. Не совесть, нет. Шанкар сам не мог до конца понять. Было в убийстве безоружного что-то... неправильное.
«Нельзя... нельзя оставлять его в живых».
Нечто внутри воспротивилось этому решению, но охотник заставил себя перейти невидимую черту.
Шумно втянув носом воздух, он замахнулся и ударил Хэна копьем. Каково же было удивление, когда то прошило пустоту. В последний миг цзы уклонился и ринулся меж стеблей фасоли.
— Проклятье! — цыкнул Шанкар и побежал следом.
Через миг под ноги упала одна из опор. Ступни заплелись в извивающемся стебле и охотник, сыпя проклятиями, рухнул на землю. Рядом упала еще одна опора. Шорох сандалий цзы становился все глуше. Простонав сквозь зубы, Шанкар поднялся. Он пытался на слух определить, куда побежал старейшина, однако через секунду понял, что догнать его уже не сможет. Хэн отдалялся все сильнее и ловко лавировал меж опорами, сбрасывая под ноги одну за другой. Он точно доберется до стены раньше, чем охотник его догонит.
«Надо уходить!».
Досадно рыкнув, Шанкар припустил в противоположную сторону. Он тяжело и глубоко дышал, но старался не сбавлять хода. У него мало времени. Очень мало. Надо как можно скорее добраться до дворца вана и придумать, что делать дальше.
***
Тьма сгустилась настолько, что приходилось сбавлять ход, дабы не налететь на опоры. Они стояли слишком плотно друг другу. Шанкар с трудом сдерживался, чтобы не припустить быстрее, но понимал — если запутается в очередных стеблях и рухнет на землю, то потеряет еще больше времени. По этому, стиснув зубы, он продолжал свой бег через поле, мысленно лишь надеясь, что оно скоро закончится.
Вокруг царила тишина, иногда прерываемая отдаленным лаем собаки или мычанием быков, так и оставленных в брошенной телеге на дороге.
